— По-ти-ше, — выдавил он, сжимая виски пальцами.
— Обойдешься! — рявкнула я, не понижая голоса. — Остановите машину!
— Подожди.
— Ну уж нет! Раз я подосланная убийца, с чего бы мне лечить твою головную боль, а, Громов? Сдохни тогда, — зловредно договорила я и выпрыгнула из притормозившей машины. — Я увольняюсь! Долгих вам лет и крепкого здоровья, Андрей Павлович.
Хлопнула дверью, зная, как от звука накроет Громова, и решительно пошагала к метро.
Вот сволочь! Подозревать меня в покушении и подсылать своего охранника, чтобы запугать! Не много ли Громов о себе думает?
Дойти до остановки не успела, он нагнал меня, подхватил на руки и перекинул через плечо, поворачивая обратно к машине.
Я брыкалась, требовала отпустить, орала, звала на помощь, но в итоге он все равно запихал меня в машину, залез сам и потребовал ехать. Со мной больше не церемонился, заткнул рот поцелуем и полчаса измывался, пока я не превратилась в податливый кисель.
Ужин мы пропустили, продолжая изводить друг друга в спальне. Он, наверное, в назидание, чтобы я меньше брыкалась, а я пыталась пропитаться им полностью, натереться, надышаться, взять в себя побольше Громова, ведь неизвестно, сколько мы еще сможем быть вместе.
— Ты невыносимый, — констатировала я с набитым ртом, когда где-то в три часа ночи мы обессиленные оторвались друг от друга и, не сговариваясь, пошли на кухню опустошать холодильник.
— Я? — удивился босс. — По-моему, тебе я всегда уступаю.
— Нет, ты умудряешься всё за всех решать, не спрашивая, а надо ли им всё или обойдутся.
— Например?
— Противозачаточный укол. Нападение охранника…
— Безопасника, — поправил он.
— Да какая разница? Меня чуть инфаркт не хватил, когда он набросился на меня в подъезде.
— За это он получит выговор, — пообещал Андрей.
— А мог бы просто поговорить со мной.
— И ты бы призналась?
— Конечно!
— Тогда расскажи мне, что ты делала на яхте и зачем пробралась в фирму. А еще добавь, зачем лезла к моим руководителям?
Я прикусила язык. Вот черт! Кажется, мне прищемили хвост.
— Это не я была на яхте, — признание далось с трудом, — а моя сестра.
— Сестра? Марина, правильно?
Я закивала, радуясь и огорчаясь, что Громов запомнил имя сестры.
— Понимаю, что на яхте вы все были пьяны и под дурью, что ты вряд ли запомнил…
— А зачем ты устроилась на нашу фирму?
— Сестра попросила, — я снова замялась. — Она… в-влюбилась… но не запомнила его имя…
Босс хмыкнул:
— Неудивительно, при таких-то обстоятельствах.
Я скривилась, потому что это было прямым напоминанием о его близости с Маринкой.
— Может тебе и не привыкать к таким обстоятельствам, а вот Маринка переживает. Понял?
Он перехватил меня за руку, не давая встать и уйти. А я хотела, потому что настроение в миг испортилось, хотелось подуться где-то отдельно от него.
— То есть, ты не шпионка, тебя никто не подсылал ко мне, не обещал много денег за мою смерть?
— Не, меня предупреждали, что ты параноик, но не до такой же степени, Андрюш!
Больше он говорить мне не позволил, привлекая к себе, зажимая ногами мои колени и нагибая, доставая из заднего кармана наспех натянутых джинсов колечко:
— Если у тебя нет планов убить меня, то выходи за меня замуж, Арин?
Сердце рухнуло вниз, забывая, как нужно стучать, в животе разлилась лава, делая ноги совершенно ватными, руки задрожали, на глазах навернулись слезы, и я всхлипнула, с щемящей нежностью глядя на Андрея.
— Можно я подумаю?
— То есть, нет? — Громов выглядел сраженным.
— Нет! — воскликнула я. — То есть, да, но не сейчас. Можно? Пожалуйста?
— Понятия не имею… В первый раз делаю предложение и надеялся, что в последний.
Я обхватила лицо босса, наклонилась и поцеловала в губы. Знал бы он, как для меня важно его предложение! Какое счастливое будущее стоит за его словами! Если бы точно знать, что ребенок Маринки не от него.
— Я пойду поплачу в туалете, ладно? — всхлипнула я, из последних сил сдерживая полноводный рёв.
— А плакать обязательно? — уточнил в конец ошарашенный Громов.
— Сейчас да…
И я выбежала из кухни и закрылась в комнате, когда-то предназначенной мне для проживания. Только тогда зарыдала не сдерживая себя.
Господи, пусть тест будет положительным! Мне уже все равно, кто станет мужем Маринки, Руслан, пьяница-Пехов или юрист. Лишь бы не Громов!
Немного справившись с горем, позвонила сестре.
— Марина, ты отнесла образцы на тест?
— Нет еще.
— Сделай как можно скорее, пожалуйста?
— Что-то случилось? Ты плачешь?
— Нет, пока все нормально, но сейчас и у меня все зависит от тестов. Как будут результаты, сразу позвони.
Я умылась и осторожно вернулась в спальню к Громову. Он ждал. Протянул мне бокал вина вместо успокоительного и включил необременительную романтическую комедию.
Вот в такие моменты и понимаешь, что влипла. Влипла окончательно и бесповоротно.
— Андрей, ты меня любишь?
— Глупый вопрос, не находишь?
Громов усмехнулся, сграбастал меня за затылок и поцеловал. И по этому поцелую я чувствовала, что у него во мне та же потребность, та же жадность обладания, та же нежность, что и у меня.
Мне до усрачки было жалко отдавать Громова сестре! Даже несмотря на то, что она моя сестра. В конце концов, она шла на яхту развлекаться, а не строить серьезные отношения с мужчинами. Так о каких последствиях, ответственности, будущем может идти речь, если ты случайно или намеренно залетела?
Это только ее вина, что не предприняла меры по защите от беременности, что распустила уши и поверила в бредовую сказку какой-то там Вальки! Но из-за ее поступка два человека могут навсегда лишиться счастья…
— Андрей… А вот если бы сейчас появилась женщина… из прошлого… с ребенком от тебя…
— Что? — он откинул голову и расхохотался. — Бред! Как ты знаешь, я очень предусмотрительный.
Босс поиграл бровями, и я хмыкнула.
— Ну, давай все же предположим… Девушка, твой ребенок. Как ты поступишь?
Громов насупился:
— Это какая-то проверка? Связанная с моим предложением? Арина, я не против детей, если ты об этом.
Покраснела, уставилась в экран телевизора.
