И тем не менее все это вместе взятое не могло сравниться с первым — и по-прежнему самым значительным — из его открытий, четверкой уже повзрослевших мужчин, которых он по-прежнему называл «мальчиками». Конец живых выступлений, подаривший Beatles долгожданную свободу, стал для Брайана тяжким ударом, ибо, по сути, у него отняли возможность с утра до ночи устраивать их дела, защищать их от неприятностей, носиться с ними, как не носился ни один другой поп-менеджер ни до, ни после. «Чем мне теперь заниматься? — грустно спросил он своего коллегу, возвращаясь домой после финального американского турне. — Может, надо вернуться к учебе, освоить что-нибудь новое?»
Несмотря на внешнюю экспансию NEMS и множество вещей, требовавших его внимания, Брайан продолжал ревностно опекать Beatles — а также своего второго фаворита из «конюшни» NEMS, Силлу Блэк, — и бросал все другие дела по каждому их зову, не испытывая большей радости ни от чего другого, как от возможности побыть в их компании. Он стал напоминать родителя, никак не могущего смириться с тем, что дети покинули семейное гнездо.
Подобно членам королевской семьи, все четверо никогда не нуждались в том, чтобы носить с собой деньги, и однако Брайан по-прежнему выплачивал им наличными недельное жалованье, о котором они договорились еще в самом начале. Каждую пятницу он отсылал им по 50 фунтов пятифунтовыми купюрами в таком же стандартном офисном конверте, который получали остальные работники NEMS. Деньги доставлял Тони Брамуэлл, числившийся в NEMS помощником менеджера, но теперь работавший главным образом на Пола. Однажды на Кавендиш-авеню Пол попросил Брамуэлла принести что-то из сейфа, который стоял незапертым у него в спальне. «Внутри лежало несколько десятков этих зарплатных пакетиков от Брайана, которые никто никогда не открывал», — вспоминает Брамуэлл.
В сентябре 1967 года истекал пятилетний срок договора о менеджменте, который Брайан и Beatles подписали в 1962-м. И в месяцы, предшествовавшие этой дате, было много оснований предполагать, что он, возможно, не будет продлен.
Сложилась ситуация, с которой британский поп с его привычкой к карьерам, длившимся в среднем полгода, еще никогда не сталкивался, но которая в дальнейшем будет возникать в отношениях менеджеров и исполнителей все чаще и чаще. Условия контрактов, которые Брайан оговаривал для Beatles пятью годами ранее, когда они еще были никем, по большей части оставались в силе и в нынешней ситуации, когда они стали практически всем, и выглядели до смешного неадекватными. Когда-то наивные, восторженные, полные благодарности юноши теперь были гораздо более самостоятельны, разборчивы и опытны — особенно один из них.
Правда, самое ретроспективно нелепое условие первоначального контракта теперь было исправлено. Ставка потиражных отчислений, которые Beatles все это время получали от EMI за свои многочисленные хит-синглы и альбомы, — «пенни за пластинку» — в январе 1967 года была поднята до вполне солидных 10 %. Но пока еще и речи не было о получении авансов в счет потиражных — практике, которую музыкальная индустрия Англии стала перенимать у американцев. Было неприятно осознавать, что Rolling Stones, их ближайшие соперники — и часто бессовестные подражатели, — выбили из своей компании Decca 1,25 миллиона долларов, благодаря не по-брайановски жестким методам их американского менеджера Аллена Клейна.
Другие ошибки Брайана оставались пока мало кому известны. Например, когда битломания впервые охватила Америку, лицензирование тематических товаров: париков, пластиковых гитар и тому подобного — обещало принести Beatles прибыли диснеевских масштабов. Однако Брайан отписал права на их продажу группе британских бизнесменов в долях 90 к 10 (причем Beatles должно было достаться только 10 % от его 10 %), и в результате последующей судебной неразберихи это доходное предприятие так и не заработало.
В личном плане они больше не чувствовали нужды в неусыпной заботе и безошибочном хорошем вкусе, с которыми Брайан до сих пор направлял их карьеру в шоу-бизнесе. Все-таки их высшее достижение, Sgt. Pepper’s Lonely Hearts Club Band, было задумано и реализовано при минимальном его участии. Оставленная им записка о том, как следует упаковать готовый альбом, свидетельствует, насколько далек он был от творческого процесса: «Для „Сержанта Пеппера“ — обычные конверты из коричневой бумаги».
«Мы всегда хотели сами распоряжаться творческим процессом и на том этапе уже практически работали под самоуправлением, — говорил позднее Пол. — Поэтому Брайан оказался немного в стороне… и я уверен, он был несчастлив в том числе по этой причине».
Других причин тоже хватало. Как гею, давно привыкшему к скрытности и отягощенному чувством вины, Брайану должна была принести облегчение «эра вседозволенности», достигшая апогея в июле 1967 года, когда Великобритания, наконец, узаконила добровольные гомосексуальные акты между мужчинами старше 21 года. К сожалению, его пристрастие к «грубым парням» и встречам в общественных туалетах оставляло его по ту сторону закона, делая его к тому же постоянной жертвой насилия или вымогательства со стороны разовых «знакомых». К его вечному раскаянию, один такой эпизод даже помешал ему присутствовать на прощальном выступлении Beatles в Сан-Франциско.
Кроме того, он зависел от наркотиков еще больше, чем любой из его «мальчиков», — в числе прочего от травы и кислоты, но в основном от амфетаминов, с которыми он познакомился в «Каверн» и которые сочетались у него с безрассудным количеством алкоголя. Большую часть времени, когда записывался Sgt. Pepper, он провел в качестве пациента «Прайори», лондонской реабилитационной клиники для знаменитостей, где, правда, так ничем ему и не помогли. Некогда безупречный бизнесмен превратился во взъерошенного недохиппи в рубашке с оборками, который спал до полудня и проводил ночи, приставая к молодым гвардейцам в найтсбриджских казармах или спуская тысячи на рулетке в игорных клубах Мейфэра.
Его отношения с Полом всегда отличались некоторой неловкостью, хотя никто и не мог в точности объяснить почему. Еще в Ливерпуле поговаривали, что дело было в его чувстве вины за слишком очевидное внимание к Джону, которое он всегда пытался компенсировать Полу, правда без особенного успеха.
С первых дней существования группы Пол часто играл роль примадонны — например, когда предпочел отлежаться в ванне, вместо того чтобы присутствовать на первой, решающей деловой встрече с Брайаном. В «Полном погребе шума» (A Cellarful of Noise), в целом довольно пресной автобиографии Брайана, говорилось, что Пол бывает «капризным, импульсивным и трудным в общении» и имеет привычку не слушать того, что ему не хочется слышать.
Пола никогда не беспокоил гомосексуализм Брайана, даже в самом начале, когда, будучи самым симпатичным битлом, он вполне мог ожидать, что именно он, а не Джон, станет предметом его внимания. На самом деле, как уже потом вспоминал Пол, рядом с Beatles Брайан всегда старался вести себя подчеркнуто «по-мужски». Кроме того, на его жизненном пути Полу встречалось немало других гомосексуалов, начиная с гамбургских трансвеститов и кончая Робертом Фрейзером, с которым он часто ездил в Париж покупать картины. «Я не беспокоился по поводу своей сексуальности, — позже рассказывал он. — Я всегда чувствовал, что спокойно могу общаться, с кем только захочу».
