Я очень хочу, чтобы Женя с малышкой поскорее тут освоились. Чтобы им было уютно. Вижу, что моей девочке нравится этот дом. Ну и хорошо. А в апартаменты в Сити можно приезжать иногда. Вдвоем. Она еще не знает, какая у меня там кровать…
Елки… только думаю о том, как разложить ее там и я уже готов! Надо слегка притормозить, пожалеть ее…
Рассказываю о том, что дизайном занималась сестра, Женя нахваливает мое холостяцкое, в общем-то, жилище. Мы оба вроде бы расслаблены, но на самом деле совсем не спокойны…
Я смотрю на ее стройную фигурку, на холмики груди…
И понимаю, что у меня внутри все сжимается. Оказывается я… я ведь уже до чертиков боюсь ее потерять.
Пока не позвонил ее бывший, я почему-то даже не задумывался над тем, что подобное может произойти. Я считал, что само собой разумеется — я ее захотел, я ее получил и теперь она моя. Я же такой весь из себя распрекрасный мужик, самый желанный холостяк города. Спортсмен, комсомолец — на самом деле нет — и просто красавец? Ну да, мне же казалось, что я могу любую… В принципе, так и было, пока Женя вчера не оттолкнула меня там, у окна…
Сейчас, думая о том, что он может забрать ее и она уйдет, я покрываюсь холодным потом.
С чего бы ей хотеть уйти к нему? С одной стороны, кажется, что это глупость. Зачем ей этот кретин, который ее однажды уже предал? Но с другой стороны…
Он отец ее дочери. Я знаю, что для женщин это может многое значить. Все вот это — у ребенка должен быть отец, никто не будет любить так как родной отец. Бред. Ну, то есть в каких-то случаях это, конечно, справедливо, но в целом.
Если он однажды уже отправил ее из своей жизни на все четыре стороны, где гарантия, что не сделает этого снова?
Это только первый момент.
Второй хуже.
Что если она его любит? Да, да, при всем его «козлинстве»? Кстати, ведь так и говорят, любовь зла, полюбишь и…
Если все это время она мечтала о том, что он позвонит и скажет:
«Дорогая, я был сильно не прав, а теперь я все понял и…»
Я готов за нее бороться. Я смотрю, как она перебирает вещички в детской комнате и понимаю, что я никому ее не отдам.
Да, держать у себя женщину, влюбленную в другого такое себе удовольствие, но… Я постараюсь сделать все, чтобы она забыла о нем навсегда.
Неожиданно она обнимает меня, целует, потом говорит, что улыбается мне, только мне.
Нет, не может она любить его.
Судорожно сжимаю ее в объятиях.
— Я тебя никому не отдам!
— А я тебя никому не отдам!
Я начинаю ее целовать, но из холла доносится шум — Ирина с Ульяной вернулись.
Женя смотрит на меня, ее глаза говорят мне то, что я хочу слышать. Он счастлива сейчас, здесь, со мной. Ей хорошо. Она никуда не собирается уходить!
— Я люблю тебя, Женя.
— А я люблю тебя…
Пока она спешит, чтобы помочь Ирине, а я беру телефон, вспоминая, что хотел позвонить сестре. Вижу пропущенный от Стаса. Это тот парень, которому я дал задание проверить бывшего моей девочки.
— Да, Стас, есть новости?
— И боюсь, они тебе не очень понравятся.
— Я слушаю.
— Помнишь Сокола?
Глава 39. Он
Сокольничий Виктор Сергеевич. Еще бы мне его не помнить. Хотя… лет прошло уже не мало.
Бизнесмен и крупный чиновник — в то время еще одно другому не особенно мешало. Он вел дела с моим отцом. Сначала их отношения были вполне дружескими, но потом Сокольничий, или как его все звали — Сокол — решил немного подзаработать на своих друзьях. Отец долго выкарабкивался из того кризиса, в который его втоптала «дружба» Сокола. Но… при чем тут он? Неужели Сокол и…Женя? Нет, ее недомужика точно зовут Игорь.
— Стас, я слушаю, при чем тут Сокол?
— Он ее отец.
— Чей отец?
— Той девушки, о кавалере которой ты просил узнать.
Бл… Как? Я не очень понимаю. У нее другая фамилия, это точно, и… замужем, насколько я понимаю, она не была…
— Ты уверен?
— Нужны подробности? Я могу скинуть всю информацию примерно через полчаса. Просто решил, что ты… об этом захочешь узнать побыстрее.
Да уж. Это он точно заметил. О таком я хотел бы узнать сразу.
— Хм… А что по другому вопросу?
— Там тоже интересно. Игорь Власов. Мелкая сошка. По сути никто. Но ему очень нужны деньги. Он игрок.
Так… и кто-то видимо сдал ему, что у Жени появился я — богатенький Буратино. Поэтому он и проявился со скоростью звука. Ладно.
— Спасибо, Стас.
— Остальное жди на почту.
— Ок.
— Да… слушай, эта девочка… ну… Она ни в чем не замешана.
Я это и без тебя знаю. Просто знаю.
Не может она быть замешана в той грязи, в которой ковырялся ее папаша. Слишком чистая.
Может, я наивный? Нет. Если бы я был наивный, то работал бы сейчас на «дядю» получая, пусть хорошие деньги, но все же слишком далекие от того, что я имею сейчас.
Я не наивный. И я не полагаюсь на интуицию или какие-то иные эфемерные понятия. У меня другие методы и другие способы получить знания о человеке.
Да, я понятия не имел из какой семейки моя Женя. Зато я имею представление о том, что она, скорее всего, к этой семейке имеет не самое прямое отношение. Иначе не была бы она помощницей на мизерном окладе. Не жила бы на милости у брата в панельной девятиэтажке-«брежневке».
Так, у нее же есть еще и брат! Отправляю Стасу сообщение, чтобы он узнал все еще и про него.
— Алекс, что-то случилось?
Хочется утонуть в ее глазах. Особенно, когда она смотрит вот так, чуть приоткрыв ротик, нежно… столько любви в ее взгляде! Я чувствую это!
Все к черту, хочу ее, только ее, рядом, всегда. Моя и точка.
— Все хорошо, просто дела.
— Правда?
— Угу. Я все-таки не могу себе позволить на день забыть обо всем, увы…
— Я хотела… Мне нужно разобрать вещи, которые мы привезли, правда… я не очень понимаю, куда все девать…
— Я помогу.
— У Ляльки столько всего нового, что…
— Все ненужное можно будет оставить в подвале, там есть что-то типа кладовки. Она достаточно большая.
— Хорошо. Еще… Мне нужно позвонить брату. Ну, все-таки надо ему рассказать…
Она позвонит брату, а брат побежит докладывать отцу с кем связалась его дочурка? Вероятно.
Я знал, что Сокольничий около года назад уехал из страны. Что было логичным — бабки у него в основном лежали в офф-шорах. Бизнес его накрылся медным тазом, после того как он потерял должность. Но состояние, Сокол, конечно же, сохранил.
