– Можно задать вопрос?
– Конечно, задавайте.
– Что это за тюрьма?
– В каком смысле? – Он наклонил голову, и его лицо приняло любопытствующий вид.
– Кто эти люди, что сидят здесь?
– Преступники, разве это не очевидно?
– Очевидно, но почему они не могут касаться решеток, а я могу?
Тут он задумался, затем посмотрел на охранников, что недавно устроили здесь шоу.
– Всему виной электрический ток, который пускают по решеткам, ваша камера работает с перебоями.
– Я так и подумал.
– Что-то еще? – Его рентгеновский взгляд пронизывал насквозь; он знал, что я хочу спросить о чем-то сильно волнующем меня.
И я хотел, но потом вспомнил все, что делает с людьми это место, когда лишняя информация доносится до надзирательных структур. Я представил, что будет с моим соседом, а возможно, и со мной, если я спрошу о том, о чем хочу спросить.
– Нет, это все.
– Опишите всю ситуацию в краткой форме, в конце нужна ваша роспись.
Я коснулся кончиком ручки белого полотна и начал свое повествование. Рассказ получился небольшим, я старался писать по делу, так как не хотел находиться в камере ни одной лишней секунды. Закончив писать, я расписался и добавил расшифровку.
– Очень хорошо. – Человек вложил лист в папку и направился к выходу.
– Я свободен?! – вскочил я с кровати, полный уверенности, что меня выпускают.
– Еще нет. Нужно дать ход вашей объяснительной, бюрократия, это же все-таки тюрьма, сами понимаете. Не переживайте, все решится быстро, а пока вам принесут поесть. Ах да, дайте ему мазь, – скомандовал он одному из охранников.
Тот просунул мне тюбик через решетку. Я выхватил его и направился обратно к кровати. Это была та же мазь, что давал мне Витя, когда я обжегся. Тюбик был почти пуст, хватало лишь на что-то одно. Втерев крем в отбитые пальцы, я уселся на кровать и начал ждать.
Мне не хватало терпения, я то и дело стрелял глазами по сторонам, вставал с кровати, гулял от стенки к стенке. Тусклый зеленоватый свет действовал угнетающе, в голове без конца разгуливали депрессивные мысли. Я не переставал думать о словах соседа через стену.
«О каком суде он говорил? А если мне тоже придется пройти через это? Нет, я никогда никого не убью, хотя некоторых очень бы хотелось. Блин, надо прекращать забивать голову подобным мусором».
Чтобы как-то успокоиться, я присел на кровать и начал глубоко дышать, настраивая себя на хорошие мысли.
Вскоре я заметил тень. К моей камере подошел человек, в руках у него была большая квадратная сумка. Он извлек из нее несколько пластиковых контейнеров и, протянув их через решетку, положил на пол, затем быстро скрылся из поля зрения.
Я тотчас встал с кровати и поднял с пола контейнеры – это была еда. В животе заурчало, а рот переполнился слюной так, что та вытекала наружу. Присев на кровать, я открыл тару, внутри уныло лежали остывшие макароны, больше напоминающие кашу с какой-то подливкой.
«Что ж, лучше, чем ничего, жаль, нет сигарет».
Закинув в себя еду, я завалился на кровать и, уставившись в потолок, начал думать о том, как буду требовать компенсацию с тюрьмы.
Время шло, но почему-то никто не спешил вызволять меня из заточения, канаты в душе потихоньку натягивались, скрипя напряженными нитями. Наконец к моей камере подтянулись несколько человек.
– Не прошло и полгода! – еле слышно буркнул я себе под нос.
Калитка открылась, в камеру во главе с бульдоголицым зашли три вооруженных прутками охранника. Один из них держал наготове здоровые ржавые наручники, больше напоминающие древние кандалы для рабов.
– Зачем это? – кивнул я в сторону наручников. Ответа не поступило.
– Лицом к стене, руки за спину! – скомандовал старший.
Очень хотелось проломить ему череп, но мне приходилось подчиняться, что я и сделал.
Запястья заметно потяжелели от холодных ржавых браслетов.
– На выход! – гавкнул «бульдог», указывая прутком в сторону коридора.
Проходя мимо камеры соседа, я заглянул внутрь. Он лежал трупом, не шевелясь, лицом к стене. Пока мы шли, я заглядывал во все остальные камеры, и все как один заключенные лежали в той же позе, лицом к стене, не подавая признаков жизни.
Крыло было разделено железной дорогой на две части. Решетки смотрели друг на друга и тянулись от земли и до самого потолка. Я попытался прикинуть, сколько камер на одной стороне, но не смог. Навскидку около сотни, может, больше. На пустой кирпичной стене красовалась огромная надпись, та же, что и на моей робе, я уже проезжал это крыло.
Мы спустились по лестнице и подошли к ожидающей нас вагонетке. Через пару мгновений она уже несла нас по тоннелям, разрезая воздух, в сторону моей свободы, как мне казалось.
Спустя всего несколько минут пути мы остановились.
«Мы же не приехали?»
Я огляделся; это явно было не то крыло, в котором я работал, хоть и похожее на него. Здесь было чуть больше света, и воздух немного свежее, чем в общем секторе, откуда я только что приехал, но тем не менее это было действующее тюремное крыло.
– Почему мы остановились? – Мой голос предательски дрожал, но я ничего не мог поделать с этим.
– Встать!
Я сидел, не двигаясь.
– Встать, я сказал! – Сидевший сзади охранник больно ткнул мне в спину прутком.
Я нехотя поднялся и пошел за своим конвоем в сторону камер.
– Почему мы здесь, где Сергей Иванович?! – Было очевидно, что мы идем в сторону не выхода, а очередной камеры.
– Молчать!
– Сам заткнись, я с места не сдвинусь, пока не объясните, что происходит.
Тогда меня схватили под руки и поволокли. Я попытался сопротивляться, но как только увидел пруток, сразу бросил эту затею.
Меня дотащили до одной из камер, располагавшейся вдоль коридора, сняли кандалы и, открыв калитку, силой затолкали внутрь.
– Сукины дети! Какого хрена вы меня сюда притащили! Меня должны были выпустить! – Я орал, надрывая отдохнувшее горло, будто это могло как-то помочь. – Вы что творите, уроды, я написал объяснительную, я все уже рассказал, что вам еще нужно?
Охранники закрыли дверь и начали удаляться. Я кричал, вспоминая всевозможные проклятья, обещал расправиться с каждым поодиночке, но им было по барабану, никто даже не собирался меня успокаивать.
– Можешь так не надрываться, им наплевать, – раздался откуда-то глухой голос.
– Ты еще кто?! – огрызнулся я.
– Андрей, приятно познакомиться, а ты расслабься и получай удовольствие, теперь это твой дом.
