Тяжесть его руки на пояснице согревала и вселяла уверенность, что все наладится. С ним она не боялась ничего. Хотя нет, один страх все же был…
Страх за Габора. Он защищал ее. Отчаянно сражался с демонами, лишь бы не дать ее в обиду. А кто защитит его? Только она.
Олеся ласково и нежно, чтобы не разбудить, коснулась седых волосков на выбритых висках. Наверное и сейчас он не отдыхал. Такой бесконечно серьезный и сосредоточенный. Что же ему снится?
Олеся осторожно отодвинула клочок испорченной рубашки, чтобы проверить его раны, как снова услышала странное пение. Она уже и забыла, что именно оно ее разбудило.
От страха тут же бросило в пот, и по телу прошла предательская дрожь. Низкий мужской голос выводил протяжную мелодию, чем-то похожую на заунывный плач волынки. Слов было не разобрать — только голос, вытягивающий гласные. Кажется, пел кто-то старый.
Неужели, Крампус? Пришел за ней? От грустной мелодии хотелось зарыдать. Не-е-ет… Ну как же так?! Габор ведь прогнал демонов…
— Олеся-я-я-я… — Низкий шепот влетел в разбитое окно.
Олеся застыла. Посмотрела на Габора и закусила губу. Он словно превратился в каменное изваяние. Совершенная статуя. Не дышал, кажется.
Пусть спит. Она не даст его в обиду. Если Крампусу нужна она, то… то она выйдет к нему. Только пусть оставит ее господаря в покое. Лишь бы он жил. Ничего, он еще найдет свое счастье. Быть может с принцессой. Из него выйдет замечательный король.
Олеся осторожно соскользнула с узкой кровати и плотнее закуталась в сюртук Габора. Хоть так он будет рядом с ней.
Невидимый гость продолжал напевать, и Олесе казалось, что эта погребальная песня звучит по ней. Что ж, она получила свою сказку. Просто рано или поздно, всем историям приходит конец. Это конец ее истории. Но не истории Габора. Она пойдет на что угодно, лишь бы с ним ничего не случилось.
Олеся взяла нож, который ей отдал Габор. На рукояти темнела гравировка: грозный дракон расправил крылья и раскрыл пасть. Его длинный язык извивался, как полотнище флага, а в глазницы были вставлены два крошечных красных камушка. Казалось, что сказочное чудовище лукаво смотрит на Олесю, как будто спрашивает, на что она способна.
Олеся сжала холодную рукоять и шагнула за порог. Здесь пение стало громче, а мелодия — более унылой и грустной. Как будто из загробного мира.
Олеся обогнула дом, выходя на поляну, где совсем недавно сражался Габор. От увиденного кровь застыла в жилах. Все пространство поляны заняли высокие кривые палки, на верхушках которых висели Страшилища. От ветра они болтались на своих веревках, как тела висельников.
Господи, как они тут оказались?..
Песня вдруг оборвалась:
— Это мои помощники. Да ты не бойся.
Олеся едва не подпрыгнула от страха. Из-за ближайшего дерева вышел огромный старик — точь-в-точь тот, которого она видела в книге Габора. Окладистая борода белела в темноте. Седые волосы, аккуратно расчесанные, были заплетены в длинную косу. Рукава красной рубахи, закатанные до локтей, открывали мощные для такого старика руки. По вороту вилась вышивка в виде крошечных воронов.
Точно богатырь.
В огромной ручище он сжимал топор.
Заметив Олесю, приветливо улыбнулся в бороду и усы:
— Хороши здесь деревья. Пора и мне погребальное выбрать. Проводы Старого года близятся.
Олеся так и продолжала стоять, не понимая, что происходит. Это же… это же тот старик! В его избе она пришла в себя. Это он привез ее на грязную дорогу и буквально бросил под колеса кареты Адрианны.
— Кто вы? — Собственный голос показался замогильным шепотом.
Старик-богатырь ухмыльнулся:
— А то ты не помнишь! Ты ж меня искала.
— Это вы спасли меня… — Олеся шагнула вперед задевая вогнанную в землю палку. Страшилище недовольно заколыхалось, словно от возмущения. — Где вы нашли меня?
— А разве это важно? — Старик фыркнул, отчего пышные усы встопорщились.
— Конечно, важно! — Олеся поежилась и огляделась. Ей все казалось, что за деревьями притаились демоны и только выжидают удобного момента, чтобы напасть.
— Нашел я тебя на улице. Все косточки наружу торчали. Думал, не дотянешь до исполнения своего желания. Но ты уверена, что хочешь знать именно это? — Старик задумчиво поднял лицо к небу. — Буран собирается. Настоящая буря грядет. Успеть бы…
Что-то подсказывало, что он говорит совсем не о погоде.
— Я уже не понимаю, что хочу знать… — Ее мучила тысяча вопросов, и на каждый из них она боялась услышать ответ. Нужны ли ей вообще эти ответы? — Вы и есть Морозный Дед?
Старик огладил бороду:
— Так меня ЗДЕСЬ называют.
— И вы исполнили мое желание…
— Ну ты же загадала его… Поверила в мою силу, искренне. Почему бы и не исполнить? — Улыбка деда стала лукавой.
Олеся вздрогнула, когда совсем рядом появилась палка со Страшилищем. Она была уверена, что еще пару секунд назад оставила его за спиной. Но вот палка снова стояла рядом, и раздражающе раскачивался в разные стороны лоскут ткани с деревянной маской.
Олеся опасливо отодвинулась в сторону. Не удержалась и бросила взгляд на дом, где теперь в одиночестве спал Габор.
— Вы ведь не просто так появились здесь?
— Конечно, не просто. Пришел выбрать погребальное дерево для праздника. Слышал, в крепости готовится грандиозное празднество. Вот где древо будет такое, что засмотришься.
Олеся не могла понять, о чем он говорит. При чем здесь крепость и праздник? В словах деда было что-то, что она должна была понять. Но ей никогда не удавалось читать между строк.
— Я не понимаю… Скажите прямо. Что здесь происходит? Все эти демоны… Вы ведь знаете о Крампусе? Как его победить?
Морозный Дед пожал могучими плечами:
— Никак. Он бессмертен. Он — часть этих мест. Такая же часть, как эти ели, снега и я.
Услышанные слова были словно приговор. Олеся не хотела в это верить. Не могла.
— Получается, любая борьба против него… бессмысленна? Скольких он еще убьет, чтобы получить меня? — Без сил Олеся упала в снег, прижав холодные ладони к горящему лбу. — Если он доберется до Габора… Он ведь не выстоит в этой схватке.
— Дело господаря — сражаться с демонами. Оставь это ему.
— Сражаясь за меня, он погибнет!
Морозный Дед тихо хмыкнул:
— Почему ты так не веришь в своего мужчину?
— Я верю! Верю в него! Но вы сами сказали, что Крампус бессмертен. Его не победить.
— Нет, не победить. — Дед погладил бороду. — Но его можно остановить.
Олеся ухватилась за эти слова, как за соломинку. Она не отстанет от Морозного Деда до тех пор, пока он все ей не расскажет.
