Мужчин в таких колоннах обычно гнали в цепях или колодках. Женщины шли сами, под присмотром бандитов. Поэтому, когда надсмотрщик взмахнул оружием, мужчины-рабы только горестно охнули, а женщины зашлись дружным воем. Даже хозяин Мануила, глядя на эту картину, невольно скривился и укоризненно покачал головой. Подчиняясь невольному порыву, Мякиш стремительно подскочил к надсмотрщику и одним толчком в грудь забросил его в соседние кусты.
Колонна рабов остановилась, а бандиты растерянно замерли, удивленно переглядываясь, словно не могли поверить собственным глазам. Отброшенный Мануилом бандит, кряхтя, выбрался из кустов и, злобно вращая глазами, двинулся на парня, вскидывая оружие. Острый ассагай угрожающе качнулся в сторону юноши, и Мануил приготовился к драке. Хозяин парня, сообразив, что его имуществу сейчас будет нанесен непоправимый ущерб, решительно шагнул вперед и, встав между Мануилом и надсмотрщиком, с грозным видом произнес:
– У тебя есть деньги, чтобы заплатить за убийство белого раба?
– Твой раб напал на меня! – взвыл бандит.
– А вот это мы сейчас узнаем, – ответил пират и, повернувшись к Мякишу, спросил, выразительно поигрывая плетью: – Какого иблиса ты полез к этому человеку?
– Я увидел, что вам не понравилось то, что он собирается сделать, и решил помешать ему, дабы угодить вам, – тут же нашелся Мякиш.
– Хитрый мальчишка, – вдруг расхохотался пират, переварив услышанное. – Ладно, пусть будет так.
Повернувшись к надсмотрщику, пират сложил руки на поясе, поближе к оружию, и, презрительно скривившись, громко объявил:
– Мой раб сделал то, что должен сделать любой раб для своего хозяина. Зачем ты хотел убить эту женщину?
– Это не твое дело. Она старая и не сможет хорошо работать, – огрызнулся тот.
– Ты глупец. Она колдунья их племени, и, убив ее, ты мог навлечь на них и на себя кучу проклятий. Или ты не знал об этом?
– Их колдовство слабое, а у меня есть амулет от моего шамана, – ответил надсмотрщик, заметно стушевавшись.
– Нельзя убивать колдунов. Ты должен это знать. Если она не может больше идти, просто брось ее, и пусть боги решат ее судьбу. Кто твой хозяин? Почему я должен объяснять тебе такие простые истины?
Этот вопрос пират задал не просто так. Обычно в набеги за рабами ходили такие же чернокожие аборигены, как и те, которых продавали. Просто эти бандиты жили на побережье и были более воинственны. Нахватавшись знаний от арабов и белых работорговцев, они быстро поняли, что торговля людьми – очень выгодное дело. Но частенько бывало и так, что сами работорговцы становились рабами. Именно из таких был и этот надсмотрщик.
К месту спора подошел осанистый негр и, презрительно покосившись на своего подручного, с достоинством произнес:
– Ты прав, капитан, говоря, что колдунов убивать нельзя. Но твой раб напал на моего воина и ударил его. Этого нельзя прощать.
– Если бы мой раб ударил, этот глупец уже встретился бы со своими богами, – фыркнул пират, отлично зная силу Мануила.
– Пусть этот спор решит поединок. Твой раб против моего слуги, – усмехнулся работорговец, указывая на ушибленного надсмотрщика. – А чтобы было интереснее, я предлагаю поставить на них. Но не деньги. Если победит мой боец, твой раб будет принадлежать мне. А если твой, выберешь любого раба из моего загона.
– Ты решил посмеяться надо мной? – возмутился пират. – Молодой, сильный, грамотный белый раб против одного черного крестьянина?
– Он обучен грамоте? – удивился торговец. – Это хорошо. Ладно, скажи: чего ты хочешь?
– Ее и всю ее семью, – подумав, вдруг ткнул плетью в сторону лежащей женщины пират.
– Это девять голов, включая детей! – завопил работорговец.
– Ты отказываешься от поединка? – оскалился пират.
– Нет. Я согласен. Но с одним условием: у них будет только то оружие, которое было во время нападения. И бой будет идти до тех пор, пока один из бойцов не сможет сопротивляться.
– Но не до смерти. Каждый из нас может остановить бой любым удобным для себя способом, не убивая второго бойца, – тут же добавил пират.
– Остановивший бой считается проигравшим, – быстро внес свои коррективы торговец.
– Согласен. Итак, бой до тех пор, пока на ногах не останется только один боец. Не убивать. Белый раб против черной семьи этой женщины, – резюмировал пират.
– Да, – громко подтвердил работорговец.
Надсмотрщики быстро отогнали колонну рабов в сторону и очертили круг. Пират, повернувшись к Мануилу, задумчиво посмотрел ему в глаза и, чуть усмехнувшись, тихо сказал:
– Теперь твоя жизнь зависит только от тебя. Но ты сам так решил.
– Спасибо, хозяин. Я знаю, – кивнул парень, сжимая громадные кулаки.
– Покажи этому дикарю, что такое белый воин, даже если он волею судьбы стал рабом, – неожиданно добавил пират.
– Не сомневайтесь, хозяин. Вы получите бесплатных рабов, – хищно усмехнулся Мануил и, сняв с себя широкий кожаный пояс, ловко накрутил его на левое предплечье.
Не бог весть что, но хоть какая-то защита. Мякиш вошел в очерченный круг не спеша, разминая плечи и играя могучими мышцами. В те времена тяжелая работа превратила юношу в настоящего богатыря. Вышедший ему навстречу надсмотрщик поправил висящую на поясе дубину и достал из-за спины щит, сплетенный из ивовых прутьев и обтянутый кожей гиппопотама. Прорубить такую защиту было сложно, а вот проломить – совсем не трудно. Кожа легко выдерживала рубящие удары, но легкий каркас ломался, если края щита оказывались на жестких поверхностях. Потому и вооружены надсмотрщики были не только ассагаями, но и дубинами, которыми ловко орудовали.
Глядя на противника, надсмотрщик злобно усмехнулся и небрежно ткнул ему в лицо ассагаем, пытаясь напугать. Но Мануил, ожидавший чего-то подобного, плавно скользнул в сторону, перехватив древко оружия, с силой пнул свободной ногой в нижний край щита и тут же, не останавливаясь, нанес мощный удар в лицо через верхний край. Под громадным кулаком белого раба нос надсмотрщика звучно хрустнул, и лицо его окрасилось кровью.
Мануил вырвал ассагай из ослабевшей руки противника и презрительно отшвырнул его в сторону. Следом туда же отправился и щит, отброшенный ногой. У оглушенного надсмотрщика остались только дубина и короткий нож за спиной. Тряхнув головой, чтобы разогнать кровавый туман перед глазами, негр сорвал с пояса дубину и попытался нанести удар снизу вверх, целясь в подбородок парня. Но движения его после полученного удара были слишком вялыми.
Мякиш, словно танцуя, сделал шаг назад, одновременно откидывая голову, и тут же ринулся вперед, прикрываясь левой рукой и размахиваясь для удара правой. Надсмотрщик успел изменить траекторию движения дубины, и на левую руку Манула обрушился тяжкий удар. Тихо хрустнула кость предплечья, а сознание затопила резкая боль. Но Мякиш, сжав зубы, не издал ни звука. В жизни ему доставалось и больнее. Подскочив к противнику, он использовал собственные вес и скорость и всадил кулак ему в грудь с такой силой, что негра снова отбросило в кусты.
