— Ну и я тогда пойду, — чуть виновато произнес Бруно после недолгого молчания.
Вряд ли он понимал, что именно прервал, но эмоции Рэйнера наверняка рассмотрел во всех нюансах. Или напряжение почувствовал. Вот не мог раньше уйти? Нет же, стоял, глазами хлопал…
— Постой, — окликнула я, когда призрак отвернулся. — Материальный объект оставь, почитаю хоть.
Все равно теперь не уснуть.
Бруно послушно пристроил канделябр на прикроватной тумбочке и, вопреки привычкам призраков, не растворился, а выплыл за дверь, вот только почитать мне все равно не удалось.
Безалаберно брошенный в комнате гримуар Вишху бесследно исчез.
Глава 21
Глава двадцать первая, в которой книги и рты лучше держать закрытыми
Я честно пыталась вспомнить, мысленно прокручивала то в прямом, то в обратном порядке каждый свой шаг с момента последнего брошенного на книгу взгляда, но вместо четкого знания в памяти зияла дыра.
Так я закрыла или не закрыла гримуар, прежде чем положить его на тумбочку?
Если закрыла, то в принципе волноваться не о чем. Вряд ли в окрестностях Хамранта, да и во всем Аделхайде тоже, нашелся бы еще хоть один человек, способный прочесть отпирающую фразу. Разве что потомок самого Вишху в гости бы нагрянул, но по слухам, род давно прервался. А вот если не закрыла…
Тогда все очень плохо.
Тлела в груди какая-то смутная тревога… почти ничем не обоснованная уверенность, что в гримуаре изложено нечто крайне важное, и пусть я пока не смогла по достоинству оценить всю ценность сих знаний, потеря их обещала обернуться бедой. Иначе зачем его красть… вот так? И я бы, может, не сильно переживала, все-таки виармо — язык официально утерянный, но подвластный отнюдь не только чтецам. Особо въедливые заклинатели по сей день используют его элементы в словесных формулах. Да, это поверхностные, обрывочные знания, но и с ними можно выудить из книги хоть что-то, особенно если знаешь, что ищешь.
Так что защищал гримуар только шифр на обложке, и если я умудрилась оставить книгу открытой…
Да кого я обманываю! Закрытую ее б никто и не подумал брать. Зачем, если внутрь не забраться? И получается, момент выжидали нарочно. Подловили меня в минуту рассеянности, выманили из комнаты, напугали до полуобморочного состояния и спокойно вынесли добычу из комнаты.
И да, Тильда права: в подозреваемые годился только Раджинманд Гантрам.
От этой мысли стало совсем страшно. Если он действительно накопил достаточно сил, чтобы вновь повелевать мертвыми, и завладел гримуаром, который, насколько я знала, искал не один год, то явно не просто так. У некроманта была цель, и почему-то мне не хотелось, чтобы он ее достиг.
В погоне за пропажей я на всякий случай проверила кабинет, библиотеку и лабораторию — вдруг книжку убрал от греха подальше кто-то из «своих» призраков. Версия сомнительная, но обнадеживающая.
Впрочем, надежды быстро угасли, а после часа беготни по дому в поисках хоть одного слуги испарилось и терпение. Тильда на зов не откликалась, даже надетый кулон не помог, да и остальные призраки, очевидно, получили от Рэйнера приказ не беспокоить нервную и издерганную госпожу Гантрам. Вот только оттого госпожа Гантрам нервничала и дергалась еще сильнее.
Вымотавшись и ничего не узнав, я побрела на второй этаж и очнулась только перед дверью мэйна. Проклятье, едва не вломилась к нему в спальню посреди ночи. Хорошо б я выглядела, особенно после того, как он сбежал от меня, сверкая пятками. Ну уж нет, я не из этих навязчивых дамочек, что ради ласки готовы вилять хвостом и преданно заглядывать мужчине в глаза. И пусть даже Рэйнер нужен мне по важному делу — шутка ли, злобный хитрый некромант! — он-то наверняка воспримет мое явление иначе.
Поколебавшись перед дверью еще с минуту, я все же вернулась к себе и без сил повалилась на смятую нашими страстными объятиями кровать. Полежала, глядя в уже изученный до последней трещинки потолок, фыркнула, мотнула головой и, вскочив, быстро расправила сбитые простыни. Даже покрывало идеально уложила, не хуже горничных.
Так-то лучше. Никаких следов неудавшейся близости.
Об еще одном, не самом надежном, но, безусловно, самом осведомленном источнике информации я вспомнила только на десятом кругу хождения по комнате, да чуть шишку не заработала — так яро приложила себя ладонью по лбу. И почему сразу не попыталась его расспросить? Тем более есть повод надавить на чувство вины, если оно, конечно, сумело зародиться в этой наивно-добродушной головушке.
— Бруно? — прошептала я, опасаясь, что на громкий зов может явиться кто-нибудь из плоти и крови, вроде Рэйнера, и прочитать мне нотацию о пользе сна.
Есть ли на свете что-нибудь печальнее, чем отповедь от мужчины, еще недавно целовавшего твою грудь?
Сомневаюсь…
— Бруно?
Лишь после третьей попытки в полумраке нарисовалась бледная и круглая как луна физиономия Гантрама-младшего — в кои-то веки не озаренная улыбкой. Бруно взирал на меня хмуро и выжидающе и всем телом проявляться не спешил.
— Злишься? — спросил с подозрением, и я моргнула.
— Что? С чего ты взял?
— На меня все злятся, — вздохнул Бруно и наверняка пожал невидимыми плечами. — Я всех подвожу.
— Глупости какие, — вполне искренне возмутилась я. — Ты тут самый добрый и отзывчивый. Кого ты можешь подвести?
Он покосился на меня с сомнением, еще раз вздохнул, и через секунду я уже любовалась его прозрачной фигурой во всей ее необъятной красе.
— Других подвел, — грустно пробормотал Бруно, подплывая ко мне поближе. — Отца. Мэйна…
— А теперь подробнее. — Я нежно — надеюсь — улыбнулась, опустилась на кровать и похлопала рукой рядом с собой.
Сесть, конечно, Бруно не мог, ко с радостью изобразило сидячую позу, зависнув в паре сантиметров над покрывалом.
— Ты ведь тоже почувствовал… вторжение? — спросила я, предположив, что претензии других призраков к безобидному дурачку связаны как раз с этим.
— Угу. — Он по-детски шмыгнул носом.
Интересно, у призраков бывает и насморк? Или это очередной привет из прежней жизни?
— И ты… тоже ненадолго исчез?
— Нет, — буркнул Бруно. — Ловушка для привязанных, а я запертый. Папа говорит, что разница огромная.
Конечно, огромная, папу-то никто не ловил и насильно на цепь не сажал. Папа сам угодил в капкан. Погодите-ка…
— Ловушка? — переспросила я.
— Ну вот опять, — совсем опечалился Бруно. — Ты забудь, хорошо? А то папа снова скажет, что я дурак и не умею держать рот на замке.
— Снова?
Он понуро повесил голову и ссутулил плечи.
— Да ладно, — всплеснула я руками. — Если ты уже о чем-то проболтался и тебя за это отругали, то дальше можно говорить открыто, ведь это уже не секрет.
