— Ты уверена? Возможно, это будет сложно…
— Нет, сложно будет заставить его привести с собой Алису, но я постараюсь обеспечить и это.
— Так ты знаешь Алису? — обрадовалась Нина. — И ты не против их отношений?
— Елки, да за кого вы все меня держите? Конечно, я не против, и я вернулась вовсе не для того, чтобы украсть у Яна всю жизнь!
— Извини, ты права, мне просто нужно привыкнуть… Извини.
— Пустое, — отмахнулась Александра. — Время все расставит на свои места. Будем на связи.
Она надеялась, что после разговора с Ниной станет проще, а стало лишь сложнее. Эмоции болезненно давили на нее, отнимали силы, пробуждали воспоминания, которые она обычно запирала за семью замками. Мысль о том, что в разговоре с Касей она упустила нечто важное, никуда не делась и все еще раздражала. Теперь к ней прибавилась мысль о том, что разговор с Асей тоже прошел неправильно. Ее племянница выглядела подавленной чем-то, а Александра не только не разобралась в этом сама, но и отвлекла Нину, не давая ей шанса верно оценить состояние дочери.
Или она придумывает лишнего? Возможно, ни Кася, ни ее племянница не сказали ничего особенного, раз она это толком не распознала. Вероятнее всего, ее травмированное сознание прячется за чужими проблемами, чтобы не признавать свои собственные. Она так восемь лет пряталась за спиной у Эрика, лишь бы о семье не вспоминать! Да и после этого ей помогла лишь встряска, которую не обеспечит ни один терапевт. Александра научилась ценить свою жизнь после того, как чуть ее не потеряла…
…Возможность двигаться вернулась к ней ближе к вечеру, когда над степью сгустились сумерки. Вот тогда Александра и осознала, что дела ее плохи. Чудо, что она все еще в сознании! Но долго ли это продлится — тот еще вопрос. Ее раны были незначительными, однако их скопилось слишком много, и у нее болело все тело. Порезы, полученные сутки назад, успели воспалиться. В Австралии это было чревато заражением чем угодно — вплоть до паразитов. Она не ела и не пила целую вечность. Да, природа подарила ей крепкий организм — но не бессмертие же!
А значит, ей нужно было срочно вернуться к людям. Однако выбираться в одиночку Александра не собиралась. От боли и усталости она плохо соображала, но одна мысль оставалась четкой и ясной: если их пути с динго пересеклись здесь, на краю света, то и дальше они должны идти только вместе.
У щенка дела были даже хуже, чем у нее. Правая передняя лапа, за которую браконьер привязал его к квадроциклу, была в отвратительном состоянии. Сквозь шкуру четко прощупывались осколки кости — так много и такие мелкие, что, пожалуй, безопаснее было ампутировать эту лапу прямо сейчас, чтобы увеличить шансы щенка на выживание. Вот только Александра понимала, что для динго лишиться лапы — это верная смерть. Он не из бродячих псов, которые довольствуются поеданием мусора на свалках, ему нужна охота. Поэтому Александра зафиксировала лапку остатками собственной рубашки, как могла, и перенесла щенка на квадроцикл.
Он настолько ослаб, что не мог ни рычать, ни скулить. Он просто смотрел на нее темными глазами, которые в вечерней полутьме казались провалами в другой мир. Александра знала, что он просто слишком устал для сопротивления. И все же она не могла избавиться от чувства, что динго все понимает и позволяет ей помочь.
Только благодаря ему она и выбралась оттуда. Одна она наверняка бы отключилась за рулем — и погибла при падении. Но ответственность за чужую жизнь подстегивала ее, отрезвляла, давала силы, которых у нее никак не могло быть.
Александра не знала, куда ехать. Ехала наугад. Эрик говорил, что в австралийской степи все равно никогда не узнаешь, какая сторона — нужная. Единственный способ спастись — не метаться, а двигаться в одном направлении до тех пор, пока тебе не повезет. Ну а если не повезет, расстраиваться все равно не придется — мертвецам вряд ли знакомо сожаление.
Но Александре повезло — хотя бы на этот раз. Она добралась до дороги до того, как у квадроцикла закончился бензин. Она не стала останавливать машину, кое-как дошла до заправки, потребовала вызвать полицию. Она выглядела достаточно устрашающе, чтобы ей не задавали лишних вопросов. Парнишке, работавшему на заправке, хотелось поскорее сбросить ответственность за нее на полицейских — а то еще придется с начальством из-за трупа объясняться!
Но она не умерла и даже не потеряла сознание до приезда патрульных. Ей было нельзя — она держала на руках собаку. Она ведь не просто позвонила в полицию, она связалась со знакомым Эрика, и тот обещал прислать адекватных парней. Она должна была сказать им!..
Когда патрульные все-таки добрались до заправки, она лично передала щенка одному из них.
— Собаку нужно вылечить любой ценой, — сказала она. — Лапу необходимо сохранить, иначе плохо будет всем, вы просто не знаете, кто хозяин!
Что было дальше — она не запомнила, мир стал темным в один миг. Очнулась она только в больнице. По идее, ей должно было стать лучше, а чувствовала она себя хуже. Как будто ее бульдозер переехал! Но обезболивающее Александра просить не стала, ей нужно было сохранить ясность мыслей.
Рядом с ее кроватью сидел мужчина лет пятидесяти в полицейской форме… Оливер, кажется. Фамилию она не помнила. Зато помнила, что они с Эриком по выходным играли в теннис — еще до того, как Эрик перестал быть собой.
— Сандра, что происходит? — спросил Оливер, заметив, что она очнулась.
— Где собака? Она жива? — с трудом произнесла Александра. Голос звучал отвратительно хрипло, а каждое слово острым осколком царапало по горлу.
— В клинике. Одну операцию твой динго вроде перенес, еще будут минимум две — ветеринары пытаются его лапу собрать по кусочкам. Они-то удалить хотели, было бы проще, но… Не важно, это обсудим потом. Расскажи мне, что случилось! Ты пропала сразу после похорон, тебя по всей стране искали! Что на тебя нашло, девочка? Где ты была?
— Я убила человека. Труп в пустыне.
Она с самого начала не собиралась скрывать это. Александра не считала свой поступок неправильным, два года в рабстве научили ее: иногда убить — это единственный способ не быть убитым. Но помнила она и то, что живет теперь в цивилизованном обществе, где за свои поступки нужно отвечать.
Ей нужно было как можно скорее разобраться с этим. Конечно, главным ее интересом все равно оставался щенок. Но раз о нем заботятся, можно перейти к собственным делам.
Александра не сомневалась, что ее возьмут под стражу уже в больнице, а оттуда переведут в тюрьму. Однако Оливер с выводами не торопился.
— Расскажи мне все, — попросил он.
Она не стала ничего скрывать. Александра пояснила, почему ушла из дома и чего хотела. Она больше не стремилась к смерти, не чувствовала себя пустой, однако онемение отпускало душу постепенно. Она не знала, что с ней будет дальше, и просто мирилась с этим, предоставив другим возможность принять все решения за нее.
