Макар прикрыл веки, представил, что сейчас вокруг хоть и пасмурно, но светло. Вообразил, что внизу стоят старые покосившиеся избы, сухой бурьян колышется, ветви деревьев покачиваются под порывами ветра, а вдалеке виден сосновый лес. Он вспомнил, что Рита говорила про какую-то пульсацию в запястье. Где чёртова пульсация? Нет её! Ну же!..
– Не получается, – сдалась Рита. – Даже малейшего намёка нет. Будто каменная стена стоит, через которую не пробиться. Можно, конечно, ещё раз попытаться для полной уверенности, но я тебе наперёд скажу: ничего не выйдет.
Попытались ещё раз. Не получилось.
Макар снял с плеча сумку, Рита сбросила рюкзак. Они снова уселись, прислонившись к стенке надстройки. Где-то взорвался светляк. В здании загудел ветер. Макар устало потёр переносицу, потом прошёлся взглядом по парапету крыши.
– Нам придётся прыгать и бежать, – промолвила Рита холодным тоном. – Ты ведь об этом сейчас думаешь, верно?
– Верно, – признался Макар. – Это, похоже, единственный вариант. Но мы не станем прыгать наобум, как полные кретины. Если даже нам повезёт, и мы не переломаем ноги, то пробиться через такую толпу у нас вряд ли получится. Эти твари хоть и медленно передвигаются, но бьют своими крюками довольно резко. Нужно их отвлечь. Надо попробовать сделать так, чтобы они скопились с одной стороны дома. А мы метнёмся к другой стороне и спрыгнем. Опасно, конечно, но что нам ещё остаётся?
– Согласна, – одобрила Рита. – Для начала нужно определить, где лучше прыгать.
Макар услышал в её голосе решительные нотки. И испытал облегчение. Он уже убедился, что Рита не из тех, кто впадает в уныние, скулит и ноет, но было опасение, что она начнёт сомневаться, хмурится недоверчиво. Этого не случилось, напрасно опасался. Она не только поддержала его зыбкий план, но и сразу же приняла участие в его развитие. Лучше напарницы и представить сложно. Может, они с Ритой и лохи за пределами города, но лохи инициативные, не теряющие присутствия духа. А это сейчас охренительно важно!
Они подкрались к краю крыши, выглянули. Теперь почти все монстры стояли с никогда не закрывающимися овалами ртов и дёргались, как припадочные. Расхаживали лишь единицы, но совсем медленно, то и дело останавливаясь. Макар с Ритой поползли вдоль парапета, добрались до противоположной фасаду стены.
– Вот подходящее место, – шепнула Рита.
Макар кивнул, согласившись. Место для прыжка действительно было хорошим. Внизу стену словно бы подпирал земляной нанос с ковром прелой травы, и этот холм возвышался метра на полтора. Всё равно было высоко, но вероятность переломать кости уменьшилась.
Вернулись к надстройке. Макар принялся выгружать из сумки всё лишнее.
– Мы должны быть налегке, – пояснил он. – Возьмём только контейнер и оружие. Рюкзак твой здесь оставим.
– Вот уж фигушки! – возмутилась Рита. – Он со мной уже три года. Он удачу приносит.
Макар не стал спорить.
– Ладно. Только разгрузи его тогда.
Он вынул из сумки бинокль, термос, бутерброды, с досадой подумав, что, если бы всё сегодня прошло гладко, они с Ритой сели бы на брёвнышке на опушке, попили бы чай горячий, съели бы бутерброды, радуясь, что достали ядовитую слизь легко и просто. Но, увы. Пикничок отменяется. В сумке остался лишь контейнер.
Рита выгрузила из рюкзака небольшую походную аптечку, две бутылки с жидкостью для розжига огня, пакет с мини факелами, изоленту, моток тонкой верёвки, тюбик с клеем, круглое зелёное стёклышко, упаковку спичек, зажигалку, прозрачную коробочку с иголками, ножницы, складной ножик…
– И ты всё это с собой таскаешь? – удивился Макар.
Рита посмотрела на него с осуждением, словно он задал самый глупый вопрос из всех возможных.
– Никогда не знаешь, что и когда может пригодиться, – ответила она назидательно, и вынула из рюкзака кубик Рубика.
– Господи, а кубик-то тебе зачем?
Она слегка смутилась.
– Случайно положила. Давно ещё.
Рюкзак, наконец, опустел. Макар ненадолго задумался, потом сказал:
– Значит так… Я сейчас иду к краю и стану отвлекать тварей. Буду кричать, фонариком светить. По идее они должны все пойти в мою сторону. Надеюсь, так и случится, иначе весь план насмарку. А ты будь наготове, как только увидишь, что внизу пусто, перелезай через парапет. Повиснешь, слегка оттолкнёшься, и прыгай. И сразу же беги, слышишь? Не медли ни секунды. А я за тобой. Брошу фонарик в толпу, пробегу по крыше, спрыгну и – за тобой.
Он вдруг осознал, что план-то очень даже неплохой. Стоило озвучить каждый его шаг поэтапно, и оптимизма прибавилось.
– У нас всё получится, – заявила Рита твёрдо.
Макар перекинул лямку сумки через шею, взял трубу, фонарик и зашагал к фасаду здания. Рита, крадучись, направилась к противоположной стороне.
Подойдя к парапету, Макар включил фонарик и закричал:
– Эй, уроды, я здесь!
Сотни монстров разом повернулись в его сторону, задрали головы, захрустели суставами.
– Сюда, твари! Я здесь! – луч фонарика метался, разрывая плотные сумерки. – Убить меня хотите? Ну, давайте, подходите! Все сюда!
Вместо того, чтобы двинуться к фасаду здания, монстры, как по команде, подняли руки, указывая крюками на Макара, и впервые за всё время из их глоток вырвались звуки. Это был пронзительный визг. Казалось, что одновременно вдруг заработало множество не смазанный бензопил, чьи механизмы выражали яростный протест.
– Да что б вас! – топнул ногой Макар.
Всё пошло не по плану. Монстры не двигались со своих мест. На фоне непрерывного визга послышался глухой стонущий звук, который сменился свирепым рёвом, и этот рёв становился всё громче. Что-то приближалось. В сумерках, среди уродливых нагромождений набухала, проявлялась какая-то тень, и она словно бы гнала перед собой волны страха.
Макар ощущал эти волны. Он попятился от края крыши. Его бросило в жар, в висках заколотилась кровь, в горле пересохло. Округлившимися от ужаса глазами он вглядывался в мятежное ветреное пространство, предчувствуя, что сейчас увидит что-то кошмарное.
И он увидел.
Полумрак будто бы расступился, уступив место тёмной фигуре. К красному дому приближалась громадная, метра четыре в высоту, старуха. Вернее, Макар подумал, что это чудовище похоже на старуху: сутулая, с длинными серыми космами, которые трепал ветер. На изборождённом глубокими морщинами землистого цвета лице, как смоляные лужи блестели глаза-плошки. Темнела кривая дыра вместо носа, какая бывает у сифилитиков на последней стадии болезни. Рот кривился в нервном оскале. Руки чудовища почти касались земли, колыхались обвисшие, похожие на пыльные мешки груди. Из огромного выпирающего живота, среди кожистых складок, торчала вытянутая голова – как у пса, с которого содрали шкуру. Старуха двигалась быстро. Она резко и мощно впечатывала в землю ноги с широкими ступнями. И ревела, словно какой-то доисторический ящер, заставляя воздух содрогаться.
