Когда 20 октября Concert for New York City («Концерт для Нью-Йорка»), наконец, состоялся в «Мэдисон-сквер-гарден», город только-только начал оправляться от травмы. Накануне Пол попытался посетить массовую могилу, известную теперь как Граунд-Зиро («нулевой уровень»), но даже ему не удалось туда проникнуть, хотя за несколько улиц он мог чувствовать запах дыма, расплавленных офисных перегородок и смерти.
Концерт получился грандиозным парадом исполнителей высшего эшелона, и прежде всего — британцев, нашедших свою удачу в «Большом яблоке»: Дэвида Боуи, Мика Джаггера с Китом Ричардсом, Эрика Клэптона и The Who. Кроме этого, на сцену выходили голливудские тяжеловесы — Роберт Де Ниро, Леонардо Ди Каприо, Джим Керри, плюс звезды телевидения, прославленные спортсмены и публичные фигуры, такие как бывший президент Билл Клинтон и мэр Руди Джулиани, чье примерное поведение в день трагедии так резко контрастировало с поведением президента Джорджа Буша-младшего.
Многие из присутствовавших в зале 18 тысяч человек были родственниками или коллегами погибших спасателей и полицейских. Пол и Хэзер лично раздавали билеты на пожарных станциях и в полицейских участках. Однако было сделано все, чтобы не допустить похоронной атмосферы, — кто-то даже шутил об Усаме бен Ладене, главе «Аль-Каиды» и главном организаторе теракта. Полу всегда нравился такой настрой — он приводил в пример Ливерпуль во время авианалетов Второй мировой и «как они с этим справлялись — музыкой и шутками».
Когда настала его очередь, он вышел к микрофону в футболке нью-йоркской пожарной службы и спел «Freedom» (Хэзер потом будет утверждать, что «немного поучаствовала в ее аранжировке»). Хотя каждый исполнитель пытался подобрать песню, соответствующую случаю, «Let It Be» была единственным возможным завершением мероприятия — источником утешения и чувства общности, которые теперь требовались людям как никогда. В этот мрачный час он воистину был светом, который продолжал им светить
[77].
Только одна новость смогла затмить 11 сентября и «войну с террором», объявленную президентом Бушем (при полной поддержке премьер-министра Блэра) и обернувшуюся позже такими ужасными последствиями для нового века. 29 ноября в возрасте пятидесяти восьми лет Джордж скончался от рака.
Как и после смерти Джона двадцать один год назад, в данном случае освещение в прессе по масштабу больше соответствовало смерти прославленного политика или главы государства. Пол вышел к многочисленным репортерам, собравшимся в Суссексе, и в отличие от прошлого случая выступил безукоризненно: «Это очень печально, я потрясен до глубины души. Он был хорошим человеком… Мы выросли вместе, и я с удовольствием вспоминаю, как мы прекрасно проводили время в Ливерпуле, и во времена Beatles, да и потом. Мне повезло быть с ним знакомым, и я люблю его как брата».
Последний раз они встречались за пару недель до этого в Нью-Йорке, в больнице Университета Статен-Айленда, после того как Джордж узнал, что всякое дальнейшее лечение бессмысленно и что Рождества ему уже не застать. Пол с Хэзер на день слетали в Нью-Йорк на «Конкорде», и Пол смог посидеть у постели Джорджа, поглаживая его руку, — такое в их по-мужски скупой на проявления чувств молодости и вообразить было нельзя.
Печальная ирония последних дней Джорджа заключалась в том, что он фактически оказался бездомным. Он не стал возвращаться в Британию из нежелания видеть мрачные панихиды, которые фанаты стали бы устраивать по нему снаружи Фрайар-Парка, а путь до гавайского острова Мауи, где у него был еще один дом, был слишком изнурителен, сопряжен с организационными сложностями и возможными домогательствами прессы.
Одержимо оберегавший свою личную жизнь до последнего, он нанял Гэвина де Беккера — консультанта по безопасности для знаменитостей, который должен был увезти его куда-нибудь, где бы он, вдалеке от всех, смог вместе с женой и сыном спокойно встретить свой конец. Де Беккер, его последний тур-менеджер, и стал тем, кто объявил о смерти Джорджа в Лос-Анджелесе по адресу Колдуотер-каньон, 1971.
Адрес был вымышленный: Джордж на самом деле скончался в новом особняке Пола на Хэзер-роуд в Беверли-Хиллз. Когда-то, в годы их совместной учебы в Инни, Пол точно так же по-приятельски не раз предлагал ему: «Может, лучше зайдешь ко мне домой?»
Стелла Маккартни продолжала свою звездную карьеру в мире моды. Отработав каких-то четыре года на Chloé, она открыла собственный именной лейбл на паях с итальянским домом моды Gucci, который предоставил ей полную свободу творчества. Ей было всего тридцать лет — столько же, сколько было ее отцу, когда за три десятилетия до этого он начал свою сольную карьеру.
Стелла по-прежнему не оставляла надежды наладить нормальные отношения с Хэзер и поэтому той осенью пригласила ее с Полом на показ своей первой коллекции под брендом Stella McCartney. Это было непростое решение, так как ее мать присутствовала на ее первом показе для Chloé в 1997 году, всего за несколько месяцев до смерти.
Когда Пол прибыл на место, он по их с Линдой совместной привычке в знак приветствия вскинул два пальца вверх, и Хэзер тут же последовала его примеру. Конечно, на жесты не распространяется авторское право, однако Стелле под действием понятного в той ситуации стресса показалось, что место ее матери узурпировано самым наглым образом. Один из ее друзей позже рассказывал Daily Mail: «Она ужасно разозлилась и сказала отцу, что ни при каких условиях не позволит Хэзер участвовать в приеме после показа, — из-за чего им обоим пришлось его пропустить».
От пылающих башен к «дремлющим шпилям»: первое представление оратории Пола Ecce Cor Meum состоялось в Шелдонском театре Оксфорда всего лишь через несколько недель после «Концерта для Нью-Йорка». Исполнял ее хор Магдален-колледжа, репетировавший под его личным присмотром, а за дирижерским пультом стоял музыкальный директор колледжа Билл Айвз. В конце под восторженные аплодисменты собравшихся ученых мужей Полу вручили букет цветов, который по-своему значил для него больше, чем самый «золотой» из дисков.
В глубине души он был не очень доволен выступлением, хотя винил во всем только самого себя. Бо́льшую часть музыки он сочинял на синтезаторе, не думая о том, что половина хора состояла из мальчиков, и многие пассажи оказались для них попросту слишком изнурительными. Пройдет еще пять лет, прежде чем он решит, что Ecce Cor Meum готова для лондонской премьеры и выпуска в качестве альбома.
В начале 2002 года он снова отправился с Хэзер в Индию, чтобы отпраздновать ее тридцатичетырехлетие. На этот раз они не разъезжали по стране, а остановились в роскошном курортном кемпинге на берегу озера в штате Керала. В утро ее дня рождения Пол наполнил их домик цветами и подарил ей в пару к ее обручальному кольцу браслет с сапфирами и бриллиантами.
Из Кералы Хэзер отправилась во Вьетнам по очередному делу, связанному с противопехотными минами, а он в то же время погрузился в приготовления к своему первому после 1993 года мировому турне. Поводом была раскрутка альбома Driving Rain (к которому в последнюю минуту была добавлена «Freedom»), однако на самом деле гастроли знаменовали для Пола конец траура и начало новой эры: он планировал взять с собой Хэзер — так же, как всегда брал Линду. Как провозглашало название позже выпущенного концертного альбома — Back in the World, Пол Маккартни возвращался в мир.
