– Нет, просто собираюсь, чтобы завтра не разбудить тебя, я рано уеду.
– А зачем столько одежды?
– Не люблю вакуумные чистки на орбите. Поэтому всегда сдаю в стирку здесь. – Он недоуменно посмотрел на девушку: – У тебя разводы под глазами.
Она горько улыбнулась:
– Человечество живет столько лет, но мы до сих пор не научились делать ни водостойкую тушь, ни самоочищающуюся одежду.
– Одежда есть, но жутко неудобная, – проворчал Джерри, вспомнив летную униформу и то, как она обычно натирала кожу, затем взглянул на свою гостью: – Рад, что ты пришла в себя. Ну что, остаешься?
Анна-Бель тяжело вздохнула:
– Полагаю, у меня нет другого выхода. Я подала заявку на комнату в общежитии, но оно откроется лишь через неделю, а номер в гостинице я оплатила всего на два дня… Я, наверное, кажусь полной дурой?
– Всего лишь хорошенькой глупышкой, – галантно уверил ее пилот. – Которая верит людям и к тому же не привыкла рассчитывать лишь на саму себя.
Анна-Бель вскинулась, но тут же пожала плечами:
– Наверное, ты прав. Только что мне теперь делать?
– Никогда не поздно научиться! – Джерри с наслаждением потянулся. – Ты не против, если все-таки я буду сверху?
Его явно позабавило негодование, промелькнувшее на лице девушки. Она это заметила:
– Тебе обязательно было формулировать фразу именно так?
– Как? – Он подошел, схватился за край кровати и одним движением легко запрыгнул наверх.
– Как это у тебя получилось?! – изумилась Анна-Бель.
Пилот усмехнулся:
– Четыре года в кадетском корпусе, затем пять лет в летном училище, ночные учения из любого сделают спортсмена. – Он завозился, устраиваясь удобнее. – Можешь еще посидеть, если не спится, свет мне не мешает. Спокойной ночи.
Ровно через три минуты с его кровати послышалось мерное сопение. Джеральд уснул.
Анна-Бель выключила свет, еще походила по комнате, пытаясь привести в порядок сумбурные мысли.
Поступок отца – девушка не сомневалась, что именно он стоял за всем, – потряс ее до глубины души. Она могла бы смириться, если бы он заблокировал лишь те деньги, которые ей причитались как содержание, но он заблокировал и тот счет, на который ей перечисляли оплату за ее работу в Креольском университете: ведение семинаров, коллоквиумов, работа в научной лаборатории. Фактически Бернард Шоули обокрал свою дочь.
Ей пришлось признаться самой себе, что она была слишком наивной, искренне считая, что родители смирятся с ее выбором. Этого не произошло. Более того, из-за своей легкомысленности она еще и втянула в неприятности другого человека.
Снова сработала система оповещения, только на этот раз тише, – квартира была оснащена по программе «умного дома» и знала, когда хозяин спит. Поколебавшись, Анна-Бель открыла дверь. Это был дроид, присланный службой экспресс-покупок. Она забрала сверток. Краска стыда вновь залила лицо, ведь за эти вещи заплатил Джеральд. Всего лишь за несколько дней она стала изгоем, аферисткой, а теперь еще и приживалкой. Да, она явно растет. Скоро, пожалуй, будет угонять флаеры, а под конец ограбит банк, надо же откуда-то брать деньги.
Мелькнула трусливая мысль вернуться обратно и подчиниться воле родителей, но Анна-Бель отогнала ее: зная мстительный характер отца, она не сомневалась, что он сделает все, чтобы уничтожить того, кто осмелился, вопреки его воле, помочь его дочери, а значит, Джерри в любом случае подвергнется травле. Анна-Бель сомневалась, что при всей твердости характера пилот выстоит в этой борьбе: в ход наверняка пошли бы связи и немалые деньги. И во всем этом виновата она.
Слезы так и хлынули из глаз. Опасаясь потревожить спящего мужчину, она почти бегом кинулась в ванную, небрежно задвинула дверь-панель и включила воду, надеясь, что ее шум скроет рыдания.
Когда она наконец смогла убрать руки от лица, то обнаружила перед своим носом полотенце. Анна-Бель виновато посмотрела вверх. Джеральд и так был достаточно высокого роста, сейчас же, когда она сидела на полу, а он стоял над ней, мужчина казался великаном из детской сказки. Сходство усиливали всклокоченные волосы и уже проявившаяся щетина. Дождавшись, пока девушка возьмет полотенце, он спокойно вышел, все еще недовольно щурясь от яркого света в ванной комнате.
Девушка, все еще всхлипывая, тщательно промокнула глаза, поморщилась оттого, что на полотенце остались черные следы от туши. Затем поднялась на ноги, умылась и вернулась в комнату, где уже горел неяркий свет.
Сам хозяин комнаты сидел за небольшим столом, который тоже выдвигался из стены, и, обхватив голову руками, угрюмо смотрел на свою гостью.
– Извини, – покаянно прошептала она, все еще комкая в руках уже ненужное полотенце. – Я не должна была… Я тебя разбудила…
– Нет, я сам встал. – Он широко зевнул и поднялся. – Чай будешь?
Она передернула плечами, словно сомневаясь.
– Тогда заваривай, все там. – Пилот кивнул в сторону антикварного шкафа, словно бельмо на глазу выделявшегося среди белого пластика стен, и снова скрылся в ванной.
Анна-Бель аккуратно открыла скрипящую створку, достала две чашки, скептически посмотрела на них, отставила на стол, затем вытащила банку с заваркой. Металлическую, с давно выцветшим рисунком: три слона идут один за другим. Явно антикварную, передающуюся, как величайшая ценность, по наследству.
Девушка с опаской понюхала заварку – а вдруг тоже антиквариат? На удивление, заварка оказалась свежей. Чайника нигде не было видно. Поставив банку на стол, Анна-Бель дождалась, когда Джерри выйдет, и, подхватив чашки, пошла отмывать их от пыли.
– Я не нашла чайник, – тихо сказала она, все еще опасаясь праведного гнева.
– Его нет. – Пилот достал прозрачную емкость из кремнепластика, очень прочного тяжелого материала, который плавился только при помощи температур, приближенных к температуре плазмы, поставил на стол, поджег фитиль и завозился, извлекая из шкафчика металлический ковшик, судя по виду, приблизительно того же возраста, что и баночка со слонами. – На, набери воды!
Анна-Бель, завороженно смотревшая на настоящий огонек, горевший над колбой, вздрогнула и поспешила исполнить приказ.
Вода в ковшике вскипала медленно. Пилот и его гостья сидели напротив друг друга и наблюдали, как на серых стенках появляются маленькие пузырьки. Они отрывались от стенок и устремлялись к поверхности воды.
– Почему у тебя нет обычного самонагревающегося чайника? – спросила Анна-Бель.
– Есть. – Джерри явно дремал с открытыми глазами, и она вновь ощутила укол совести.
– Тогда зачем мы сидим и ждем?
– Просто… так вкуснее. – Дождавшись, когда пузырьки станут крупнее, он сдернул ковш, не давая воде забурлить, аккуратно разлил кипяток по чашкам, куда уже была насыпана заварка. – Теперь ждем ровно три минуты.
