Ирэйн пожала плечами и послушно отошла в сторону. Шамис одобрительно кивнул, приблизился к женщине, и они неспешно побрели рядом, словно добрые знакомые. Риор поглядывал на узницу, но так ни разу и не поймал ответного взгляда. Лейра подняла лицо кверху, подставив лицо солнечным лучам, и просто наслаждалась весенним теплом, щурясь от яркого света.
— Как же вы хороши, Ирэйн, — произнес смотритель, однако не получил ни благодарности за добрые слова, ни улыбки, ни даже ее тени. Узница осталась к его любованию равнодушна.
Они еще немного помолчали, и риор вернулся к прерванному разговору.
— Вам не следовало читать чужого письма, лейра Дорин, — с укоризной произнес смотритель. — Кому, как ни вам знать о правилах…
— Кому, как ни вам знать о законах риората, — ответила узница. — Однако вы желаете нарушить их, изменив супруге, да еще и навязывая свою любовь против воли женщины.
— Но я не могу постичь вашего упрямства! — воскликнул Дин-Шамис. — Я предлагаю вам вернуть то, что вы потеряли…
— Свободу? Доброе имя? Или же тот день, когда я совершила роковой шаг? — Ирэйн остановилась и развернулась к высокородному риору. — Вы не в силах дать мне ничего из того, что я перечислила, а потому оставим перечисление благ, они мне не нужны. Зачем мне наряды и украшения в узилище? К чему мне соседство с вами, если я заведомо знаю, что однажды вернусь в темницу, и тогда уже ни страж, ни золотарь, ни узник не будут иметь ко мне ни капли уважения. На что я обреку себя, став вашей любовницей? Придет время, когда вы пресытитесь своей игрушкой, и тогда крепость станет для меня Архоном. Я уже взлетала на крыльях ложного величия, риор Дин-Шамис, но эти крылья оказались слишком хрупкими, и падение с небес до сих пор отзывается болью в моей душе. Я не желаю повторения. Будь мы на равных, будь мы оба свободны, а ваши ухаживания пробудили бы во мне ответный интерес, тогда бы я могла ответить вам «да», зная, что намерения ваши серьезны. Но я всего лишь бесправная узница, и вы можете унизить меня насилием, или же попытаться увлечь посулами, однако ответ мой останется неизменным «нет». Найдите иную забаву, вновь прошу вас, и оставьте меня в покое.
— Не моя вина, что вы узница, — хмуро ответил Шамис.
— И не моя, что вы женаты, — сказала она, разворачиваясь в обратную сторону. Смотритель опять шел рядом, и женщина продолжила: — У нас с вами нет, и не может быть будущего. Все, что у меня осталось — это моя гордость и самоуважение, и расставаться с этим богатством я не желаю. Услышали ли вы меня, риор Дин-Шамис?
— Услышал, — кивнул смотритель. Теперь остановился он, вынуждая остановиться и лейру. — Но я не хочу лгать вам, Ирэйн, отступать я не намерен. Вы можете дерзить, можете браниться, можете рыдать, однако сопротивление лишь раздувает огонь моей страсти. Я попытаюсь доказать вам, что вы ошибаетесь, и будущее у нас есть…
— Боги, о чем вы?! — воскликнула узница. — Сейчас вы лжете себе самому! Или же думаете, что я наивна? Поверьте, жизнь раз и навсегда исцелила меня от наивности, и ничего из того, что вы мне скажете, не переубедит меня и не подкупит.
Я не желаю той судьбы, которую вы уготовили мне, поймите же, наконец! Ну, зачем я вам, риор Дин-Шамис?!
— Я уже говорил вам, — смотритель протянул руку и коснулся щеки лейры костяшками пальцев. — Я люблю вас.
— Безумие! — всплеснула руками узница. — Это просто какое-то безумие!
— Возможно, — улыбнулся мужчина. — И виновны в нем вы, милая Ирэйн.
— Не стоит вешать на меня новых обвинений, риор Дин-Шамис, — зло ответила женщина. — Мне хватает моих собственных. И если уж вы чувствуете душевное нездоровье, то не мне исцелять его.
Ответить смотритель не успел.
— Риор смотритель, — вклинился в беседу новый голос.
Шамис и Ирэйн одновременны обернулись, и с уст лейры сорвалось хмыканье. Смотритель досадливо поджал губы и направился к стражу, ожидавшему, пока на него обратят внимание.
— Что ты хочешь, Принк? — спросил он, покосившись на узницу.
Она кусала губы, стараясь сдержаться. Взгляд Ирэйн был прикован к пышным рыжим усам стража, чьи кончики свисали до подбородка. Женщина посмотрела на риора, теперь стоявшего рядом с Принком, вновь взглянула на усы стража и отчетливо представила, как Шамис сейчас поднимет руку и пропустит кончик усов между пальцами…
— Боги, — сдавленно выдохнула лейра. Она отвернулась от мужчин, но уже через мгновение крепостную стену огласил ее хохот.
Ирэйн накрыла рот ладонью, но добилась лишь того, что от попытки унять смех, хрюкнула, и расхохоталась с новой силой, притоптывая и содрогаясь всем телом.
— У-у-у, — провыла благородная лейра, и риор сорвался:
— Чтобы сейчас же сбрил проклятую паклю! — заорал он на опешившего стража.
— Не желаю видеть этой пакости!
— Риор смотритель… — округлил глаза Принк. Он накрыл ладонью усы, попятился, но Шамис отчеканил:
— Сбрить! — Он нацелил палец на стража: — И не вздумай ослушаться, я проверю.
— И вновь заорал: — Ступай прочь!
— Риор…
— Прочь! — взревел Дин-Шамис.
После развернулся к лейре, утиравшей слезы, подошел к ней, ухватил за локоть и потащил за собой, сердито рявкнув:
— Хватит смеяться! Довольно!
Ирэйн кивнула. Она прикусила губу, после выдохнула и… зашлась в новом
приступе смеха.
— Бед…бедный Прин… ринк. За что… вы его… Ха-ха…
Пощечина оказалась не такой сильной, как два дня назад, но лейра едва не упала. Шамис удержал резко замолчавшую женщину, после бросил на нее хмурый взгляд.
— Вы сами виноваты, Ирэйн.
— Разумеется, — ледяным тоном ответила она и первой направилась к лестнице.
Смотритель догнал нас, опять сжал локоть, и когда узница хотела свернуть к своей темнице, повел ее назад в свои покои. Ирэйн остановилась, мотнула головой, но риор ни слушать, ни уговаривать не стал.
— Идете, куда велю, — отчеканил он.
— Разве возможно усомниться в силе вашей любви? — язвительно вопросила женщина.
Она вырвала руку из захвата, вздернула подбородок и направилась к той части крепости, где находились покои смотрителя. Доставлять удовольствие скучающим стражам зрелищем того, как ее поволокут по двору, лейра Дорин не желала.
— Я знал, что в вас возобладает разум, — усмехнулся Шамис.
— А я знала, что к вам он так и не вернется, — ответила Ирэйн.
Они уже почти дошли до покоев смотрителя, когда на пути у них появился другой риор. Советник лиори замер посреди узкого коридора, его взгляд остановился на женщине, и она лишь плотней сжала губы, понимая, что думает о ней Тиен Дин-Таль. На лице лейры застыла каменная маска, не выражавшая ни единого чувства. И когда она приблизилась к мужчине, для которого ее сердце билось вот уже столько лет, Ирэйн не взглянула ему в глаза. Она не желала оправдываться и что-то доказывать, свой вердикт риор Дин-Таль вынес ей еще пять лет назад.
