Вместо этого он стоял у приоткрытой двери и не мог заставить себя пошевелиться. Сначала он просто собирался ворваться в зал без стука и убедиться, что с Олесей все в порядке. В глубине души он надеялся, что сможет застать ее обнаженной во время примерки. Он представлял, как она покраснеет, смутится, постарается спрятаться от него. Но ее глаза будут блестеть, а румянец смущения сменится румянцем возбуждением.
Он остановился, когда услышал ее гневный возглас. Она возмущенно о чем-то спорила с портнихой, и Габор не смог отказать себе в удовольствии подслушать.
Оказывается, его маленькая соблазнительница заказала госпоже Кароле белье. Которое, как утверждала швея, больше приличествовало куртизанке и девушкам, служащим в борделе. Высокомерным тоном портниха доказывала, что даже для подобных женщин, заказанное Олесей слишком откровенно. В тот момент когда Габор собирался вмешаться, его будущая госпожа поставила зарвавшуюся тварь на место. Габор не смог совладать с ударившим в голову возбуждением, когда звенящим голосом Олеся сообщила, что швея должна делать то, за что ей заплатили. И если она не хочет шить нужные Олесе веще, то может уходить.
Габор стоял у двери и улыбался. Похоже, Олеся наконец распрощалась с мыслями покинуть его мир. А швею он действительно выставит отсюда — пусть только сначала выполнит заказ. Ему не терпелось увидеть, что придумала Олеся. Кажется, там действительно что-то необычное и потрясающее воображение, раз даже видавшая виды портниха шокирована.
Осторожно приоткрыв дверь чуть шире, Габор заглянул в образовавшуюся щель, но увидел лишь помощниц портнихи, раскладывающих отрезы тканей.
Сейчас Олеся пыталась выбрать платье на маскарад. Кажется, портниха показывала эскизы и объясняла, какие герои легенд могли так одеться.
Габор жадно вслушивался в каждый вопрос своей женщины. Он желал, чтобы они оказались наедине. И он бы сам рассказал ей о легендарных героях и их облачении. А потом бы они вместе выбрали, кем оденутся на праздник. Мысль о том, что у них будут парные костюмы, разлилась неожиданным теплом в груди. Быть связанной с Олесей даже таким способом казалось жизненно важным. Словно у них есть маленькая тайна. Она на виду у всех и в то же время, доступна только им обоим.
— Так вы что-нибудь выбрали, госпожа? — В голосе портнихи слышалось едва скрываемое раздражение и нетерпение. Похоже, она совсем не понимала, с кем разговаривает.
Габор сдержал порыв выгнать ее сейчас же. Искать другую некогда, он не мог оставить Олесю без одежды. Но и позволять зарвавшейся твари общаться с его госпожой таким образом он не собирался.
Но Олеся, кажется, и сама прекрасно справлялась. Ее уставший голос долетел до него незримой лаской.
— Нет. А вы что, куда-то торопитесь?
— Нет, совсем нет, госпожа. Но мы можем не успеть сшить ваш наряд в срок.
— Лучше совсем не идти на маскарад, чем идти в том, что не нравится. Это все, что есть?
— Да, госпожа. Это самые популярные модели. При дворе одеваются именно так.
— Какие-то они все мрачные и скучные. В таких на похороны ходят, а не на праздники.
Габор едва не засмеялся в голос. Непосредственность и прямота Олеси его восхищали.
— Ну-у-у… а что бы вы хотели? Может, просто праздничное платье?
С замиранием сердца Габор ждал, что ответит Олеся. Его никогда в жизни не волновала женская одежда. Какая разница, как женщина одета? Под платьями они все одинаковые. Но сейчас он сходил с ума от нетерпения и любопытства.
Что она выберет? Кем захочет нарядиться?
— Мне нужно… посоветоваться кое с кем. — В голосе Олеси слышались сомнение и неуверенность. Габор и сам не понял, что нахмурился: с кем же она собралась советоваться?
— Без ложной скромности заявлю, что в этом замке лучший совет вы можете получить именно от меня, госпожа Маргит.
Молчание было подобно пытке.
— Я хочу поговорить с госпожой Адрианной. Она… хм… одевается со вкусом, и наверняка сможет мне помочь.
Габор не хотел признаваться себе в том, что испытал разочарование — он-то глупо надеялся, что Олеся попросит совета именно у него.
— Но именно я шью платья для госпожи Адрианны.
— Просто подождите меня здесь. Я скоро вернусь.
Габор едва успел отойти от двери. Бесшумно он скользнул в сторону, прижимаясь к стене. В ту же секунду тяжелая дверь неохотно открылось, и легкой поступью, Олеся вышла наружу.
Она обернулась, чтобы прикрыть дверь, и удивленно распахнула губы, когда увидела его. Габор приложил палец к губам, призывая ее к молчанию.
Великие Небеса. Он и забыл, как же она красива. Да еще в его одежде — настоящий соблазн. И теперь эта женщина принадлежит ему. Немыслимо.
Еще не полностью, но скоро… Очень скоро… Вполне возможно, у нее под сердцем уже растет их малыш. Если вдруг она когда-нибудь решит от него сбежать… он не отдаст ей ребенка. Что-то подсказывало, что она не сможет оставить свое дитя. А значит, и сама останется с ним. Навсегда.
Габор постарался отогнать мрачные мысли. С чего бы ей уходить? Да, его мир неидеален и, возможно, не такой безопасный, как ее. Но он сделает все, чтобы она была счастлива.
Захлопнув дверь, Олеся шагнула к нему и положила теплую ладошку на его грудь:
— Как твои раны?
Так непривычно, что кто-то о нем беспокоится. Переживает о ранах. Вообще помнит о том, что он получил ранения.
— Скоро заживут, не останется и следа. Так что, тебе не придется жить с уродом. — Пока не произнес вслух, сам не понимал, как сильно его это волнует. А ведь раньше он о подобном и не задумывался — шрамом больше, шрамом меньше.
Олеся положила и вторую ладонь ему на грудь, безошибочно находя то место под рубашкой, где была еще одна рана.
— Я даже представить не могу, какую боль ты пережил. — Она прижалась губами к его груди. Теплое дыхание обожгло огнем. Вот так просто, и он горит. Ни поцелуев, ни ласк. Одно невинное прикосновение, и он уже не может дышать без нее. — Но люблю каждый твой шрам. Ни один из них не может тебя испортить. Ты совершенный. Лучший из мужчин, созданных природой.
Таких слов ему никто не говорил. Габор прекрасно знал, что не урод. А богатство и положение его семьи делали его в глазах женщин красавцем. Но то, как реагировала на него Олеся… Она действительно была создана для него. Просто по нелепой случайности родилась в другом мире. Но теперь она здесь, с ним, и будь он проклят, если когда-нибудь ее отпустит.
Она сладко потерлась носом о его грудь, прижимаясь всем телом, и томно прошептала:
— М-м-м… как же ты пахнешь… Идеально…
Габор зарылся пальцами в ее волосы, приводя в беспорядок и так растрепанную прическу:
— Я пахну тобой. — Когда она подняла голову и непонимающе взглянула на него, Габор пояснил: — Я взял тот настой, который ты купила в деревне. Вдыхал его запах и представлял, что ты рядом.
