Альбом достиг десятого места в чартах Billboard и одиннадцатого в Британии, однако встретил даже более жесткую реакцию критиков, чем предыдущий. Rolling Stone задавался вопросом, возможно ли, что по какой-то непостижимой причине альбом был выпущен «преднамеренно второсортным». Британские рецензенты, глумясь на разные лады, называли его скороспелым, зажатым, неактуальным, разрекламированным сверх всякой меры, а NME написал, что сочинительский талант Пола предстает на диске «в своей абсолютно нижней точке как раз тогда, когда ему не помешало бы немного уважения». Как обычно, Пол сделал вид, что не обращает внимания на рецензии, однако позже признавался, что подумал тогда: «Черт, мы тут и правда серьезно напортачили».
Университетский тур, как его окрестили впоследствии, должен был стать не просто курсом молодого бойца для членов Wings. Приближаясь к тридцатилетию, Пол решил достучаться до нового поколения поп-фанатов, чьи кумиры уже ничем не напоминали Beatles. В качестве реакции на хипповское единообразие и наигранную психоделическую наивность группы так называемого глэм-рока — Slade, T-Rex и другие — теперь одевались во все блестящее, выкрашивали концы волос в яркие цвета, не брезговали даже помадой, румянами и подводкой для глаз, но при этом играли тот же самый мачо-рок, что и всегда (и по-прежнему не претендовали на более высокое звание, чем «новые Beatles»).
С учетом всего этого Пол, подыскивая себе первого после Apple пресс-агента, остановил свой выбор на Тони Брэйнсби. Брэйнсби представлял несколько новых модных групп, таких как Curved Air и Thin Lizzy, а его нахрапистая манера была полной противоположностью ненавязчивому шарму Дерека Тейлора. Черпая энергию в анаше и амфетаминах, он работал на своих клиентов практически круглые сутки, однако, подрядившись рекламировать Пола и Wings, обнаружил, что задача не так проста, как могла показаться. Ибо на том этапе британские СМИ хотели знать о любом из бывших битлов только одно: когда он планирует воссоединиться с остальными тремя.
Кит Элтам, еще один пресс-агент, клиентура которого включала The Who, Марка Болана и давно уже расставшихся с Денни Лэйном Moody Blues, держал свой офис на верхнем этаже дома Брэйнсби в Пимлико. «В то время выбор Тони был для Пола разумным шагом, — говорит Элтам. — Кроме того, они оба питали слабость к анаше. Я помню, однажды, когда они с Линдой сидели у Тони в гостях, дым, стоявший на лестнице, был таким густым, что, чтобы словить кайф, не нужно было даже затягиваться».
В январе, порвав с еще одной битловской традицией, Пол расширил состав группы до пяти человек. Генри Маккалоу, ранее игравший в Grease Band Джо Кокера, получил приглашение на место дублирующего Денни Лэйна лид-гитариста. Как и у Пола, приставка «Мак» в его фамилии обозначала не шотландское, а ирландское происхождение, если еще точнее — североирландское. И так совпало, что вскоре после зачисления Маккалоу в ряды Wings коллектив оказался втянут в политические распри, бушевавшие на его родине.
В начале семидесятых в Северной Ирландии резко обострился внутренний конфликт. Это случилось после отправки частей британской армии на защиту республикански настроенного католического меньшинства от воинствующих лоялистов-протестантов. По жестокой иронии судьбы миссия военных оказалась вывернута наизнанку — 30 января 1972 года (в день, навсегда вошедший в историю Ирландии как Кровавое воскресенье) солдаты Парашютного полка расстреляли католическую демонстрацию за гражданские права в районе Богсайд города Лондондерри, убив при этом тринадцать человек, в том числе трех подростков.
Хотя Маккалоу был протестантом из графства Дерри, он слишком много времени провел вдали от родины, среди рок-музыкантов, чтобы ощущать на себе влияние религиозного или политического экстремизма. Однако у Пола, несмотря на отсутствие родственных связей с Северной Ирландией, события вызвали такую глубокую реакцию, что он написал песню, в которой призывал положить конец трехсотлетнему колониальному правлению Британии и предоставить северной части острова такую же независимость, как и южной.
«Give Ireland Back to the Irish» («Верните Ирландию ирландцам») еще больше подчеркнула, насколько слаб Пол в обращении с крупными темами, что было заметно еще по «Wild Life». Даже оставляя за скобками плоское политическое содержание, ее кричаще-роковая аранжировка звучала довольно неуместно, а тон обращения был подчас странно заискивающим: «Great Britain, you are tremendous / As nobody knows like me / But really, what are you doin’ / In the land across the sea?» («Великобритания, ты грандиозна, / И мне это известно лучше всех, / Но в самом деле, что ты забыла / в краю по ту сторону моря?»)
Хотя способности стать сигналом к прямому действию в ней было не больше, чем в пищалке на детском празднике, выпущенная на сингле, она сразу же угодила в «запретный» список BBC, составив компанию таким политически неблагонадежным сочинениям, как «Don’t Let’s Be Beastly to the Germans» Ноэла Кауарда и «A Russian Love Song» в исполнении труппы Goon Show. Как бы то ни было, ей удалось подняться до шестнадцатого места в Британии и до первого в Ирландской Республике — а также в пылко республиканской Испании.
В интервью по поводу поднятой шумихи, данном американскому телеканалу ABC, Пол настаивал, что его ирландские корни не были главным побудительным мотивом. «Я англичанин, и меня воспитывали в гордости за Британскую империю и все остальное. Я не хочу, чтобы армия моей страны могла так запросто стрелять по моим ирландским братьям». В какой-то момент он, казалось, почти солидаризировался с Ирландской республиканской армией — террористической организацией, бойцы которой периодически убивали невооруженных полицейских и протестантов-лоялистов, часто в присутствии их детей, а также простреливали коленные чашечки членам собственной общины, заподозренным в предательстве. «Я это не приветствую, но если люди стреляют по [ИРА], им приходится стрелять в ответ».
Пока Wings с новым пополнением еще только готовились к покорению студенческих аудиторий, стало понятно, что в их концертном репертуаре не будет ни одной песни Beatles. Более того, в новой группе слово на букву B не рекомендовалось даже упоминать. «Я иногда говорил Полу, как мне нравится какая-нибудь их старая вещь, „Michelle“ например, — вспоминает Денни Лэйн. — Он говорил: „Угу“, после чего менял тему. Ему хотелось самостоятельного признания, а не просто быть членом кавер-группы, играющей битловский материал».
Приготовления к туру были минимальными. Были рекрутированы два роуди — родственники Иэн Хорн и Тревор Джонс (последний как раз рекомендовал Полу Генри Маккалоу); имелся двенадцатиместный «форд-транзит», куда помещались супруги Маккартни вместе с группой, детьми и собаками; наконец, в прокатной компании Avis был арендован белый фургон, который предназначался для оборудования. «В день отъезда я приехал на Кавендиш-авеню, оставив свою жену Моник дома в постели, — вспоминает Денни Сайвелл. — Пол спрашивает: „А где Моник? Она же едет с нами“. Так что все планировалось как настоящая семейная вылазка».
