– Хочешь излечиться от душевных ран – приезжай к морю. Или найди его в себе, – любил повторять Хосе.
Боль во имя любви
Лучшим другом Хосе был высокий брюнет Антонио, который готовил гостям коктейли в корабельном баре. У Антонио была невеста – голубоглазая красавица Роза, которая работала фотографом.
Его история началась в солнечном Рио-де-Жанейро. Бросив университет в родном городе, Антонио перебрался на север, в любимые с детства Соединенные Штаты. Там он зарабатывал на жизнь в баре на окраине Филадельфии.
История Розы началась в городе – жемчужине Чехии – Карловых Варах, где у нее был любимый мужчина и хорошая работа. Но, решив изменить жизнь, она бросила все и уехала в самый загруженный город, о котором только могла подумать. Там, на Восточном побережье США, в никогда не засыпающем Нью-Йорке, Роза нашла себя. Она начала фотографировать местных жителей и путешествовать по стране в поисках историй. Так жизнь привела ее в крошечный бар на окраине Филадельфии, где она встретилась с улыбчивым бразильским барменом.
Они продолжили свой путь вместе – на круизных кораблях американской компании. Но их сказка оборвалась в один миг. Из-за его ошибки.
Решив подзаработать, Антонио пошел на преступление – в колумбийском порту он пронес на лайнер наркотики. Охрана задержала Антонио на входе, и уже спустя час его направили в колумбийскую тюрьму. Розе, умоляющей поговорить с ним, даже не дали увидеть Антонио в последний раз.
Проплакав в каюте несколько дней, она подписала бумагу об увольнении. Роза сбежала от своей боли в родную Восточную Европу. И пообещала себе больше никогда не появляться в Бразилии, где каждый пляж, каждый бар, каждый дом напоминал ей о том времени, когда она видела глаза своей любви не за решеткой.
Боль во имя искусства
Привыкнув к тому, что от боли бегут, я была удивлена встретить того, кто искал страдания намеренно.
Музыканту Джону, выросшему в Торсхавне – столице Фарерских островов, было сорок лет, но выглядел он значительно старше. Его длинные седые волосы спадали на черный пиджак, усыпанный серебряными стразами. Он отыгрывал свой концерт в тихом лаунж-баре и проводил время в баре для экипажа до следующего выступления.
Он был вечным мучеником, который считал, что петь и сочинять новые мелодии можно лишь пройдя через душевные страдания. Джон искал боль на дне бокалов в полупустых барах и в безответной любви к молодой официантке из Панамы.
Мне казалось странным, что он поставил страдания на алтарь своего творчества. Я чувствовала, что творчество – это любовь, это разговор с миром самых светлых струн души. Я была уверена, что птица вдохновения рада прилететь к любому, кто готов выслушать ее и рассказать миру историю, спустившуюся к нему с небес.
Душным вечером я спустилась в бар после четырех часов без перерыва в шумном прокуренном зале казино.
– Если мои демоны оставят меня, то, боюсь, мои ангелы тоже разлетятся кто куда, – уже на лестнице доносился пьяный голос Джона, цитировавшего Рильке.
Я поймала себя на мысли, что завидую его беспечной жизни. Работа музыканта на корабле была идеальной – они были экипажем лишь отчасти. У них не было официальной униформы – порой неудобной, порой некрасивой. Часто они жили в гостевых каютах. А отыгрывая часовой концерт, на целые сутки до следующего музыканты были свободны – плавали в бассейне, ходили в рестораны и театры и просто отдыхали.
И я поняла, как важно не обесценивать то, что щедрая Вселенная уже преподнесла мне.
Десять лет
В десятый день декабря лайнер причалил к красочному карибскому порту. А на корабле полным ходом шла подготовка к церемонии награждения членов экипажа, проработавших на кораблях десять лет. И Джон был одним из них.
Сидя в шумном зале театра «Палладиум», я смотрела, как на сцене, освещенной прожекторами, награждают работников. Каждый фотографировался с капитаном и получал памятный приз с яркой грамотой.
– Думаешь, десять лет для работы в море – много или мало? – наклонившись ко мне, тихо спросил мой украинский друг Кирилл.
Я на секунду задумалась, подсчитывая, сколько это контрактов.
– Это примерно пятнадцать контрактов, десятки разных кораблей и весь мир на ладони. – Я решила уйти от вопроса, потому что еще не знала на него ответ.
– Да, десять лет без выходных, десятки любовных романов и сотни друзей в Фейсбуке.
В том шумном зале театра «Палладиум» я спросила себя: «Смогут ли крошечные каюты с соседками из разных стран заменить мне дом так надолго? Смогу ли я по-прежнему с радостью и блеском в глазах приходить на работу? Устану ли от ярких портов и сменяющих друг друга стран за окнами каюты?»
Личный номер
Каждый раз на документах я писала свой личный номер, который был у каждого члена экипажа. На корабле каждый работник был всего лишь шестизначной цифрой.
Но я верила, что каждый человек, проработавший на кораблях один месяц или десять лет, оставлял в компании свой след. Заполняя отчеты на крупных игроков казино, я знала, что спустя время, когда игрок вновь вернется на борт корабля компании, его файл откроет уже совсем другой работник. Файл, созданный мной и подписанный моим шестизначным номером.
Приходя на рабочее место, я первым делом открывала программу на компьютере и вводила свой номер. С этого момента программа начинала отсчитывать количество отработанных мной часов. Покидая казино, я снова вводила номер, и цифра часов иногда поражала меня.
В ночь перед прибытием в Картахену казино быстро опустело. Предвкушая долгожданный сон, я отключила все игровые автоматы. Затем подошла и выключила вручную машины с монетами. Заполнила отчет за день, сдала ключи, проверила все действия по списку, который распечатал для меня дружелюбный Лео.
Открыв крошечную каюту, мне пришлось переступать через чемоданы моей новой соседки, приехавшей на смену Лилии.
Из жизни администратора
Худенькая и маленькая Синтия из Колумбии работала администратором.
В первый день круиза у стойки администрации собирались толпы гостей с вопросами. Молодой мужчина забыл номер своей каюты. Второй, постарше, помнил номер, но не мог найти ее на корабле. Американка в кедах и рваной майке не могла отыскать свой багаж, потому что сама не приклеила к нему бирку. Женщина с иссиня-черными волосами кричала на администратора, что потеряла своего ребенка. Парень жаловался на испанском, что вид из его каюты выходит не на океан, а на порт (что неудивительно, ведь в это время корабль стоял в порту). Мужчина в идеально выглаженном костюме возмущался по поводу дорогого интернета. А стоящая рядом молодая пара требовала вернуть им бутылку виски, изъятую охраной при посадке на корабль.
– А сегодня я провела час, объясняя гостю, что окно в каюте не открывается, – вздохнула Синтия, расставляя по полочкам в каюте разноцветные баночки.
Гость рассчитывал, что, купив каюту с окном, он сможет его открыть, но она находилась у самой воды, и волны часто заливали все окно, рисуя причудливую морскую картинку.
