Дверь ванной открылась, и Айден появился в дверном проеме. Освещенный мягким светом сзади, он был как этюд контрастов тени — без рубашки, только в пижамных брюках, сидевших низко на бедрах.
Это никак не помогло ни моему сердцу, ни моему дыханию.
Свет за ним погас.
— Алекс? — он бесшумно двинулся к кровати, опускаясь рядом со мной. — Я не хотел тебя будить.
Я покачала головой.
Он наклонил голову в сторону, и темные волосы упали на лоб.
— Ты в порядке?
— Да, — прохрипела я, чувствуя себя глупо, из-за преувеличения ночного кошмара.
Айден протянул руку, остановившись в миллиметре от моей щеки. Он отстранился, откинувшись на спину. Вытянул руку, приглашая меня. Вытянувшись рядом с ним, я положила голову ему на плечо, руку на грудь над громыхающим сердцем. Его кожа была теплая, расслабляющая.
Спустя несколько ударов в тишине его сердце замедлилось. Почему оно билось так быстро, я не знала. Я прижалась ближе к нему, вдоль его бока, он обнимал меня за талию. Я почувствовала, как его челюсть задела мою макушку, а затем его губы прижались к моему лбу.
Зажмурив глаза, я хотела рассказать ему про сон, но вместо этого сказала совсем другое.
— Они отрезали язык моему отцу, Айден. Он не может говорить. Они сделали это с ним.
Казалось, он задержал дыхание на мгновенье.
— Почему они так поступили?
Когда я спросила, мой голос был невероятно тонким и хрупким.
— Я не знаю, — его рука поднялась и начала рисовать успокаивающие круги между моих плеч. — Я не вижу оснований для такой жестокости.
Затем помолчав, добавил.
— Мне жаль, Алекс.
Я кивнула, закрыв глаза. Нам нужно что-то сделать с Орденом, и я знала, что Айден согласится со мной, но обсуждать политику в два часа ночи казалось неуместным.
Я потянулась и прижалась к губам Айдена, но поцелуй получился скорее целомудренным, чем горячим и побуждающим к действию. Его рука сжалась, когда легкая дрожь пробежала по его телу, он как будто боролся с притяжением между нами.
Сконфуженная, я прекратила свою попытку соблазнить его, тем более это не работало, я переместилась ниже, сердце снова забилось быстрее. Почему он не ответил на мой поцелуй? Он был все еще расстроен из-за моей дурацкой выходки во время тренировки с Солосом? Если так, то я ничего не могу с этим сделать. Или было что-то еще? Как сожаление и печаль, которые вспыхнули в его серых глазах?
Из тишины, которая вновь наступила в комнате, Айден сказал — Я люблю тебя.
Это было сказано с сильной эмоцией в его голосе. У меня перехватило дыхание. Даже после моей неудавшейся попытки соблазнения, он произнес эти три слова так, что это никогда мне не надоест.
— Я тоже тебя люблю.
Спустя некоторое время дыхание Айдена стало глубоким. Я оставалась в его объятиях, глядя сквозь темноту на пустую стену напротив кровати, казалось, прошли часы, прежде чем я осторожно убрала его руки с себя и выбралась из кровати.
Не в состоянии спать или оставаться на месте, я нашла в темноте свитер, одела его и закатала рукава. Мои босые ноги мягко ступали по деревянному полу, когда я выскользнула за дверь и направилась вниз по лестнице.
В доме стояла гробовая тишина, и было прохладно. Скрестив руки, я бродила по кухне, хотя не хотела ни есть, ни пить. В беспокойстве и вполне очнувшись от сна, не зная, чем заняться, я направилась на террасу.
Здесь было холоднее, но странным образом, среди растений и окна, в котором не было ничего, кроме темноты, мне здесь было спокойно.
Усевшись на подоконник, я подтянула ноги к груди и уставилась в окно. Слишком много мыслей крутилось у меня в голове — мой отец, тренировки, Орден, Айден и его внезапный отказ, все, что происходит за этими стенами и…
Также я думала о Сете и его любезном визите в ночном кошмаре.
Резкий удар паники пронзил мой живот. То, что произошло — это ночной кошмар. Что вполне понятно, учитывая, что Сет играет в Доктора Зло прямо сейчас. Это не могло быть ничем другим, так что мне надо прекратить сходить с ума по этому поводу. Но низкий гул в моей голове, он все еще был там, что означало, что независимо от того, что я делала, и как бы я не была сильна, я всегда была связана с ним.
А значит, всегда была вероятность, что он мог до меня добраться.
Тревожная острая боль вернулась, распространяясь в моей груди. Я закрыла глаза. Во рту был противный привкус страха. Может кошмар был реальным, Сет связывался со мной?
Я проверила свои ментальные щиты. Почти так же, как пробежаться языком по зубам после спарринга с Джексоном, когда он ударил меня ногой прямо в лицо, я проверила защиту, убедившись, что ничего не выбито, все на месте. Щит был крепкий, но тревога не уходила.
Когда я соединилась с Сетом после Пробуждения, я могла слышать его мысли как свои собственные.
Я немного качнулась назад, сжимая мои ноги, пока в руках не появилась боль.
Это казалось реальным, как будто Сет был сегодня здесь, он наклонился ко мне и шептал на ухо его предупреждение. Даже мои кошмары, после произошедшего в Гатлинбурге, не были такими реальными, а они были чертовски очевидными.
Шаги приближались к террасе, я вскинула голову.
— Маркус.
Он был одет так же как во время обеда, джинсы и сшитая на заказ фланелевая рубашка — верный признак того, что он еще не ложился.
— Не слишком поздно? — спросил он, прислонившись к косяку.
Я пожала одним плечом, обнимая колени руками.
— Мне не спится.
— Ты еле двигалась весь вечер. Я думал, ты проспишь ещё целый день.
Я не хотела говорить ему правду, поэтому я ничего не ответила.
Маркус колебался в дверях, затем шагнул вперед решительно и смело. Я устало наблюдала за ним, он сел рядом со мной, туда, где сидела Лаадан, когда мы разговаривали. Прошло несколько напряженных, дискомфортных минут, хотя Маркус и я проделали длинный путь, нам нужно было еще горы преодолеть, чтобы мы перестали испытывать это эпическое неудобство между нами.
Он положил руки на колени и вздохнул.
— Как ты себя чувствуешь, Александрия?
Так официально…
— Ну, как я уже сказала, мне не спится. А как ты?
— Было патрулирование, и просто поменялся с Солосом.
Он искоса бросил на меня быстрый взгляд.
— Мне тоже не спится.
Я отвернулась к окну.
— Вы, ребята, думаете, что патрулирование необходимо?
— Возможно, это просто привычка, особенно для Айдена и Солоса, но странные вещи случаются.
