Вернув коробку в укрытие под кроватью, он включил свет обратно и, как смог, вытер одеяло тряпкой Сэнди. Следующие пару часов сидел за кухонным столом, чистил пистолет, изучал дорожные карты и ждал, когда вернется с работы Сэнди. После развлечений с коробкой всегда испытывал потребность в ее обществе. Она уже рассказывала о человеке с бумажной фабрики, и сейчас он задумался об этом – что бы учинил с этим крюком, если бы они когда-нибудь подобрали такого автостопщика.
Он и забыл, как проголодался, пока не появилась Сэнди с двумя холодными гамбургерами, залитыми горчицей, тремя бутылками пива и вечерней газетой. Пока он ел, она сидела напротив и аккуратно считала чаевые, раскладывала пятаки, десятки и четвертаки в маленькие ровные столбики, и он вспомнил, как она ранее окрысилась из-за своего дурацкого телесериала.
– Ты сегодня молодец, – сказал он, когда она наконец досчитала.
– Неплохо для среды, пожалуй, – утомленно улыбнулась Сэнди. – А ты чем сегодня занимался?
Он пожал плечами.
– Да так, убрался в холодильнике, песни пел.
– Опять разозлил старуху снизу?
– Да шучу я, – сказал он. – У меня есть новые фотографии.
– Это которого?
– С банданой на голове. С ним получились очень хорошие.
– Не сегодня, – сказала она. – Иначе не усну, – потом сдвинула ему половину мелочи. Карл сгреб монеты и ссыпал в банку из-под кофе, которую хранил под раковиной. Они всегда копили – на новую колымагу, новую пленку, новую поездку. Открыв последнее пиво, он налил ей кружку. Потом встал перед ней на колени, снял туфли, начал массировать ноги.
– Зря я так сегодня о твоем чертовом докторе. Что хочешь – то и смотри.
– Хоть какое-то занятие, милый мой, – сказала Сэнди. – Отвлекает от мыслей, понимаешь? – Он кивнул, мягко работая пальцами над нежными пятками. – Вот тут еще, – сказала она, вытянув ноги. Потом, когда она допила и докурила, он подхватил ее тощее тельце и отнес ее, хихикающую, по коридору в спальню. Уже несколько недель Карл не слышал, как она смеется. Сегодня он ее согреет – это меньшее, что он для нее может. Было почти четыре утра, и худо-бедно – с большой удачей и почти без сожалений – они скоротали очередной долгий зимний день.
26
Несколько дней спустя Карл отвез Сэнди на работу и сказал, что ему надо ненадолго выбраться из квартиры. Вчера намело несколько сантиметров снега, а этим утром солнце наконец умудрилось пробиться через плотный серый заслон облаков, висящий над Огайо последние недели, точно какое-то бедственное и беспощадное проклятье. Все в Миде – даже труба бумажной фабрики – блестело белизной.
– Зайдешь на минутку? – спросила она, когда он остановился перед «Текумсе». – Пива тебе возьму.
Карл оглядел машины на слякотной стоянке. Удивился, как здесь людно посреди дня. В последний раз он выбирался на улицу еще до Рождества и так долго просидел взаперти, что брало сомнение: сможет ли он вытерпеть вокруг себя такую кучу народу?
– Эх, нет, сегодня я пас, – сказал он. – Просто думал покататься по округе, вернусь домой до темноты.
– Как знаешь, – пожала плечами она, открывая дверцу со своей стороны. – Только не забудь меня сегодня забрать.
Как только она вошла внутрь, Карл направился прямиком обратно на квартиру на Уотт-стрит. Сидел и пялился в кухонное окно, пока не село солнце, потом вышел к машине. Сунул камеру в бардачок, а пистолет – под сиденье. В универсале было полбака бензина, а в кармане – пять долларов из банки, куда они откладывали на путешествия. Карл пообещал себе, что ничего не будет делать, только покатается по городу и будет охотиться понарошку. Но иногда он жалел, что вообще придумал эти проклятые правила. Черт, да здесь наверняка каждый вечер можно убивать по деревенскому дурачку. «Ты же для этого и придумал правила, Карл, – твердил он себе, выезжая на улицу. – Чтобы ни хрена не запороть».
Проезжая мимо забегаловки «Белая корова» на Хай-стрит, увидел, как рядом со своей патрульной машиной на краю парковки стоит его шурин и разговаривает с кем-то за рулем блестящего черного «линкольна». Кажется, они спорили – судя по тому, как Бодекер размахивал руками. Карл замедлился и следил в зеркало заднего вида, сколько мог. Вспомнил, что пару недель назад вечером Сэнди говорила: ее брат угодит за решетку, если не прекратит общаться с людьми вроде Татера Брауна и Бобо Макдэниэлса. «А что это за черти?» – спросил тогда Карл. Он сидел за кухонным столом, разворачивал один из чизбургеров, которые она принесла ему с работы. С краю кто-то уже надкусил. Он соскреб ножом луковые кольца.
– Они заправляют всем от Серклвиля до самого Портсмута, – объяснила она. – По крайней мере, всем незаконным.
– Ясно, – сказал Карл. – А ты откуда знаешь?
Она вечно возвращалась домой с какой-нибудь байкой, которую ей втирал очередной алкаш. На прошлой неделе, например, беседовала она с человеком, который лично присутствовал при убийстве Кеннеди. Иногда Карла дико раздражало, что Сэнди такая податливая, но, с другой стороны, понимал, что это, наверное, одна из главных причин, почему все это время она держится с ним.
– Ну, сегодня сразу после ухода Хуаниты заезжал один парень и передал конверт для Ли, – она закурила и выпустила облачко дыма к заляпанному потолку. – Прям набитый деньгами, причем не мелочью. Там было четыре или пять сотен долларов, а то и больше.
– Господи, и ты ничего не взяла?
– Ты что, шутишь, что ли? У таких людей не воруют. – Она взяла соломинку жареной картошки из жирной картонной упаковки на столе перед Карлом, обмакнула в кетчуп. Весь вечер Сэнди подмывало запрыгнуть с конвертом в машину и удрать.
– Но он же твой брат, черт возьми. Тебе-то он ничего не сделает.
– Бля, Карл, Ли сейчас в таком состоянии, что вряд ли у него рука дрогнет избавиться от нас обоих. По крайней мере, от тебя.
– Ну, а что ты с ними сделала? Они еще при тебе?
– Ни хрена. Когда он пришел, я просто все отдала и сыграла дурочку, – Сэнди взглянула на картошку в руке, бросила в пепельницу. – Но вид у него все равно был недовольный, – добавила она.
Все еще думая о шурине, Карл свернул на Вайн-стрит. Каждый раз, когда он сталкивался с Ли – слава богу, не так уж часто, – сукин сын все допытывался: «Ну, где работаешь, Карл?» Карл бы все отдал, лишь бы увидеть, как его жопа угодит в такой капкан, из которого сраный значок уже не вытащит. Впереди он увидел двух мальчишек лет пятнадцати-шестнадцати, которые неторопливо шли по тротуару. Притормозил и выключил двигатель, опустил окно и сделал несколько глотков холодного воздуха. Смотрел, как в конце квартала они разделились: один пошел на восток, другой – на запад. Опустил окно с пассажирской стороны и завел машину, подъехал до знака «стоп» и свернул направо.
– Эй, – позвал Карл, подъезжая к тощему парнишке в темно-синей куртке с вышитой сзади белой надписью «Средняя школа Мида». – Подвезти?
