– А когда он понял, что окно ему открыть не разрешат, он потребовал переселить его в каюту с балконом, представляешь?
Я слушала Синтию одним ухом, думая, зачем ей понадобилось столько разноцветных баночек, украшающих теперь общую полку.
В середине ее рассказа зазвонил телефон. На часах было два ночи. Я подняла трубку и услышала голос сонного менеджера казино, которого разбудил отель-директор. По одной причине – когда я ушла с рабочего места, я забыла ввести в программу свой шестизначный номер. Компьютер думал, что я по-прежнему работаю. Так думал и отель-директор, следящий за рабочими часами персонала.
Мне пришлось подняться с мягкой постели на первом ярусе кровати и пойти по длинному пустому коридору, в конце которого стоял компьютер для таких забывчивых работников, как я.
Вернувшись в каюту, я застала уставшую Синтию, спящую в сидячем положении в униформе на моей кровати. Прикрыв ее одеялом, я забралась наверх и уснула.
Родному городу
В декабре на Карибские острова пришли ветра. Словно крылья бабочек, они играли подолами летящих платьев. Волны резко набегали на песчаные пляжи и так же быстро отступали.
Один и тот же круиз повторялся каждую неделю. Я мерила дни портами, зная, что после острова Арубы будет Курасао, а после панамского порта Колон корабль причалит к красочной Колумбии. В моем расписании не было чисел и дней недели. После пяти месяцев без единого выходного каждая ночь была как пятничная, а каждое утро – как утро понедельника.
В круизе было два дня в море. В такие дни я работала круглые сутки. Я открывала казино в восемь утра, и лишь несколько сонных гостей приходили поиграть на автоматах. Имея немного свободного времени, я сидела в крошечном офисе и писала теплые письма своему родному городу. Мне хотелось сохранить мгновения раннего утра, когда вокруг не было ничего, кроме необъятного синего моря.
Я писала о сказочных пляжах Лазурного Берега и шикарном казино «Рояль» на пятой палубе огромного круизного лайнера. О признаниях в любви в облаках пьяного дыма и тесных итальянских улочках. Писала о разговорах под светом звезд в баре для экипажа и прозрачном Карибском море.
Из дома я всегда брала с собой фрагмент моего детства. Тонкий блокнот, исписанный мелким почерком, мамино украшение, мягкую игрушку – то, что связывало меня тонкой серебряной ниточкой с моей семьей. По другую сторону океана я брала родную сердцу вещь, вдыхала ее аромат и переносилась из жарких карибских стран в родной город, усыпанный мягким снегом. Я слышала голоса детей на площадке у дома, чувствовала вкус глазированных сырков и пломбира «28 копеек», ощущала мамины прикосновения. И все снова становилось на свои места. Пока у меня были счастливые воспоминания о доме и детстве – я чувствовала себя живой в любой точке земного шара.
А где-то за тысячи километров от вечного солнца, на минской Немиге, шел дождь, шепча мне о том, что родной город все еще помнит меня. Город, который навсегда слился со мной и живет внутри, где бы я ни была.
Ничего не ожидать
На крошечном острове Бонайрэ с символом фламинго я познакомилась с Фредериком. Высокий мускулистый брюнет работал в кафе недалеко от порта. И, как у всех барменов, у него было множество историй.
Его единственной любовью была утонченная молодая француженка, с которой он вместе учился в Чикаго. Она давно вернулась в родную Ниццу. И, наверное, даже не вспоминала о робком американце, который решил сохранить ее тонкое очарование в глубине своего сердца. Лишь изредка рассказывая свою историю экипажу зашедших в его порт кораблей.
Иногда мы с друзьями приходили в бар с экзотическими райскими птицами, чтобы послушать Фредерика. Его рассказы о Мэделин были самими красивыми историями о несбывшейся мечте, что мне доводилось слышать. Но он не жалел ни о чем. Он жил в моменте, не задумываясь, куда его забросит переменчивая судьба. Он наслаждался робкими мгновениями красоты, которые жизнь дарила здесь и сейчас. Фредерик благодарил небо за то, что оно позволило ему прикоснуться к любви и почувствовать ее сладкий аромат. Он просто жил, отдаваясь потоку легкого карибского ветра. Я запомнила его фразу: «Разочарований никогда не будет, если ничего не ожидать».
Спустя пару лет он женился на француженке по имени Мэделин. Ведь если ничего не ожидать от жизни, она сама все предоставит.
Карибская сказка
Моим любимым местом в бесконечно повторяющихся круизах была Аруба – сказка, затерянная в водах Карибского моря.
На острове у берегов Венесуэлы была кристально чистая вода и росли причудливые плоские деревья диви-диви. В яркой столице Арубы я улыбалась объективу фотокамеры в природном заповеднике бабочек, рассматривая экзотические растения и разноцветных насекомых, перелетающих с плеч гостей. Я гуляла по страусиной ферме и кормила птиц с пышными перьями. Фотографировалась у «Роял Плазы» с закругленными лестницами, бирюзовыми ажурными балконами и фонтаном с золотыми львами. Восхищалась красотами парка Королевы Вильгельмины у бульвара Смита в главном городе острова – Ораньестаде.
По улицам нарядной столицы были разбросаны сувенирные лавки, где можно было отыскать настоящую жемчужину. Один из видов традиционного ремесла назывался мопа-мопа – от названия тропического растения, пасту которого использовали ремесленники. Из нее они делали орнаменты и рисунки, которые потом наносили на поделки из дерева.
В жизнерадостном Ораньестаде бутики мировых брендов на улице Кая Гранди соседствовали с местными лавочками, где были наспех развешаны разноцветные платья и легкие туники.
В одном из таких магазинов, затерянном в глубине острова, я купила его – платье, ставшее моим напоминанием о чудесных мгновениях счастья, которыми окутал меня остров Аруба. Длинное, темно-фиолетовое, с лиловыми разводами, оно стало моим персональным оберегом с ароматом Карибов.
Поиск себя
В тихом кафе панамского Колона Хосе рассказал мне о сказочной Индии.
– Там, посреди зеленого оазиса, стоят обветшалые домики. – Его карие глаза загорались, а улыбка не сходила с загорелого лица, когда он говорил мне о предстоящем отпуске. Мне казалось, что этот парень, выросший среди скалистых гор Перу, наконец-то отыскал свой духовный дом.
Через месяц контракт Хосе закончился, и он уехал. Наступил новый день, в котором уже не было его. Новое сейчас, которое было необходимо наполнить радостью и смыслом.
Через неделю после его отъезда я получила длинное письмо с фотографиями индийского ашрама, в котором он остановился. Обветшалые домики стояли посреди зеленого оазиса, вокруг которого царила атмосфера уюта и блаженного спокойствия. Именно таким я рисовала себе место, куда люди со всего мира съезжались на поиски себя. Хосе писал о том, что обрел свой истинный дом, а вместе с ним – надежду. О том, как хорошо порой скрыться от суеты и напряжения современного мира, уединившись в тихом городке, где можно часами читать и медитировать. О том, что нашел любовь и прощение в глубине своего сердца.
Тогда я подумала: «Стоит ли ради поиска любви и обретения покоя уезжать на край земли, в индийский ашрам? Можно ли в современном суетливом мире найти покой внутри?»
Новый год – новая жизнь
