– Молитесь богам и лекарю Либхе, чтобы мэр оказался жив.
А затем грубо подтолкнул арестованного в спину.
Фрайберг усмехнулся. Жизнь, как и погода, переменчива. Кто-то там, наверху, явно желал преподнести ему урок, но весьма оригинальным способом. Оставалось уповать на друзей, раз боги на этот раз играли краплеными.
В темнице полицейского участка города Дункельмитта мастер магической механики провел гораздо больше времени, чем ожидал. За окном давно стемнело, но ни адвокат, ни шеф Кроули вытаскивать Рыжего Эра из камеры не торопились.
О времени Эрик имел смутное представление, ибо магхронометр оставил в доме Магды. Скорее всего близилась полночь, хотя на улице царило оживление. До слуха доносились возмущенные голоса, причем с каждой минутой гул рос, превращаясь в шумную какофонию. Среди множества звуков прогудел зычный голос соседа-бакалейщика: «Свободу Эру Клаусу!» Раздавались нестройные выкрики горожан: «Долой мэра Грубера! Рыжего Эра – в мэры Дункельмитта!» Соседи по кварталу узнали об аресте мастера Клауса и пришли к участку поддержать. Значит, и Курц с адвокатом поблизости, просто их почему-то не пускают.
Губы сами невольно расплылись в довольной улыбке, но Эр тут же поморщился: запястья болели от перетекающей в артефакты магии, а в теле ощущалась слабость. После утомительного и совершенно бессмысленного допроса полицейскими из отдела урегулирования Эрик погрузился в забытье и не снял наручники. И только он собрался заняться оковами, как услышал лязг отодвигаемого замка и шаги. В камеру зашел детектив Фриз. Вздохнув, он стянул на пол элегантный сюртук и сел рядом с Эром. Молча порылся в карманах брюк и, достав ключи, избавил пленника от наручников.
– Ты еще до участка не добрался, а шеф Кроули уже понесся в дом Магды Ленц, – вместо извинений произнес старик, объясняя таким образом, почему глава полиции Дункельмитта не зашел проведать приятеля.
– Грубер мертв? – полюбопытствовал Эрик.
– Жив, гад. Но переломан и без сознания. – Старший детектив Фриз выругался, обозначив свое отношение к мэру, и добавил: – Там сейчас крутится этот лекаришка Либхе. Вливает в Грубера магию жизни и настойки.
– А стоит ли?
– Дурья твоя башка! Парализованный мэр всяко лучше мертвого. Да и вице-канцлер уже обо всем прознал, нашлись доброжелатели из наших и доложили. Шеф Кроули умчался в Айзенмитт объясняться, к утру должен вернуться. Молись, Эр, чтобы Грубер ожил, но, как и в прошлый раз, потерял память.
– Это был несчастный случай, есть свидетели. Так что я готов к беседе с палачом.
– Думаешь, дойдет до палача? – Фриз посмотрел на собеседника как на слабоумного. – Если мэр откинется, вице-канцлеру будет нужен виновный, и желательно мертвый.
– С последним помочь не могу, – усмехнулся Фрайберг.
– Будешь? – Старший детектив достал папиросу и протянул заключенному.
Эрик не отказался. Нет, курить он не любил, просто не понимал, в чем удовольствие. То ли дело эль или темное дункельмиттское. Но сейчас особого выбора не было, и он прикурил. Выпустил в воздух кольца дыма, которые потянулись вверх, к узенькому открытому оконцу под потолком.
Фриз сидел рядом и напряженно курил, думая о своем.
– А знаешь, какое у меня на днях было видение? – спросил он. Эрик лишь пожал плечами. – Видел тебя в казенном доме.
– В этом? Или с девочками мамаши Гебек? – уточнил Фрайберг.
– В заброшенном здании старой тюрьмы. Только так и не понял – хозяин ты там или заключенный.
– Чтобы я был хозяином тюрьмы? Сплюньте, гер Фриз. Или поставьте свечу своему богу-провидцу, чтобы не сбылось, – хмыкнул Эрик и прислушался.
Крики на улице стали громче, но теперь еще слышались звуки полицейских свистков.
– Любопытный ты парень, Эр Клаус, или как тебя там зовут.
Старший детектив с интересом разглядывал собеседника, а Эрик удивленно выгнул бровь, но уточнять, что именно имел в виду гер Фриз, не стал.
– И бабы тебя любят, и народ. Вон полгорода пришло к участку. И прозвище тебе уже придумали.
– Знаю, Рыжий Эр, – кивнул Фрайберг.
– Не-е, выше бери. Принц! Принц темных улиц. – Фриз незлобно рассмеялся. Правда, хриплый смех больше напоминал карканье старой больной птицы. – Казалось бы, мальчишка зеленый, но есть в тебе какая-то сила. За такими, как ты, идут в бой. Из таких получаются хорошие правители. Но не сразу, годам к сорока, когда пороха понюхают и пару-тройку друзей схоронят…
– А хоронить обязательно? – поинтересовался Фрайберг, вмиг став серьезным.
Странный разговор у них с детективом получался. Странный и непростой.
– Может, и не обязательно. Как повезет. – Фриз потушил о стену папиросу, завернул окурок в клочок бумаги и поднялся, забирая с пола сюртук.
Что-то бормоча под нос, он направился к выходу, но Эрик его окликнул:
– Брунквиста поймали?
– Нет еще, – вздохнул детектив. – Возьмем. Хотя… – Фриз вернулся и склонился над заключенным, проведя кулаком по своей груди: – Скребет у меня внутри, понимаешь?
– А чего скребет-то? Доказательства есть, и побег как признание, – подбодрил Эрик детектива.
– И доказательства, и видения, и серия – все есть. А не нравится мне это дело, – буркнул Фриз. – Может, старею, нюх теряю и зря в эту Ирму вцепился… Вроде девчонкам помогала, замуж выдавала и судьбу устраивала. Но эта помощь больше на продажу похожа. И богиня ее такая же…
– А богиня-то чем вам не угодила? – удивился Эрик.
– Двуличная она! И светлых, и темных привечает.
Детектив выжидающе смотрел на Фрайберга, но тот молчал. Обсуждать богов – последнее дело, хотя благоговения перед ними Эр не испытывал.
– Ты, мастер Клаус, на нас с Кроули зла не держи: и за то, что заперли тебя здесь, и что раньше не зашли, и что адвоката не пустили, – попросил Фриз, неверно истолковав молчание. – Так надо. Дело-то до вице-канцлера уже дошло. Шеф должен показать свое беспристрастное отношение. А то как станет тебя открыто защищать, тут его и обвинят в том, что приятеля покрывает.
– Да я не в обиде… – отмахнулся Эрик и вздрогнул.
Краски вдруг померкли, а на месте старшего детектива появилась клубящаяся тень. Но если в храме тени жрицы и послушниц были холодными, грязно-серыми, а одна, уродливая, даже скалилась, то эта ластилась к ногам, обдавала теплом и насмешливо щурилась огромными дымчатыми зенками…
Эрик не знал, сколько времени провел, таращась в полумрак. Старший детектив давно ушел, рядом на полу лежали браслеты, а выкрики горожан стихли. Фрайберг прилег на топчан, подложил под затылок ладони и неожиданно погрузился в глубокий, безмятежный сон.
Казалось, он только сомкнул веки, а его уже будили. И судя по блеклому, дрожащему на полу камеры лучику, рассвело.
