Да, на дальней стене висело огромное зеркало. Она прижалась к стеклянной двери лицом. Тысячи человеческих ног отполировали выложенный камнем пол соседней комнаты. Из ржавого бассейна торчал кран, на котором болталось брошенное бог знает когда полотенце. От времени оно превратилось в отдельные спутанные нити. На изъеденных грибком стенах висели изъеденные ржавчиной мечи. Из окна где-то в потолке падали золотые потоки солнечного света. Гидеон влюбилась бы в этот тренировочный зал в его первозданном виде, но теперь ни тронула бы ни один из клинков даже за деньги.
Вернувшись в зал с мигающими лампами, она заметила еще одну дверь ближе к лестнице. Раньше ее не было видно, потому что над ней висел гобелен. Но один из углов задрался, открывая дверной косяк. Гидеон отодвинула сырую тяжелую ткань и увидела темное дерево двери. Дернула ручку – и дверь открылась. За ней оказался длинный, выложенный плиткой коридор без окон. Квадратные светильники в потолке один за другим включались с тихими щелчками, освещая путь к огромной и нелепой двери в другом конце коридора. Дверь с тяжелыми колоннами и зловещими каменными выступами по сторонам казалась не слишком дружелюбной. Особенно если учесть, что сделана она была из плит черного камня, вделанных в раму из того материала. Косяк украшала литая панель со странным рельефом. Гидеон подошла, гулко стуча сапогами по блестящим плиткам. На рельефе красовались пять маленьких кружков, соединенных линиями. Такого узора Гидеон не знала. Под ним оказалась толстая каменная балка, покрытая резными гирляндами из листьев. Над каждым фестоном гирлянды сидел звериный череп с длинными рогами, загибавшимися внутрь и почти касавшимися друг друга. Эту чудовищную каменную конструкцию поддерживали изящные колонны, а вокруг каждой колонны обвивалось что-то резное, скорченное, живое – толстая скользкая дрянь, пухлая, извивающаяся. Гидеон потрогала резной мрамор и ощутила под пальцами крошечные чешуйки. Она нашла даже, где спина твари переходит в живот. Камень был холодный.
Ручки она не увидела, как и дверного молотка. Только темную замочную скважину, рассчитанную на ключ с зубцами длиной в ее палец. Она заглянула в скважину и ни хрена не увидела. Сколько она ни толкала дверь, ни дергала, ни совала пальцы в замок – ничего не помогло. Чертова дверь была заперта.
Очень интересно.
Она вернулась в маленький тесный зал и из упрямства снова занавесила дверь гобеленом. В неверном свете получилось вообще отлично. Никто ее не найдет в ближайшее время. Глупый скрытный поступок Девятой, чисто по привычке. Гидеон не понравилась собственная радость.
Сверху доносились еле слышные голоса. Еще одна привычка Девятого дома заставила Гидеон затаиться внизу: она поступала так миллион раз, скрываясь от маршала Дрербура, от Харрохак, от жуткой пратетушки или кого-то из братства Запертой гробницы. Гидеон не представляла, от кого прячется, но все равно пряталась, потому что это было несложно. Она прекрасно слышала тихие, низкие, желчные голоса.
– …мистическая показуха, – утверждал голос. – Мне следует написать твоему отцу и пожаловаться…
– но… – манерно отвечал другой, – Первый дом обходится с нами недолжным образом…
– …непонятная загадка – еще не испытание. Подумать только, старикан сам ничего не знает! Поверить невозможно! Какие-то стариковские игры ума, интриги или что похуже. Хотят посмотреть, кто сломается. Ну, я так думаю.
– Очередная конспирологическая теория, – сказал второй голос.
Первый обиделся:
– А почему шаттлы улетели? Почему тут такая свалка? Что за секретность? Почему кормят дерьмом? Что и требовалось доказать. Заговор.
Последовала задумчивая пауза.
– Не таким уж и дерьмом, – сказал третий голос.
– А я вам скажу, в чем дело, – продолжил первый. – Дешевые шуточки Когорты. Обычная дедовщина. Хотят посмотреть, кому хватит глупости куснуть приманку. Сами увидите, кто это будет. Точно не я.
– Только если, – сказал второй голос, который, как теперь понимала Гидеон, очень похож был по тону и высоте на третий, отличаясь от него только интонацией, – это не протокольное испытание. Может быть, мы должны дать пристойный ответ на расплывчатый вопрос, чтобы утвердить себя. Извлечь смысл из бессмыслицы. И все такое.
В первом голосе послышались визгливые нотки:
– Господи, перестань.
Шарканье. Движение. Эхо шагов. Они спускались.
– Интересно, где эти забавные деды спрятали шаттлы, – вслух задумался третий голос.
– Скинули с посадочной площадки, надеюсь, – второй.
– Не тупи, – велел первый. – Они знаешь какие дорогие.
Гидеон, прячась в темноте, впервые разглядела говоривших. Странные близняшки Третьего дома вертели головами. Их сопровождал мрачный, пышно одетый рыцарь. Вблизи они впечатлили Гидеон еще сильнее. Золотоволосая девушка оказалась самым прекрасным существом, которое она видела в жизни. Высокая, величавая, сияющая, как бабочка. Рубашку она небрежно заправила в брюки, которые, в свою очередь, небрежно заправила в сапоги, но при этом все равно вся она была как золотой топаз, как нежное сияние. Ряса для некроманта – все равно что клинок для рыцаря, но ряса девушки не закрывала руки. Прозрачная и тонкая, она взметывалась при каждом движении, как крылья. На каждой руке блестело по пять колец, а серьги могли бы поспорить пышностью с люстрами, но при этом она выглядела невинной и дикой, как будто просто примерила самые красивые вещички из шкатулки, а потом забыла их снять. Роскошные волосы прилипли ко лбу, и порой она накручивала прядь на палец и беззаботно ее бросала.
Вторая выглядела так, как будто ее разбили на кусочки, а потом собрали, не особо заботясь о результате. Рясу сшили из той же ткани того же цвета, но сидела она, как саван. Волосатый рыцарь с орлиным профилем напялил тесную куртку в обтяжечку.
– Лично мне кажется, – говорила сияющая девушка, – что это куда веселее, чем засунуть нас в комнату и заставить выяснять, кто лучше как некромант. Или чем надавать нам кучу плесневелых свитков и заставить часами переводить описания всяких там ритуалов.
– Да, это было бы некстати, – благодушно согласилась ее сестра. – Представь, все бы за пять минут поняли, какая ты тупая.
Золотой локон обернулся вокруг пальца.
– Заткнись, Ианта.
– Честно говоря, тут радоваться надо, – продолжила бледная девица, явно распаляясь. – Ты и так еле скрываешь, что ты красивая дура, а тут бы это вышло наружу со скоростью света.
Золотой локон слетел с пальца, как пружина.
– Ианта, не выводи меня из себя.
– Да уж будь любезна. Твоему мозгу больше одной эмоции разом не под силу.
Рыцарь скорчил уродливую гримасу:
– Тебе просто обидно, Ианта. Выпендриваться книгами ad infinitum нельзя, а без них тебя никто не замечает.
Девушки разом обернулись на него. Невзрачная просто смотрела, опустив бледные ресницы, а красавица схватила его за ухо двумя пальцами и безжалостно его выкрутила. Мелким рыцаря никто бы не назвал, но она возвышалась над ним на полголовы. На голову, если учесть прическу. Сестра спокойно наблюдала со стороны – хотя Гидеон могла бы поклясться, что она еле заметно улыбается.
