— Очень жаль.
Она как будто сдержала улыбку и, выпрямившись, принялась собирать волосы на плече. Вода хлестала в лицо мелким веером брызг, но совершенно не мешала видеть ее. Какое верное слово она подобрала получасом раннее — наваждение. Алекс и в самом деле одержим ею.
— Жаль? — он сжал ее бедра, прижимая к своим, — Ты серьезно? Очень не хочу, чтобы ты расстраивалась.
— Я пошутила, правда, — Кэш рассмеялась, оборачиваясь к нему, — Не думала, что тебя так просто раздра…
Она не договорила, задохнувшись от наполнивших ее ощущений. В следующее мгновение, тело женщины оказалось зажатым между прохладным кафелем ванной и разгоряченным, заново вспыхнувшим от нахлынувшего желания телом мужчины.
— Алекс!.. — ее пальцы прочертили по стене, не обращая внимания на бугристую рельефность плитки. — Бог ты мой!
— Да, милая.
Он в очередной раз приподнял ее и отпустил, продолжая держать бьющееся тело женщины. Она много-много раз повторила его имя, все его вариации. Кэш просила, умоляла его не останавливаться и только сейчас, спустя несколько минут прошептала.
— Алекс…
— Мне так нравится, когда ты зовешь меня по имени.
Алекс отпустил ее, разворачивая к себе лицом, все еще поддерживая под поясницу. Он целовал искусанные, такие прохладные губы, пока она не ответила ему, не обвила руками шею и не притянула его к себе.
— Ты ненасытный.
— Я просто без ума от тебя, - проговорил он между поцелуями, — моя чудесно пахнущая, Булочка
Она улыбнулась этому прозвищу, так красиво, ярко, смущенно и как-то по-особенному нежно.
— Я люблю тебя.
***
— Пару часов, — попросила она его. — Иначе, весь день пойдет псу под хвост.
— Спи.
Он уже и сам провалился в сон, запечатлев последнюю картинку, образ расслабленной женщины на подушке рядом с собой. Внезапно что-то разбудило его, заставило открыть глаза и посмотреть перед собой.
— Кэш?
Девушка сидела на кровати, прикрывшись темными прядями волос. Она смотрела на него, как и в тот день очень внимательно и даже обеспокоенно.
— Что случилось?
На миг закралась мысль о сомнамбулизме, но Лекс откинул ее прочь. Бессмертные может и себе на уме, но с точки зрения физиологии полностью здоровы.
— Ничего не получится.
— Что?
Он не понимал, что случилось, встряхнул запястье, вспомнил что часы где-то на тумбочке, оглянулся и вновь перевел взгляд на нее.
— Который час? Ты ведь хотела поспать.
Он тоже. Только в планах у него были немного другие. Может это какой-то новый кошмар? Она что опять подумала, что спала?
— Около восьми.
— Я должна кое-что рассказать тебе. Не скажу и все повторится. Мне так кажется, что надо сделать это сейчас.
— Я весь во внимании, — наконец согласился он с одной стороны съедаемый любопытством, с другой обеспокоенный, с третьей сонный.
— Я ездила в Джуно, разбиралась со счетами в конторе Вольфгана. Времени было навалом, поэтому я решила прогуляться по городу. Мне не кажется это совпадением, но другого объяснения я найти пока не могу — я встретила Кристофера. Эти его замашки, и шмотки, и тачка, и бодигарды. Он вцепился мне в руку, а я сбежала.
— Что он делает здесь?
Алекс остался лежать на подушке, глядя на встревоженную женщину рядом с собой. На сердце наползла неприятная тень, обдав душу холодом. Так некстати вспомнилось ее кружевное белье, свои собственные терзания и эхо слов Тауба.
— Это может быть совпадением? Алекс?
Она замолчала, вглядываясь ему в лицо, а Алекс думал о том почему в ее голову полезли мысли о Кристофере.
— Ты не веришь мне, — она качнула головой, подняв лицо к дощатому потолку. — Я рассказываю, а ты мне не веришь. Почему?
— Твое белье.
Она застыла. Не поверила услышанному. Он видел, как она ущипнула себя, а потом как проснулась и делась куда-то прочь ее встревоженность, оставив место улыбке.
— Что прости? — она кашлянула, пытаясь таким образом скрыть рвущийся наружу смех.
— Я ревную и думаю, что в тот день, когда ты вернулась из Джуно на тебе было сексуальное белье, а теперь ты говоришь мне о Таубе.
— О! Мой! Бог!
Они поменялись местами. Сначала в расстроенных чувствах сидела она, а теперь он лежит мрачнее тучи! Ей бы тоже стоило рассердиться, но не получается потому что смешно!
— Веселишься?! Посмотрел бы я на тебя на своем месте! Я понимаю, как это выглядит — глупо, но я думаю об этом.
Он все понимает, но Алекс знает как ведут себя женщины. Они…
— А сегодня, то есть вчера тебя ничего не смутило? Или, по-твоему я для Талиана наряжалась? Или, нет!
Она поднимается на кровати, возмущенная этим смехотворным подозрением и доказательством.
— Когда ты подобрал меня на дороге! Разрушу твою стройную теорию о устройстве мира женщин, но я всегда так одеваюсь!
***
— Прекрати дуться и иди сюда. Кэш!
— Я не дуюсь, а одеваюсь.
Он просто ревнует. Этому чувству нет объяснения и какого-то логического объяснения.
— Для тебя я сделаю исключение.
Из шкафа появляются домашние брюки не то с кроликами, не то с кем-то еще. Он наблюдает за тем, как она медленно натягивает их на бедра, игнорируя в своем домашнем образе всего две детали туалета — бюстгальтер и трусики.
— Но только на сегодня, — она награждает его мрачным взглядом и тянет дверь спальни на себя.
Алекс откидывается на подушки. Он раздосадован случившимся.
— Мы совсем не будем спать сегодня?
Кэш ставит перед ним кружку, с еще кружащимся, перемешивающим молоко и кофе напитком. Она встречает его, слегка смежив веки, но это показная обида.
— А есть ли смысл? Остался час.
Алекс касается губами участка между шеей и плечом. От нее продолжает пахнуть фруктовым садом.
— Извини, но имею право ревновать любимую женщину.
Она поворачивается к нему лицом.
— Нет, ты делаешь выводы о моей испорченности…
Он завладевает ее губами и не дает договорить..
— Так нечестно! — она улыбается ему в губы.
— Никто и не говорил, что после станет честнее.
Алекс переставляет кружки в сторону и садит ее на стол.
— Я рассказала не для того, чтобы ты ревновал.
— Да, знаю я.
Алекс целует ее в висок, а потом возле брови, саму бровь, добираясь до участка между ними.
