Здесь никаких плодов не было. Участники Подвига вгрызлись в полупрожаренное мясо, чтобы жир не вытопился и не сгорел зазря. Вернулся Корвус и не стал отвечать на вопросы, кто их преследует и преследует ли вообще. Однако он вновь всех торопил, так что они завернули оставшиеся куски мяса и тронулись в путь.
Мард шел с трудом, стискивая зубы от боли. Когда он совсем выбивался из сил, кто-нибудь закидывал его здоровую руку себе на плечо и помогал ему идти. Раненую руку он держал под плащом, прижав к животу.
Луга попадались все чаще и были шире. Бурр заметил, что лес здесь нарочно выжигают, чтобы освободить место для травы, на которой жирели бы съедобные животные. Им попались скелеты двух таких животных, и Бурр показал следы от ножей на костях и даже заржавленный наконечник стрелы, вошедший в крестец так глубоко, что его не стали вытаскивать.
– Копалы, – сказал Бурр, как будто у кого-то оставались сомнения. – Лес дает им всю потребную пищу, при условии что они истребляют волков и других крупных хищников. Остерегайтесь ловушек.
Прим решила, что речь о засадах, которые копалы устраивают на чужаков вроде них, но через четверть часа путники наткнулись на хитрый капкан с приманкой из куска мяса.
Дальше они избегали открытых мест и пробирались самыми густыми лесами, какие находили Корвус и Маб. Так без происшествий добрались до места, где склон круто уходил вверх. Мягкая лесная земля сменилась нагромождением острых камней. Упали первые крупные капли ледяного дождя. Справа солнце выглянуло из-за облаков и озарило обрывы от того места, где стояли путники – у западной оконечности, – до восточного края во многих лигах отсюда, где каменная стена топором врезалась в горный хребет. Око Бури было в той стороне, но видели путники лишь исполинский столп серого тумана, вокруг которого Грозовье вращалось, словно жернов у Эдды на кухне.
– Смотрите сейчас, – проговорил Корвус так тихо, как только возможно для огромного говорящего ворона. – Мы пойдем под покровом тьмы и пойдем туда.
– Куда? – спросил за всех Лин.
– Туда. Я указываю на это самое место.
– Ты не можешь указывать.
– Я указываю клювом.
– Не важно, я вижу, – сказал Лом.
Он встал на одно колено, упер наконечник трости в камень и приник глазом к линзам. Глядя, куда он смотрит и куда указывает клюв Корвуса, остальные наконец различили черную дырочку в каменном склоне. Она была точно над ними – Корвус вывел их аккурат к нужному месту. От копалских тоннелей отверстие отличалось тем, что под ним не было шлейфа отвалов.
– Это та самая достославная пещера? – спросила Кверк.
– Для нас – да. Для копалов – скорее недоброй славы. Они туда почти не заходят.
– Странно, – заметил Лом.
– Да, – подхватил Лин. – Почему им не заходить в удобно расположенную естественную пещеру?
– Мне не нравятся те мысли, на которые это наводит, – сказал Мард.
– Ужас, – ответил Корвус. – Страх перед тем, что случается с любым, кто зайдет туда дальше первых шагов. – Тем же ровным голосом он добавил: – Запоминайте приметы местности, пока светло.
– Почему не двинуться прямо сейчас? – спросила Кверк. – Того гляди снова начнется гроза.
– За подступами следят копалы.
– Они нас увидели?
Ворон пожал плечами:
– Не увидели, так увидят. Это их назначение.
Первые тяжелые капли сменились градом, и путники вынуждены были отступить под защиту леса. Потемнело, земля была скользкая, покусанная нога у Марда работала плохо. Он оступился, упал вперед и машинально выставил обе руки, чтобы не удариться лицом о камни. Однако в землю уперлась лишь одна рука – здоровая. Раненая подломилась, так что он ударился плечом, по инерции перекатился на спину и остался лежать, кривясь от нестерпимой боли.
Теперь Прим видела, что левой руки у него нет вообще. Вернее, ладонь, запястье и рука до того участка, где он порезался мечом Элошлема, были на месте, но целиком состояли из ауры. Пальцы стали призрачными, и Прим видела через ладонь Марда, как через стекло. Она чуть не завопила и сдержалась даже не из страха, что услышат копалы. Остановил ее взгляд Марда, ровный и спокойный. Он, разумеется, знал, что у него с рукой, и прятал ее под плащом.
У Прим возникла куча вопросов насчет того, что будет с Мардом дальше, но сейчас определенно было не время и не место их задавать. Все, как обычно, устроились на земле потеснее, однако на сей раз Прим легла рядом с Мардом, чтобы согревать друг друга своим теплом.
Когда окончательно стемнело, начали подъем.
– Я пойду последней, – сказала Эдда, – поскольку могу вызвать камнепад.
Хотя днем все постарались запомнить приметы местности, без Маб они бы заблудились. Корвус вновь принял человеческий облик. Редкие молнии озаряли склон ярко, как днем, но глаз не успевал отыскать и запомнить вход в пещеру. После вспышки все заранее втягивали голову в плечи в ожидании раската грома – он раздавался через долю мгновения.
Они шли уже примерно час, когда Хвощ вдруг воскликнула:
– Аура Делатора!
Прим, смотревшая только под ноги, подняла голову. Каменные глыбы вокруг были охвачены зеленым пламенем. Она не успела ужаснуться или восхититься, потому что Хвощ крикнула: «Ложись!» Прим попыталась это сделать и обнаружила, что на таком нагромождении камней особо не ляжешь. Молния ударила очень близко, вспышка и грохот проникли в мозг одновременно. Кверк завопила. Прим вытянула шею и глянула вперед. По склону быстрее мысли струились реки зеленого огня. Что-то исключительно яркое светилось высоко наверху, будто подвешенное к небу. Оно слепило, как молния, но не полыхнуло и угасло, а горело ровно, как ангельский меч Бурра. И при этом двигалось, словно живое – то на всех четырех, то вздымаясь на задние лапы.
То был медведь. Молниевый медведь на хребте высоко над ними, куда они и не думали лезть, однако он увидел их и злился, что они проникли в его горы.
Скоро в темноте загрохотали катящиеся камни. Один летел прямо на нее; Прим не успела бы увернуться, но он столкнулся с другим и отлетел в сторону.
Все было как под Взбросом, когда ульдармы скатывали на них камни. Прим не сомневалась – сейчас камни сбрасывают копалы. Возможно, их известили о появлении чужаков дозорные-медведи.
Вышло солнце и озарило весь склон. Прим видела вблизи кувыркающиеся глыбы, а выше, на расстоянии полета стрелы, – вход в пещеру. А еще выше – бледные приземистые фигуры с характерной асимметрией ульдармов. Их было около десятка. Внезапный свет застиг их за выворачиванием камней из склона, и они замерли, ослепленные. То было не солнце, а свет ангельского меча – Бурр целиком вытащил его из ножен. Видя теперь и противника, и цель, Бурр с ревом бросился вперед. Остальные бежали за ним. Прим закрыла глаза рукой от яркого света, чтобы смотреть под ноги. Раз или два она оглядывалась и мельком видела спутников – они размахивали руками, силясь удержать равновесие на зыбком обледенелом склоне. Хвощ и Лин, обнажив клинки, взбирались почти бегом. Ангельский меч качнулся. Ударила молния. Сверху раздалось гневное рычание: медведи. Склон стал более пологим. Перед Прим было черное отверстие. Она вбежала внутрь скорее по инерции, чем по собственному желанию. Остальные ввалились следом, загородив выход. Прим думала вернуться и принять участие в схватке, но не успела – склон вновь погрузился во тьму. Это Бурр спрятал меч в ножны. Грохотали катящиеся сверху камни. Вспыхнула молния, очертив силуэты Бурра, Лина и Хвощ. Они входили в пещеру.
