Но Фермер знал все, так сказать, узкие места своего дома. Конечно же, убийца надеялся, что раненый интеллигент сейчас обнял двух всхлипывающих женщин и сидит где-то тихоньким мышонком — очкарик не производил впечатления крепкого орешка. Но надо помнить, что одна из женщин была старшим лейтенантом, а Гущин уже доказал способность драться до последнего вздоха. И потому из темного лестничного провала Зарецкий выпрыгнул как черт из табакерки! Причем конкретно на майора, поджидавшего его за выступом стены у лестницы. Константин вычислил, где его может поджидать засада, и метился дулом пистолета в живот противника. Если дуло воткнется во что-то мягкое, останется лишь нажать на спуск и выстрелить в упор!
Но дуло встретилось с графином. Скользнуло по стеклянному боку и ушло в сторону, а палец изготовившегося Фермера на курок таки нажал.
Выстрел рявкнул почти под носом Гущина! Но майор смог удержать графин в раненой руке, а Зарецкий немного потерял равновесие — соскользнувший со стекла пистолет потянул его за собой, — Фермер навалился на сыщика и буквально расплющил того о стену. Ударом колена попал по ране на бедре! Локтем левой руки нажал на кадык!
Стас что было силы отпихнулся от стены и ударил лбом по носу Фермера.
Константин взвыл! Рана на его лице была чудовищной, а Гущин вдарил — метко.
От боли Фермер ослабил хватку, и следователь тут же повторил его маневр: ударил вверх коленом. По чреслам, правда, не попал, но заставил убийцу, выгнувшись, отпрыгнуть.
В кромешной темноте майор не видел вооруженного противника; размахнувшись, как косарь на заливном лугу, Стас описал графином мощный полукруг…
Бзынь! Стекло встретилось с железом. И раздался звук падающего на ковер пистолета.
Не веря эдакой удаче — он сумел выбить из руки убийцы ПМ, где оставался еще один патрон! — майор взревел и на манер испанского быка попер вперед, надеясь врезаться в «тореро»…
Напрасно. Силуэт Константина возник на световом пятне уже возле входной двери, и Гущин догадался, что Зарецкий, плюнув на оружие, собрался удирать. Как только он откроет дверь и выйдет на улицу, то попадет под защиту собак, а сыщик не сможет его преследовать — кавказцы растерзают чужака, напавшего на их хозяина.
Таранящий маневр испанского быка помог Гущину набрать приличную стартовую скорость. Но Константин значительно опережал, как только его фигура показалась на фоне узкого окна возле входной двери, Стас понял, что сейчас его упустит… прыгнул!..
Пальцы зацепились за ремень на брюках Фермера. Майор свалил убийцу на пол, но тот умудрился вырваться и пихнуть его пяткой в грудь!
Приемы дворовой схватки в партере никогда не были сильной стороной следователя Гущина. Но бешеное желание добраться до горла врага придало такой отваги и силы, что Стас как будто обезумел. Рычал голодным зверем и катился по полу за отползающим Зарецким, который бил его куда попало!..
Внезапно руки Гущина перестали натыкаться на противника — Фермер оторвался, юркнул в темноту, исчез.
Натруженно пыхтя, майор встал на ноги и, опираясь задом о входную дверь, сгибаясь пополам, вгляделся в темноту. Стас перекрыл убийце дверь на улицу. Подходя к дому, он не видел здесь второго выхода, хотя подвальный, скорее всего, имелся. Но там уже не продохнуть. Время истекало вместе с газом.
Сыщик прислушивался и думал: «Пускай я сдохну в этом доме, но захвачу тебя с собой!»
Слегка отдышавшись, он медленно распрямился.
— Эй! — крикнул. — Сюда едет полиция, сдавайся!
И тут раздался взрыв.
Из подвального лестничного зева вырвался огненный шар. Стас видел все словно в замедленной киносъемке: большой оранжевый пузырь вспухает и лопается десятком лепестков, с задрожавших стен сыплются дорогие картины, огромный плазменный телевизор вздымается с тумбы и летит фанерой на диван…
Инстинкт самосохранения берет управление над телом раньше, чем человек успевает составить хоть какую-то команду. Рука Гущина сама собой нашарила за спиной дверную ручку, и, прежде чем майор понял, что делает, он оказался на крыльце.
А выйдя, Гущин понял, что из огня попал в полымя: он, пошатываясь, стоял на высоком крыльце, а где-то тут гуляют два кавказца. Но беспокойство о себе бродило на задворках, в голове майора полыхало: «Черт! Янина!»
Оглушенный, он бегом скатился по крыльцу, факт — собаки все еще не появились! — навел его на мысль, что псины заняты девчонками. Янину и Марину сбросило с террасы ударной волной — горячий шквал пролетел к раскрытой балконной двери и потому не задел Гущина! — они упали на каменные плитки под террасой…
Стас выбежал из-за угла дома. Он был готов увидеть, что террасы уже в принципе нет! Дом с грохотом обваливался стенами внутрь, Зарецкий, как и обещал, подорвал несущую стену в подвале. От огромного балкона остался небольшой кусочек, похожий на гриб с покосившейся шляпкой. После взрыва уцелела лишь одна колонна, все остальные рухнули, и вот на этой «шляпке», оцепенев от ужаса и вцепившись в остатки балюстрады, скорчившись, сидели женщины. На Марине загоралось платье.
— Прыгайте!! — заорал майор.
Но те практически окоченели. Они не знали, что Зарецкий собирается взорвать особняк, и все случившееся стало для них полной неожиданностью. Девчонки сжались в один оцепеневший комок, и Гущин снова заорал:
— Прыгайте, мать вашу!! — Стас встал под готовым рухнуть «грибом», расставил руки. — Я ловлю!
Марина отпихнула от себя Янину, жена неловко, боком полетела к Гущину. Но Стас ее поймал, правда, не выстоял и рухнул наземь, супруги вместе покатились по каменным плиткам… Старший лейтенант в горящем платье спрыгнула сама. Упав, Марина тоже покатилась, и Гущин, мигом навалившись на старлея, принялся давить, приминая на ней пламя. Чуть позже присоединилась и опомнившаяся Яна, Гущины сообща сбили огонь с Мыльниковой…
В ворота что-то мощно ударило. Это оказался бампер «газели» с тонированными стеклами. Стас смотрел, как из автомобиля выпрыгивают бойцы в бронежилетах, и думал: «Неужто только пять минут прошло?!» Следователю показалось, что с момента, когда он отправил женщин на террасу, прошла целая вечность. Он ждал убийцу возле лестницы сто лет! Каждый вздох шел за десятилетие!
К сидящим на земле москвичам подбежал спецназовец с лычками капитана.
— Майор Гущин? Как вы? — раздалось из-под маски.
— Нормально, — прохрипел Стас.
— В доме еще есть люди?
— Да! — выкрикнула старший лейтенант. — Там Виталий Зарецкий!
Капитан развернулся к своим бойцам, махнул на дом рукой, показывая одним оттопыренным пальцем, что в доме есть еще один человек. Но Гущин хмуро буркнул:
— Отставить. В доме нет живых.
Он сказал тихо, но капитан его расслышал даже сквозь вой пламени, выбивавшегося из разбитых окон уцелевшего цокольного этажа. Стас поглядел на измазанную гарью Мыльникову:
