— Хорошая идея, — задумчиво ответила я, отпивая глоток кофе. — Надо было поспорить. На твоё наследство!
— Издевайся…
— А дедушке-то кто сказал?
— Так Мари, кто же ещё! Чтоб я хоть раз пришёл к ней обедать… Да никогда!
Мой смех отозвался в голове, как Кремлевские куранты, которые отбивали полдень. Прижав руку ко лбу, я пожаловалась:
— Не надо меня смешить, а то башка болит!
— Ладно, не буду!
Он словно даже испугался за меня, присел рядом, подал мне закатившуюся под тарелочку таблетку, раскрашенную в красный и желтый цвета:
— Выпей, это парацетамол. С кофе подействует быстрее.
Проглотив таблетку, я улыбнулась через силу:
— Пройдёт, не волнуйся.
Антуан хотел что-то ответить, но промолчал, словно прикусил язык. Потом снова положил мне на колени деньги:
— Здесь на платье и туфли. Вызови такси… Вот тебе и на такси, кстати. Съезди в какой-нибудь жутко дорогой бутик, купи жутко дорогое платье на сегодняшний вечер! Я хочу, чтобы ты затмила всех на свете, а не только на выставке!
— Вас понял, шеф, — я деловито сгребла деньги в кучку. Навскидку там было около тысячи евро. Запросы у Антуана ещё те, но я предпочла не спорить. А он всё не мог угомониться:
— А это… За оставшееся время, плачу, как обещал.
Ещё тысяча евро легла поверх стопки денег. Я подняла на него глаза:
— Ну зачем?
— Затем.
Шторки снова опустились на его взгляд. Маркиз де Пасси, бесстрастный, холодный аристократ, шлёпающий девочек по вызову, сидел передо мной. Мне стало не по себе. Как можно работать с таким человеком, если он всё время закрывается ото всех?
— Сегодня ты сходишь со мной на выставку, будешь невероятно красивой, а потом можешь делать, что хочешь. Я нанял тебя для этого. Далее ты будешь свободна в своих передвижениях и делах.
Дурак ты, Антуан. Даром, что маркиз.
— Долги отдаёшь? — колко спросила я. Да, мне хотелось уколоть его. Побольнее. Даже не знаю, почему. — А ужин на Эйфелевой башне? А показать мне ипподром в Ницце? Обещал, но не сделал?
— Я отменил заказ и перенёс его на твоё имя в любое время в течение месяца, — Антуан встал и отвернулся. Его голос звучал глухо, понять что-либо без выражения лица было невозможно.
Я отложила деньги в сторону, встала, поправив кружевную оторочку воздушного неглиже, и подошла к маркизу, обняла его за талию:
— Вот какой мне интерес идти ужинать туда без тебя?
— А вдруг у тебя другой клиент есть, более денежный, — пробурчал Антуан, как-то сразу обмякнув в кольце моих рук.
— А ведь я была о тебе другого мнения. Представь, я думала, ты умнее…
Он даже вздрогнул, словно я его ударила. Потом спросил, всё так же глухо и закрыто:
— Разве это не то, что ты хотела?
— Сам вчера сказал, что я не путана, — тихонько рассмеялась я ему в спину. — Так может, перестанешь обращаться со мной, как с наташами?
— Сказал же, отвык…
— Ну так привыкай и прекращай кидаться деньгами!
Я бросила его посреди комнаты и снова уселась на кровать — хотелось кофе. Если честно, я лукавила лишь наполовину. Конечно, дело важнее всего. Но терять расположение Антуана и думать, что он всю жизнь будет вспоминать обо мне, как об аферистке и проститутке, не хотелось. Совсем.
Ничего, выкручусь как-нибудь. Чтоб и рыбку съесть, и на люстре покачаться.
Мой маркиз глянул на меня с улыбкой:
— Хорошо, договорились. Но эти деньги пусть остаются у тебя.
— Хитро придумал, — помешивая кофе, я в шутку покачала головой.
— Я вообще хитрый. Ладно, я поехал, встречаемся здесь в полпятого.
Он бросил мне на кровать ключи на колечке и быстро ушёл. Видимо, чтобы не выслушивать ещё одну отповедь, для которой я уже открыла рот. Беспечный Антуан… Собственно, мне это только на руку, но ведь жалко парня. Обожжётся один раз на Алёшке, потом вообще ни с кем не захочет дела иметь. Хотя… Ему, наверное, уже и не надо будет. Огурчик-то не шевелится.
Кстати, о птичках. Я метнулась к сумочке, чуть не пролив кофе на покрывало. Пакетики, вчера вечером благополучно украденные со рабочего стола Габриэлы на кухне, лежали, завёрнутые в бумажную салфетку, в карманчике под молнией. Это, конечно, меня не касается никаким боком, но, если я не узнаю, в чём дело, буду мучиться угрызениями совести всю оставшуюся жизнь. Телефон лежал там же, предусмотрительно поставленный на бесшумный режим. Впрочем, звонков не было.
Я раскрыла меню, нашла список контактов и с досадой покачала головой. Профессионалы хреновы. Два контакта, один из которых «мама», а второй «босс». Так и надо Смородинову. Пусть людей лучше подбирает.
На всякий случай, я не стала звонить из квартиры. Кто их знает, может, в телефоне маячок. Может, они меня по сигналу вычислят, заявятся… Нет. Я допила кофе, приняла душ, накрасилась, как смогла, чтобы люди не шарахались от синяка на скуле, оделась и вышла на улицу, заперев дверь. Надо быть осторожной. Даже если не сунутся в ближний бой, могут следить. Поэтому вспомнила все уроки по маскировке, села в проезжавший мимо автобус, через несколько остановок вышла и вскочила в подъехавший другой автобус. Покинув его в каких-то странных кварталах, установила приложение «Такси Парижа» и заказала машину по локализации. Всё это время незаметно оглядывалась, но хвоста не было.
Такси подъехало быстро, привезло меня в центр, в «Галери Лафайетт», по моему запросу «где здесь можно купить красивое и дорогое платье». Расплатившись, я первым делом нашла не слишком шумное кафе и заказала зелёный чай с каким-то кексом, а потом позвонила контакту «босс». Скушаю немножко денежек с баланса этого придурка.
Гудок. Я откашлялась. Надо говорить чётко, уверенно, холодно. Гудок. Главное — не показать, как мне страшно. Гудок. Я не боюсь. Я буду представлять, что с мелкими лежу на пляже и слушаю тихий шорох моря… Мне ответил раздражённый голос, который я так хорошо запомнила:
— Дёма, что? Только быстро, у меня…
— Дёма пока не в состоянии ответить, — холодно перебила его я. — А у меня к вам есть вопрос.
— Ты-ы-ы? — изумился Смородинов, но очень быстро взял себя в руки: — Что ты хочешь?
— Спросить. У нас вроде была договорённость. Я даже помню что-то про срок в три недели, не так ли?
Неразборчивое бурчание я приняла за утвердительный ответ. Продолжила:
— Почему вы нарушаете данное слово? Я не собираюсь работать в таком окружении.
— Ты вышла на покупателя, почему не привезла бриллиант?
— Я. Так. Не работаю, — чуть ли не по слогам повторила для непонятливых. — Мои услуги обычно стоят дорого, потому что я всё делаю аккуратно, чтобы клиент не подкопался.
