– Поединок за Девятой!
– Ничего себе, – сказал Магнус.
Комната выдохнула разом.
– О боже мой, – сказала Жанмари, а рыцарь Второго дома выпрямилась на пару дюймов и задумчиво подперла подбородок рукой. Гидеон постаралась вернуть клинок в ножны через мгновение после Магнуса, резко кивнула почти одновременно с его поклоном и отвернулась. Усилие боя наполнило ее адреналином, адреналин бежал по венам, как хорошее чистое топливо, но на мозг и сердце не действовал. Единственная эмоция, которую она испытывала, – постепенное облегчение. Она победила. Она победила, хотя драться в рясе и темных очках было глупо. Честь Агламены проживет еще один день, а моральная задница Гидеон останется не надранной.
Вокруг говорили. Опять не с ней.
Немного печально:
– Я же не настолько не в форме?
(Маагнус. Маааагнус! Три движения, Магнус!)
– Я старею? Нам с Абигейл пора развестись?
– Я даже не заметила ее движения. – Корона тяжело дышала. – Боже, а она хороша.
Все сидели очень близко, поэтому ее первый взгляд после боя упал на лощеного рыцаря Третьего дома. Набериуса: на его напряженное лицо и нервную улыбку. Глаза у него были синие, но вблизи она заметила в них коричневатые мутные пятна и подумала про разлитую по воде нефть.
– Следующий бой со мной, – сказал Набериус.
– Не жадничай, – велела его принцесса добродушно и немного отстраненно. – Девятая только что сражалась. Почему бы тебе не выйти против Жанмари?
Но было очевидно, что он вовсе не хочет выходить против Жанмари. Судя по ее выражению лица, ее эта идея тоже не возбуждала. Набериус повел плечами, закатал рукава рубашки из тонкого хлопка до локтей. Он не отрывал глаз от Гидеон.
– Ты ведь даже не вспотела. Ты вполне можешь драться опять. Давай посмотрим, что у тебя со мной получится.
– Ох, Бабс.
– Да ладно. – Когда он обращался к Короне, голос у него становился гораздо мягче, нежнее и внимательнее. – Позвольте Третьему дому показать себя, госпожа. Я знаю, что вы хотите это увидеть. – Он говорил чуть в нос и странно растягивал гласные. – Позвольте. Диас сможет еще раз на меня посмотреть.
(Рыцарь из Когорты, которую явно звали Диас, подняла брови точно на одну восьмую дюйма, показывая, как ей хочется еще раз на него смотреть.)
– Девятая?
Сердце Гидеон гулко билось. Она расправила плечи – жест, по которому насельники Запертой гробницы сразу поняли бы, что Гидеон собирается сделать что-то особенно дурное. Но Корона приняла его за согласие и сказала с насмешливой снисходительностью:
– Ну тогда иди развлекаться, мой дорогой.
Он просиял, как будто только что купил новую пару сапог. «Фак», – подумала Гидеон.
Вмешалась Диас, рыцарь из Когорты:
– Ваше высочество, адепт не может судить своего рыцаря.
– Пф! Какой от этого вред, лейтенант?
– Вас нельзя назвать незаинтересованным арбитром, принцесса, – пояснил Магнус.
– Ерунда. Я отношусь к нему строже, чем ко всем остальным. До касания. К бою!
Прошло совсем немного времени, а она уже стояла против другого рыцаря. В ушах у нее зашумело, и она сразу узнала этот шум. Стекло кастета, черное и гладкое, холодило сквозь рясу и рубашку, а во рту вдруг пересохло. Она так не перевозбуждалась с тех пор, как тренировалась с Круксом, перезаряжаемым арбалетом и двумя скелетами с мачете. Кинжал рыцаря из Третьего дома был затейливее даже его прически. Чеканное серебро, императорский пурпур, загибающаяся внутрь гарда, которая что-то напомнила Гидеон, но никак не могла нащупать нужный файл в мозгу. Узкий яркий клинок чуть расширялся к концу. Она так увлеклась кинжалом, что чуть не пропустила слова Набериуса:
– Набериус из Третьего дома.
А потом он добавил очень тихо, так, что слышала только она:
– Рыцари Девятого дома – подстилки некромантов. А ты кто?
Хорошо, что она уже научилась тихо себя вести, потому что обычный ответ Нав включал в себя очень много очень плохих слов. Ее бесило презрение, с которым он произнес слово «Девятый», бесили «подстилки», бесили его волосы. Но Коронабет уже пропела:
– Вызываю Гидеон из Девятого дома.
Они разошлись на пять шагов… шесть… семь.
У нее было всего мгновение, чтобы оценить Набериуса. Он оказался примерно на дюйм ниже ее самой, с почти – почти идеально прорисованными мышцами. Плечи у него были узкие, а руки очень длинные, и она даже подумала, что он не просто урод, который пользуется бальзамом для губ, а урод, который пользуется бальзамом для губ и при этом способен довольно далеко дотянуться. Стойку он принял идеальную, лучше, чем ее наставница с ее частично расплавленным позвоночником. Рапира, богато украшенная серебряной филигранью и еще какими-то узорами, сияла безупречным блеском. Линия от плеча до кончика клинка была совершенно ровной. Собственная стойка сразу показалась Гидеон неуклюжей и дурацкой, а черный кастет – грубым и никчемным. По тому, как скривились его губы, она поняла, что он привык вызывать у людей такое ощущение. А еще поняла, что он действительно пользуется бальзамом для губ. Сердце заколотилось еще быстрее и беспокойнее. Она предвкушала бой.
– Начали! – крикнула Корона.
За первые десять секунд Гидеон поняла, что битву с Пятым домом она выиграет. На то, чтобы понять нечто очень важное о Третьем доме, ушло двадцать секунд. Там ценили четкость. Каждый выпад был шедевром. Ее противник сражался, как автомат: неумолимо, равнодушно, идеально, экономя движения. В первый раз, когда черный клинок Девятой прянул вперед, его рапира отвела клинок в сторону, описав простой полукруг. Компактный, скучный, точный. Любой эксперт зарыдал бы. Он двигался вперед и назад, как будто ему в ноги встроили схемы из учебника.
«Прекрати блокировать каждый удар», – звучало у нее в голове. Руки за головой не успевали, и рапира Набериуса выбила искры из обсидианового стекла ее кастета. Сила удара отдалась в плече и даже в спине. Ее клинок метнулся вперед в выпаде, который она сама считала идеальным. Целилась она в бок соперника. Она услышала маслянистое шуршание, и еще один удар отдался в ее локте и дошел до черепа. Кинжал разделился на три отдельных клинка и аккуратно перехватил ее рапиру. Трезубец. Все было так безнадежно очевидно, что она подумала сэкономить время и предложить дать под зад самой себе. Набериус скучно ей улыбнулся.
У нее в жизни не было таких бесячих боев. Он двигался не так быстро, как она, но на нем не было тяжелой рясы. Да он мог и не двигаться быстро. Ему нужно было только удерживать ее на расстоянии вытянутой руки, а это он умел прекрасно. Эта хрень с касанием злила ее до слез. Будь у нее в руках нормальный меч, она бы проломила его защиту, как оконное стекло кирпичом. Но в одной руке она держала спицу, а в другой комок черного стекла. Ей приходилось прыгать вокруг, как будто противник плевался ядом. А еще его растили как рыцаря с самого рождения. Порой он вообще стоял почти неподвижно, со скучающим видом, держа перед собой рапиру, как будто на выставке. Свет давил на голову и заливал клинок. Она поверить не могла, что ее удерживает парень, который грыз учебники для рыцарей, тщательно пережевывая каждый кусочек по двадцать пять раз.
