— Считаешь, что я бы не согрелась, не составь ты мне компанию под одеялом?
Она перетянула на свою сторону доску с продуктами. Здесь не хватает ингредиентов для полноценного сендвича, но ветчина и мягкий сыр (а к нему бы еще добавить чеснок и зелень) — это всегда беспроигрышное сочетание.
— Намекаешь на то, что я сбил тебя, а потом притащил к себе домой?
Она думала об этом. Но Алекс не идиот и никогда им не был. Он не психопат. Кэш выяснит кто стоит за случившимся на дороге рано или поздно. Можно сказать, что она уже знает кто это. Вот только нужно определиться с мотивом. Его пока нет.
— Была такая мысль.
Кэш отошла. В ее словах, на губах и в темных, как ночь глазах стала прослеживаться улыбка, но этого было недостаточно. Лексу хочется знать, что все нормально, что она не расплачется, не станет выбиваться и клясть его на чем свет стоит, если он попытается приблизиться к ней.
— Я тебя предупреждаю Кинет: если ты сейчас заикнешься об изнасиловании…
Она отрезает тонкую пластинку ветчины, заворачивает в нее кусок сыра и возвращает на доску, принимаясь за второй сендвич, но на его обращение и незамысловатую угрозу вскидывает брови, а потом и глаза, кивая:
— А еще принуждаешь меня жить с тобой.
Алекс стоит у буфета всего секунду, ровно столько понадобилось, чтобы осознать все сказанное. Она смеется над собой и над ним. Есть в ее словах место кокетству и флирту. Он обходит стол и присаживается рядом с ней, у ее ног, смотрит на нее, как она опускает голову, как темные пряди совсем как утром свешиваются ей на лицо и почти достают его плеч.
— Объясни мне: чего ты испугалась этим утром?
Кэш кривит губами. Господи Боже, он так нравится ей! Ее привлекает все что он делает. Она вздыхает, сминая ломтик ветчины, пытаясь слепить из него в шарик.
— Я думала, что сплю. Я помню, как надо мной завис мужчина, темноту, звезды, твой голос, лай собак, море, потом скрежет, вновь твой голос, дождь, люстру эту и еще кучу образов. Всё правда было, как во сне — куча образов.
Алекс ничего не отвечает ей, размышляя над сказанным. Выходит что со вчерашнего дня в ее отношении к нему ничего не изменилось и в тоже время она сидит в его халате, в его доме, не отталкивает и не просит отвезти ее домой.
— А ты расскажешь мне, что произошло тогда в Гриндевальде?
Ему хочется знать кого она вспомнила, кто сбил ее и пялился на ее грудь, но сначала это, чтобы расставить все точки над i.
— Давай сейчас? — просит его Кэш, верно истолковав его взгляд. — Потом поговорим о Бобби Джонсе.
— Доброе утро!
Поздоровалась Сиена и тут же прикрыла рот ладошкой, тихо ойкнув. Она только сейчас заметила, что находящиеся в гостиной Стивен и Эмили еще спят. Стивен заснул, сидя на диване и держа на коленях голову девушки.
Сиена почесала лоб под челкой, прокралась на цыпочках мимо спящей парочки, но не удержалась и попыталась заглянуть в лицо закутанной в одеяло девушки, не зная толком, что именно она хочет увидеть. Как назло оно было частично скрыто телом Стива и Сиена отступила, не желая попасть в неловкую ситуацию, если тот вдруг проснется.
В этот момент Стивен проснулся и повернулся в ее сторону, оглядев хмурым и все еще очень сонным взглядом. Сиена почувстоввала себя очень глупо и покачала головой, как будто бы говоря “ничего”. Тот кивнул ей и, приняв прежнее положение, закрыл глаза.
— Что же так не везет?!
— Кофе будешь?
Сиена подпрыгнула от неожиданности, обернулась… Она заходила на кухню спиной вперед и не заметила хозяйничающего на ней Алекса.
— Напугал! У меня сердце чуть не остановилось!
— Ничего страшного, завелось бы оно у тебя обратно!
— Ты — злой!
— Извини.
Сиена оперлась на дверь и посмотрела на собранного мужчину, что колдовал над туркой, поставив ее на небольшую подставку перед ноутбуком. В кухне витал аромат только что смолотых кофейных зерен, но не было не единого намека на еду, только кофе и крошечные контейнеры со сливками.
Не сразу она обратила внимание на ноутбук и, что Алекс стоит в верхней одежде.
— Что-то не так?
— Да. Мы же договаривались, что не станем брать или вынимать эти штуки, — она кивнула на мерцающий экран, — проведем праздники, как в старые добрые времена.
— Прости, Йен, сегодня можно, обстоятельства с которыми нужно считаться.
Ровно солгал Алекс. Ему требовалось отвлечься на что-нибудь и работа — это отличный способ, чтобы занять голову и не думать о ней.
— Ты не в пижаме? — тупо выдавила из себя Сиена, удивленная его утренним обликом.
Лекс достал кружку, поставив рядом со своей и наполнив ее почти до самых краев ароматной черной жижей.
— Ты наблюдательная.
Сиена осторожно приблизилась к столу, продолжая разглядывать мужчину. Сегодняшний Алекс очень отличался от себя вчерашнего, но только чем именно Сиена еще не поняла. Не выспался? Это из-за Кристофера? Переживает?
— Ты собрался в город?
Сиена взглянула на старомодные механические часы, что стояли на одной из полок среди разнообразных склянок со специями. Времени семь утра! В такую рань, да еще и первого января все магазины и кофейни еще закрыты и вряд ли откроются даже вечером. Один выход — аэропорт, но крайний вариант, для совсем уж запущенных случаев.
— Нет.
— Тогда куда?
Сиена все более и более нарастающей тревогой рассматривала Алекса. Он “ушел” в содержимое экрана, отвечая не сразу и даже не глядя на нее. Тяжело Кэш с ним будет, но всяко лучше чем с Кристофером.
— Это допрос?
Алекс тоже взглянул на часы, только на своем запястье. До самолета еще больше трех часов.
— Это здоровое любопытство.
Он не расскажет ей ничего, для этого у нее есть подруга и позже она сама все поймет. Лекс не из тех людей, что жалуются, особенно на женщин. Давно бы пора привыкнуть к их лживости, хитрости и алчности, но конкретно с Кэш произошел какой-то сбой.
— В аэропорт.
Хорошо, что Сиена сидела, иначе бы упала на пятую точку.
— За цветами или шоколадом? Вы поссорились?
Он ничего не ответил ей. Однако, напрягшиеся плечи и словно остекленевший взгляд, подсказали ей, что что-то здесь не так.
— Ни за тем, ни за другим. Я тебе кофе налил.
На Сиену не подействовало это вежливое предложение выпить кофе и заткнуться.
— Но вчера же все было в порядке!
Алекс с решительным видом закрыл крышку ноутбука и поднялся со своего места. Уж лучше бы он согласился с версией о цветах и о шоколаде.
