И что на меня так подействовало? Его смазливое лицо или предложение руки и сердца?
Стоп. Аврора, какие еще рука и сердце? Не было такого.
Я так глубоко ушла в собственные размышления, стараясь удерживать на лице маску ехидства, что не сразу заметила, как Красавчик тихо так и хрипло засмеялся.
Черт! Почему это он опять стал Красавчиком?
— Слышал, Олежа? Да у нее ого-го какие зубы. — И парень отпустил меня, согнул правую руку, а левую ладонь положил на ее локтевой сгиб и после этого продолжил сгибать с таким пакостным выражением лица, что я аж оторопела.
Это он сейчас, что? Сделал жест по локоть? Альтернативный вариант среднего пальца?
Олега Викторовича всего аж перекосило.
— Ах ты ж поганец, — пробасил он и резко двинулся на Богдана, пытаясь схватить того за руку, но Поганец словно прогнулся в спине в обратную сторону, оттопырив зад, и отпрыгнул, не дав брату схватить себя.
Теперь я уже нисколько не сомневалась, что они братья. Потому что балаган продолжился: Олег опять попытался схватить Богдана, но тот слишком резво и быстро от него отпрыгивал, словно специально задирая.
Дурдом какой-то.
И ладно бы этот Богдан, у него на лице было написано, что он разгильдяй еще тот, но второй? Выглядел таким серьезным и представительным мужчиной. Косточку мне вправлял или что он там делал — и тут вот это?
Словно дети малые.
Пока я предавалась очередным размышлениям, старший деть все же ухватил младшего и заехал тому под дых, замахнувшись опять.
Целился он определенно в нос. С точностью хирурга.
— Стойте! Вы что творите! — заверещала я и зачем-то подбежала к мужчинам.
Ага, со сломанной рукой мне только в драку и лезть… Но, как ни странно, Олег — теперь я никак не могла обращаться к нему по отчеству, даже мысленно, — все же отпустил Богдана.
— Спасибо, Рыжик, — мило улыбнулся Красавчик и сразу разрушил все очарование, — я бы на месте Олега тоже испугался, у тебя тако-о-ое лицо было, словно ты ему щас двинешь, — хохотнул Богдан, выпрямляясь, и все же получил в нос.
Только не от брата, а от меня.
Как же кстати, что левой я всегда била сильнее.
Голову Богдана мотнуло, и он тут же схватился за нос.
— Ты чего? — оторопело спросил он, осматривая собственные пальцы, на которых была кровь. Голос мужчины звучал обиженно, как у самого настоящего ребенка. Он не понимал за что.
Действительно, за что?
— Пойдете ко мне в кабинет, — пробасил Олег и, никого не дожидаясь, пошел к тому помещению, где еще совсем недавно меня оставил.
Когда мы с Богданом его догнали, у мужчины в руках уже был лед, завернутый в белоснежное вафельное полотенце. И откуда такое богатство в кабинете главврача, оставалось только догадываться.
— На, приложи. И скажи ей спасибо, что ударила тебя левой.
— Ты что, левша? — не обращая внимания на брата, обратился ко мне Богдан.
Зеленые. Его глаза были светло-светло зелеными. И красивыми. В обрамлении пушистых черных ресниц, которые так и хотелось потянуть, чтобы проверить, настоящие ли.
— Нет, — заторможенно мотнула головой и отвернулась от него. Нельзя смотреть так на мужчину. Насколько бы он красив ни был. Нельзя. — Просто на правой гипс. — Я попыталась приподнять руку, чтобы продемонстрировать, но опять ощутила ноющую боль.
— Ох ты ж, Рыжик. Да я бы без носа остался! — выкрикнул он, видимо только сейчас сообразив, что до него пытался донести брат.
— Так, все. Сиди здесь и держи холод у носа. Я сейчас сделаю снимок Авроре, отпущу ее и вернусь к нашему разговору.
— Да что к нему возвращаться-то? Просто помоги мне, и все.
— Я уже сказал, что мы с мамой устали постоянно разгребать за тобой. Ты ни с чем справиться не можешь!
— Вот только опять не начинай про девок! — закричал младший, и я поморщилась, настолько неприятно звучали его слова. — Несерьезное отношение к бабам никак не отражается на…
— Пойдем, Аврора. — Врач бережно взял меня за плечо здоровой руки и направился к двери.
— Спорим.
Плечи Олега напряглись, но он не обернулся.
— Спорим, что я хоть сегодня женюсь.
— Да что ты заладил, — взорвался старший. — Женюсь, женюсь… Я про брак сказал к слову, Богдан. Как пример! Хоть какой-то ответственности и самостоятельности. У тебя же интерес не задерживался ни на чем в жизни дольше недели.
— Спорим, что продержусь. Хоть месяц, хоть год.
— Боже, — Олег наигранно рассмеялся и отпустил меня, развернувшись к брату, — какой год? Да ты и двух месяцев не сможешь прожить в одном и том же месте с одним и тем же человеком.
— А вот давай! Два месяца, — качнул подбородком в мою сторону, — хоть даже с Рыжиком этим. Вот вообще без разницы. Продержусь! Тогда ты мне поможешь.
— Да вы издеваетесь, — не сдержалась я и выбежала из кабинета.
Чокнутые какие-то, ей-богу.
Когда я подошла к лифту, Олег нагнал меня.
— Не обращай на него внимания. Он попсихует и успокоится. Не привык к отказам в своих прихотях, но недавно мама решила, что ему пора взрослеть, и больше не поддерживает его начинания, — мягко улыбнулся мужчина, а я подумала, что попала в какую-то параллельную вселенную, иначе с чего бы этот представительный серьезный врач передо мной оправдывался?
Я промолчала. Какое мне дело до проблем того Красавчика?
Мы спустились вниз, мне сделали снимок, после чего Олег довольно кивнул и повел меня обратно к лифту, а затем и в холл поликлиники.
Получается, мы не вернемся к нему в кабинет и я больше не увижусь с мистером “Офигенная задница”?
В груди кольнуло легкое чувство досады.
Олег объяснил, что у меня вывих запястья — не перелом. И наложили мне не полноценный гипс, а гипсовую лангетку. Я и не знала, что это как-то различалось.
— Вот моя визитка, позвони мне по нижнему номеру через две недели. Подойдешь, посмотрим все и снимем. Если будут беспокоить сильные боли, тоже звони, — кивнул он.
— Мне не с чего, — фыркнула я, больше не желая ему что-то предъявлять.
Я была безмерно рада тому, что с этим гипсовым недоразумением мне придется ходить всего две неделе. Не два-три месяца или больше, как я уже подготавливала себя, а всего две недели.
— Что значит не с чего?
— Когда ваша жена на меня наехала, — мужчина поморщился: да, звучало действительно не очень, — у меня в руках был телефон, он выпал. Но Евгения так быстро меня увезла, что я только здесь вспомнила про то, что телефона больше нет.
Олег Викторович поджал губы и тут же начал хлопать себя по карманам халата. Не знаю, что он там искал, но, выудив телефон, он выглядел недовольным.
