— Стой, — рявкнул он, — Почему от тебя воняет Романом?
— Он шел к тебе в кабинет и зашел ко мне на балкон, спросить о самочувствии и здоровье. Хоть кто-то в этом доме.
Хлопнув дверью, я отправилась в душ. Не хотелось чтобы от меня воняло сексом Алекса и Сьюки.
Часть 19
Утро началось с запаха зеленого чая. Кто бы мог подумать, что его аромат может стать таким аппетитным? Только вот двухдневная голодовка давала о себе знать.
Втянув полными легкими кислород, я распознала еще печенье с корицей, овсянку на молоке с медом и свежеиспеченные круассаны. Но вот запах чая почему-то перебивал все.
И тут меня внезапно осенило... Это был вовсе не чай!
Резко распахнув глаза, я увидела поднос с едой прямо у постели, а еще сидящего в углу комнаты Кроуфорда. Он курил зеленую сигару и смотрел в распахнутое окно. Ветер кружил листву, пели птицы, не было и облачка. Для Лондона это нонсенс.
На мужчине была белая майка, облегающая каждую мышцу, а также те же брюки, что и вчера вечером. Под глазами его залегли зеленые круги, но оно и не мудрено. Любимая жена ведь вернулась домой.
— Что ты тут делаешь? — слишком резко вспыхнула я, поднимаясь на постели. От голода голова кружилось, а от малейшего движения появлялась усталость.
— Ты ничего не ешь, Руби, — будто какие-то сверх новости заявил мне мужчина. — Ты беременна, если еще не поняла.
— Атмосфера не располагает, — хмыкнула я, складывая руки на груди.
— Нужно хорошо питаться. Ты ведь теперь не одна. — отчеканил он, будто едва сдерживаясь. Сигара между палец Алекса хрустнула, но не поломалась. — Вместо того, чтобы поправляться, худеешь на глазах.
— Так будет продолжаться и дальше, если ты не дашь мне свободу.
Мне едва удалось разглядеть, как альфа встал с кресла и за мгновения ока оказался сидящим на постели. Он был, словно колибри, неуловимый и быстрый. Мужчина молча взял с подноса тарелку овсянки и, подчерпнув ложкой. протянул ее к моим губам.
— Ешь, — скомандовал он, пытаясь использовать внушение. Но я была непреклонна.
— Раз уж так случилось… — принялась стоять на своем я. Пора была начать деловой разговор. — Я хочу переехать в тот дом, что ты подарил мне на день рождение. Или… Еще куда! Не важно. Тут, с вами, оставаться не хочу.
— Ты моя жена, Руби. И должна жить рядом с мужем, — ложка коснулась моих губ, но их я так и не разомкнула. Алекс продолжал стоять на своем. Пришлось отвернуться, чтобы сказать:
— Где печать в паспорте? Это все ерунда. Какие-то там ваши волчьи примочки, не имеющие ко мне никакого отношения.— необдуманно вырвалось.
— Хочешь печать? Будет тебе печать. — хмыкнул мужчина, вызывая у меня дикий ужас. Резко повернувшись к нему, я по взгляду пыталась понять: шутка это или действительность. — А теперь открывай рот. Ты ведь не хочешь умереть голодной смертью? Это долго и тяжело.
И тогда у меня вконец сорвало башню. Резко выгнувшись вперед, я оказалась ближе к Алексу, чем когда бы то ни было во время наших приватных разговоров. С моей легкой руки ложка с кашей отлетела к стене, а Кроуфорд заметно напрягся.
— Страшна ли для меня голодная смерть? Недавно ты заставил меня убить живого человека, Алекса! Боюсь ли я за ребенка, которого отберут при рождении? Сложно сказать. Это словно переживать за сохранность донорской почки, предназначенной врагу! — мои руки сами потянулись к вискам мужчины, сжимая их крепко и заставляя смотреть Алексу только в глаза. Никуда более. — Ты капаешься в моей голове, но находишь там только то, что самому выгодно. Так вот, раз так… Посмотри все и сделай выводы, чего на самом деле я боюсь!
— Руби, — прошипел альфа, пытаясь отвернуться. Он, наверняка, принимал мое поведение за забаву, способ выделиться. Но это было не так! Грудь мою жгло от того, что копилось внутри. И раз он тому причина, пусть видит! Пусть чувствует!
— Черт бы тебя побрал, Алекс! — закричала, что есть мочи. — Смотри!
И тогда голова взорвалась, как от пулевого ранения. Меня буквально выпотрошило наизнанку несколько раз, тошнило, выкручивало, трясло... Но я показала ему все, до последней капли. Наше знакомство, похищение, первый секс; встречу с Брауном, общение с его благоверной Сьюки и, наконец, лишение семьи... Все, все, все!
Вереница моей жизни лентой текла в Алекса, вместе со всей болью от потерь и ужасных находок. Боль, боль, боль… Лютая, обжигающая, лишающая самого ценного – желая просыпаться по утрам... Когда все было кончено, из ушей текла кровь, но это было совсем ничего. Сущие пустяки.
— Теперь ты видишь? — саркастично хмыкнула я, заглядывая в чисто черные, широко распахнутые глаза Алекса. Он тяжело дышал, не моргал. Его будто парализовало. — Как думаешь, ситуацию исправит каша?
Он исчез так же резко, как и появился. Дверь захлопнулась сквозняком, а у меня на душе внезапно стало… легче. Я отдала все ему. Владельцу печалей.
***
Горничная принесла новые приборы и я смогла поесть. Прихватив печенье, решила спуститься вниз и поговорить с Романом. Хотелось обсудить с ним судьбу ребенка Келли.
— Его сегодня не было на месте, — посетовала повариха. — Вчера вечером появился хозяин… Злой, растрепанный… Накинулся на ничего не понимающего Романа, и они пропали из виду.
— Алекс мог сделать ему что-то… — я задумалась, какое слово правильнее подобрать? Ведь стая Кроуфорда в нем души не чает. — Что-то плохое?
— Мог. Хозяин в гневе страшный зверь! — покачала головой женщина, но увидев мое лицо, тут же побелела. — Забудь, деточка. Выкинь из головы! Ты беременная, тебе нельзя нервничать.
Резко повернувшись, я быстрым шагом отправилась на третий этаж. Туда, где теперь обитал Кроуфорд со своей женой. Судьба Романа не была мне безразличной. Тем более, если он сделал что-то с охранником из-за меня.
Но уже на лестнице я услышала шум. Сьюки и Алекс кричали друг на друга и слов было не разобрать. Я замерла и услышала, как разбилась ваза об стену, а после что-то деревянное разлетелось в щепки.
Решив, что сейчас не лучший момент для разговора, я уже было развернулась и собиралась спуститься вниз, как дверь вдруг распахнулась. Из комнаты вылетела злая, как дьяволица и заплаканная Сьюки. Она что-то бормотала себе под нос, но когда увидела меня… В секунду оказалось рядом.
— Ты… Это все ты! — прошипела она, тыкая в меня своим наманикюренным ноготком. От ярости она едва ли не плевалась ядом. — Если бы от тебя не зависела жизнь Алекса, я бы вручную отделила каждую мышцу от кости в твоем теле… И, знаешь, с огромным удовольствием! Ты заслуживаешь страшной смерти в муках намного больше, чем доктор Браун или его полоумная дочь, гребаная ты сука!
Все произошло так быстро и стремительно… Сперва откуда-то возникший Алекс потянул Сьюки на себя, заставляя ту повернуться. И когда блондиночка открыла рот, чтобы возмутиться, Кроуфорд отвесил ей пощечину. Такую, что женщина отлетела к стоящему у стены комоду и разбила головой зеркало. Губы ее стали влажные от крови, на щеке образовалось множество мелких царапин.
