Олеся повернулась, заглянув Габору в глаза. Они снова мерцали серебристым огнем.
Он недоуменно сдвинул брови:
— Нет, конечно. Это же легенды Бергандии. — Он постучал пальцем по обложке.
Олеся отвернулась и отстранилась, внезапно вспомнив, что он ранен, а она с удобством на нем расположилась. И он слова на это не сказал. И вот зачем ему вся эта возня с ней? Наверное, действительно она нужна ему. Любит? Ни слова про это не сказал, но уже столько раз доказал. И пусть знакомы всего ничего, от него она получила больше заботы, чем от отца и бывшего мужа.
Олеся еще немного отодвинулась от Габора, но он заметил ее позорный маневр отступления. Тут же оставил книгу и прижал ее к себе.
— Что случилось? — Твердые губы коснулись мочки уха, горячее дыхание мягкой тканью прошлось по коже.
— Ты слишком идеальный. И наверняка знаешь об этом. А я даже читать не умею. Ни единой буковки не понимаю. Я только сегодня поняла…
Габор тихо рассмеялся. Его смех словно мягкий теплый бархат окутал тело, обвиваясь теплым коконом и не выпуская на волю. Олеся оказалась в плену этого звука, такого по-настоящему мужского и искушающего, что сердце предательски забилось где-то в животе.
— Я найму тебе лучших учителей. А первый урок можем начать прямо сейчас. — Он перешел на вкрадчивый шепот. — Здесь написано «Сказки и легенды Бергандии». Вот, смотри, — Габор обвел пальцем витиеватый значок, — это буква «С». С нее начинается много слов. Например… — Другая ладонь Габора неожиданно накрыла и сжала ее грудь. — Например соски… Они у тебя такие твердые и нежные. Когда вернемся в крепость я займусь ими… Тебе ведь нравится, когда я ласкаю твою грудь?
Все здравые мысли вылетели из головы. Внизу живота моментально сосредоточилось острое горячее желание. Разумом она понимала, что сейчас не время и не место, но тело уже начало плавиться, как масло на сковороде. Олеся откинулась на грудь Габора. Позвоночник отказывался держать спину прямо, а холод одолевал с неимоверной силой, стоило чуть отодвинуться от Габора. И помимо воли приходилось прижиматься к нему ближе и ближе. «Чтобы согреться и сохранить драгоценное тепло» — хитро шептал находчивый разум.
Олеся бы накинулась на него прямо сейчас, если бы не напоминала себе постоянно, где они находятся и в какой ситуации оказались. Она что, стала озабоченной маньячкой? Похоже, что так… Но отказаться от ласк этого мужчины и от всего, что он дает, не было сил.
— Да, мне очень нравится… Ты делаешь это… по-особенному.
Она услышала улыбку в его голосе:
— Я кое-что придумал для тебя… тебе понравится. — Обещание и предвкушение в тоне Габора заставило мышцы живота жадно сжаться.
Олеся свела бедра, чтобы унять разгорающийся жар.
— Что это будет? — Звучало хрипло и просяще.
— Узнаешь. Если будешь хорошо себя вести и старательно учить алфавит. Ты же послушная ученица?
То, что начиналось, как легкий флирт, слишком быстро превращалось в нечто большее. Настолько, что сдерживать возбуждение становилось почти невозможно. Между ног слишком жарко, нестерпимо горячо. Олеся почувствовала, как плоть становится чувствительной и влажной. От малейшего движения нежные складочки терлись друг о друга, напоминая о ласках Габора.
— Да. — Олеся не удержалась и потерлась попкой о бедра Габора. Ей хотелось получить доказательства его возбуждения. Он ведь не мог остаться равнодушным, когда она вся уже плавилась от желания! — Я очень послушная и старательная.
— Запомнила, какое слово начинается на букву «С»?
— Да-а-а…
— Повтори. — Рука Габора снова сжала ее грудь. Жар проник через ткань обжигающей волной. Тугой сосок терся о ткань, словно хотел поскорее оказаться в его пальцах.
— Соски.
— Умница… Может, ты тоже знаешь какие-нибудь слова на эту букву? — Габор лизнул ее ушко, вырывая из груди жадный стон.
Олеся дернулась в его руках, и тут же горячая ладонь опустилась ниже, накрывая промежность, легко сжимая. Олеся снова застонала и невольно двинула бедрами.
— Да. Да, я знаю.
— Скажи.
Он снова приказывал. Отрывисто. Хрипло. Четко. Олеся чувствовала его возбуждение. Габор словно распространял вокруг себя волны сладострастия и томления. Цунами его мужской энергии накрывало Олесю волнами. Наверное поэтому она уже текла.
Господи… Хоть бы он не почувствовал… Его рука между ее бедер пришла в движение. Он неспешно потирал ее естество через ткань, но это было еще более безумным и сладким, чем откровенные ласки.
— Я знаю… много слов. Например, соблазнительный… Соблазнительный господарь, о котором я постоянно думаю.
Габор сжал ладонь сильнее и начал двигать ладонью интенсивнее. Ткань терлась о нежные набухшие складочки, и Олесе казалось, что она горит в испепеляющем адском огне.
— Хорошо… Может, вспомнишь еще? Ты сказала, что знаешь много.
Вот же коварный тип. Сообразительный. Даже сейчас не теряет контроля. А ей так хотелось, чтобы он забылся. Хоть на секундочку. И плевать, что это может стоить им обоим жизней. Олеся хотела, чтобы он сходил от нее с ума так же, как и она от него.
— Да, еще есть слово… секс. — Она извернулась в его объятиях и пытливо заглянула в яркие серо-голубые глаза, которые сверкали и переливались, как драгоценные камни. Постаралась придать лицу выражение любопытной, но старательной ученицы. — В твоем мире существует такое слово?
Габор ответил ей мрачным тяжелым взглядом и играющими желваками. Похоже, его возбуждение было не меньше, чем ее. И это добавило в чашу наслаждения еще несколько капель, из-за которых бурный поток был готов хлынуть наружу. Это ни с чем не сравнимо — осознавать, что возбуждаешь любимого мужчину до вот такого испепеляющего горящего взгляда.
— Существует.
— И что же им называют в Бергандии?
— А ты не знаешь?
— Нет. — Олеся лукаво улыбнулась. — Я услышала его от взрослых и понятия не имею, что оно обозначает. Ты мне расскажешь?
Книжка с тихим стуком упала с коленей, когда Габор развернул ее лицом к себе и усадил на свои бедра, заставив раскинуть ноги по обеим сторонам его талии. Олеся была и открыта в этой позе, и все же защищена одеждой. Странное пьянящее ощущение иллюзорной власти над ситуацией.
— Расскажу. Но сначала, ты мне ответишь… на один вопрос…
Глядя ей в глаза, он начал пальцем обводить шов на ее штанах, именно там, где сейчас было влажно и все горело.
— На какой? — Голос сел от легких прикосновений и неимоверных ощущений. Ей хотелось кричать во все горло, чтобы вновь положил туда ладонь и сжал. И в то же время она ужасно стеснялась посмотреть вниз, на его палец, плавно двигающийся между ног. Удивительно, но после всего произошедшего между ними, она все еще испытывала стыд.
