Себе самим и ближнему кругу они дали возможность выбрать что-то по вкусу из оставшегося ассортимента, после чего двери были распахнуты для публики. С тем, что последовало, — сценами разграбления, боями за ту или иную тряпку — не могли соперничать даже новогодние распродажи в «Хэрродс». Одного уже не юного возраста бизнесмена люди видели покидающим магазин в разноцветном комбинезоне, который так стягивал ему ноги, что приходилось скакать.
17 июля на лондонской премьере «Желтой подводной лодки» Джон в очередной раз появился на людях с Йоко — теперь уже не в бесформенном черном, а в пригнанном по фигуре белом. В тот же вечер все обратили внимание на отсутствие Джейн на ее обычном королевском месте рядом с Полом.
Через три дня на BBC, в программе Dee Time, она призналась ведущему Саймону Ди, что больше не помолвлена с Полом и что их пятилетние отношения подошли к концу. «Я помолвку не разрывала, но она разорвана, все кончено, — сказала она. — Я знаю, это прозвучит банально, но мы по-прежнему видимся друг с другом и любим друг друга… просто не сложилось. Кто знает, может быть, мы останемся парочкой из детства и лет в семьдесят снова встретимся и поженимся».
Сам Пол не распространялся об этом, лишь признался однажды, что «передумал» — достаточно обычная вещь для молодого человека двадцати шести лет, пусть даже это решение и не было столь внезапным, как казалось. Со своей стороны Джейн не соблазнилась ни на одно предложение от Флит-стрит продать свою историю — и на протяжении всей своей последующей успешной карьеры, актерской и писательской, будет хранить то же благородное молчание.
В прессе выражали сожаление, что, тогда как один из главных битлов обзавелся столь вопиюще неподходящей партнершей, другому было суждено расстаться с той, что казалась во всех отношениях его идеальной парой. Даже члены девичьих пикетов у ворот Пола признавали, что Джейн всегда держалась очень приветливо и что вдвоем они смотрелись просто на загляденье. Однако среди «яблочных очистков» никто не скрывал ликования: Пол был снова никем не занят.
На самом деле, несмотря на видимость, их разрыв не был таким уж безоблачным и цивилизованным. Вскоре после своего откровения Саймону Ди Джейн нанесла неожиданный визит на Кавендиш-авеню — по-видимому, прослышав, что теперь у Пола живет Фрэнси Шварц, и желая лично в этом удостовериться. Девушки у ворот, завидев ее, побежали предупредить Пола по домофону, но он им не поверил, в результате чего Джейн застала его в постели с Фрэнси.
Кроме того, позже имела место неловкая встреча с матерью Джейн, когда Маргарет Эшер — прежде относившаяся почти по-матерински и к нему самому — приехала забрать оставшиеся вещи дочери. Можно было ожидать, что брат Питер, с которым Джейн всегда была особенно близка, тоже либо уволится сам, либо будет уволен со своего поста в Apple Records. Однако им с Полом удалось сохранить дружеские отношения и сделать вместе еще много полезного для развития лейбла. «Не припомню, чтобы хоть раз я проснулся утром и подумал: „Вот черт, что-то не хочется мне сегодня на работу“», — говорит Эшер.
Преданность Пола Джону была хотя и абсолютной, но далеко не безоговорочной. После шести лет брака Синтия Леннон была изгнана из жизни Джона с особой жестокостью и беспардонностью. В ожидании развода она оставалась в их уэйбриджском особняке, брошенная всеми людьми из битловской компании, которых раньше считала своими друзьями, в том числе Патти Харрисон и Морин Старки. Один лишь Пол, который всегда симпатизировал Синтии, отказался присоединиться к бойкоту. Не считаясь с тем, как отреагирует Джон, он поехал навестить ее в Уэйбридже, презентовал ей красную розу и пошутил: «Ну, Син, что скажешь? Может, теперь нам с тобой пожениться?»
Хуже всего во всей этой истории для Пола было то, что вместе с женой Джон бросил пятилетнего Джулиана — несмотря на то, что он сам пережил такую же травму: его отец ушел, когда Джону тоже было пять лет. Болезненность этого шага для его сына усугублялась тем, с какой легкостью Джон принял Киоко — озорную шестилетнюю дочь Йоко, с которой время от времени ей позволял видеться ее муж Тони Кокс. В скором времени, как бы окончательно подчеркивая безнадежное положение Джулиана, Йоко еще и забеременела.
Пол всегда прекрасно ладил с детьми и на протяжении всех этих лет проявлял больше интереса к Джулиану, чем сам Джон, — во всяком случае, чаще с ним играл. Во время морской экскурсии по греческим островам Джон однажды стал свидетелем их увлеченной игры в ковбоев, после чего отвел Пола в сторону и спросил: «Как это у тебя получается?»
«У Пола с Джулианом были очень близкие отношения, — вспоминает Мэгги Макгиверн. — Я видела, как они часами играют вдвоем в бассейне у Джона и Синтии. Он думал, что это никуда не годится — то, что Джон поступает со своим сыном, точно как его отец поступил с ним».
Отправившись повидать Синтию, он еще в машине начал сочинять песню для Джулиана, которая должна была стать одновременно и утешением, и призывом не отчаиваться. Она началась с лишь слегка завуалированного названия «Hey Jules», трансформировавшегося потом в «Hey Jude» — это была отсылка к главному герою трагического романа Томаса Харди «Джуд Незаметный». Будучи утешительным посланием Джулиану, она также исподволь критиковала Джона и в конечном итоге растянулась на семь минут — немаленькая продолжительность для поп-песни 1968 года. Правда, Джон вообще ни о чем не догадался, восприняв строчку «You have found her, now go and get her» («Ты ее нашел — теперь не упусти») как поддержку своих отношений с Йоко.
Симбиоз Леннона и Маккартни продолжал работать даже здесь. В одном куплете не хватало финальной рифмы, и Пол, пока не придумалось что-то подходящее, пел его, используя бессмысленный набор слов: «the movement you need is on your shoulder» («движение, нужное тебе, — в твоем плече»). Однако, когда Джон сказал, что это лучшая строчка в песне, он оставил ее нетронутой. В последующие годы, играя эту песню перед тысячами восторженных слушателей и вспоминая об этом моменте, он всегда чувствовал комок в горле.
Первым публичным исполнением «Hey Jude» была обязана параллельным занятиям Пола на Apple Records: его ипостасям охотника за талантами, продюсера и композитора-фрилансера (он никогда не забывал о годах «с кожаными заплатками на локтях», которые ждут его после тридцатилетия, когда уже не будет никаких Beatles). Незадолго до описываемых событий он умудрился найти время, чтобы написать музыкальную тему для комедийного сериала йоркширского телевидения под названием «Штуковина» («Thingumybob»), где в главной роли играл великий характерный актер Стэнли Холлоуэй. Тема была написана для одного из северных самодеятельных духовых оркестров, которые он любил с детства — того типа, что традиционно организовывались рабочими при шахтах и заводах.
На роль исполнителей — которых он собирался записать для Apple — Пол выбрал Black Dyke Mills Band, оркестр с более чем столетней историей и множеством наград, основанный на ткацкой фабрике компании «Джон Фостер и сын» в Куинсбери, недалеко от Брэдфорда. Желая добиться максимально аутентичного звучания, он записал их в церковном зале в Солтейре, близ Шипли, приехав на север за 200 миль из Лондона в компании Питера Эшера, Тони Брамуэлла, Дерека Тейлора, музыкального журналиста Алана Смита и своей собаки Марты.
