Ну а порт пригодится. Пусть даже и один раз…
После подписания всех документов выпустил на волю остальных пленников. К тому моменту аристократическое общество уже сгорало от любопытства, и если не устроить официальное мероприятие, пойдут слухи. Разные, и не факт, что имеющие под собой почву. Что-то такое в любом случае надо делать, тут вопрос только, когда именно. До того, как Кен станет главой клана, или после? Тонкий момент, на самом деле. В итоге решил, что после. Точнее, совместим два события – официальное окончание войны и прием в честь нового главы клана Тоётоми. Хм, а ведь можно и три события совместить. Мне ведь еще объявлять о дате свадьбы с Норико. Да, пожалуй, так и сделаем. По традиции, об окончании объявляет победившая сторона, то есть я, а если на моем же приеме еще и о новом главе клана Тоётоми объявят, то сомнений в том, кто виноват в смене власти, не возникнет. Один прием – три события. Да я гений!
⁂
Своего двоюродного брата, приехавшего из Германии, Рёта встречал в главном доме кланового квартала. Сам квартал сохранился на удивление неплохо, если не считать южную его часть, где их атаковали Аматэру. Когда длинный, худощавый и седой старик вошел в его кабинет, Рёта поднялся из-за стола и пошел ему навстречу.
– Здравствуй, Юзоу, – обнял он брата. – Ты уж прости, что все так получилось. Не вышло у нас…
– Ничего не поделаешь, – улыбнулся грустно Юзоу. – Мы знали, что затеваем опасное дело. Сейчас главное – клан защитить.
– Да, клан… – вздохнул Рёта, после чего сделал пару шагов и практически упал в одно из гостевых кресел. – Надеюсь, Кен справится.
– Куда ж он денется? – усмехнулся Юзоу. – Он умный парень, и его хорошо готовили.
– Грустно, братишка, – сказал Рёта тихо. – Не просто умирать, а умирать со всеми вами. Я глава клана и был обязан защитить хотя бы вас…
На брата он в тот момент не смотрел, поэтому не видел, как тот с улыбкой покачал головой.
– Все наладится, – произнес Юзоу. – Грустно, что мы этого не увидим, но я уверен – все наладится. Тоётоми крепкие ребята.
Прикрыв глаза и медленно выдохнув, все еще глава клана собрался.
– Что с артефактами? – спросил он уже вполне деловым тоном.
На что Юзоу покачал головой.
– «Мы не можем допустить, чтобы артефакты достались нашим врагам», – проговорил он. – Это я сейчас цитирую Клоса.
– Твареныш, – прорычал Рёта. – Друг ублюдочный!
– Он в чем-то прав, – пожал плечами Юзоу. – Тоётоми артефакты в любом случае не достались бы. Для нас они даже опасны.
– Сделать копии – не проблема, – отмахнулся от него Рёта. – Никто бы ничего не понял. Проверить-то подлинность никак нельзя.
– Это да, – произнес со вздохом Юзоу, доставая из внутреннего кармана пиджака небольшой нож в потертых ножнах.
Необычного в нем было только то, что рукоять выглядела как несколько маленьких черепов, поставленных друг на друга.
– Это… – расширились у Рёты глаза, – то, о чем я думаю?
– В отличие от тебя, я никогда не верил Клосу, – пожал плечами Юзоу. – И не раз тебе об этом говорил.
– А «Жизнь»? – спросил Рёта.
Собрат этого ножа, оставшийся в Германии, выглядел так же, только рукоять представляла собой ствол дерева с навершием в виде кроны.
– Я не ставил перед собой цели сохранить оба артефакта, – пожал плечами Юзоу. – Нам и одного хватит. Без него все равно о ритуале можно забыть.
– Значит, у Церингенов копия, – усмехнулся зло Рёта. – Жаль, я не увижу их лица, когда они наконец поймут это.
– Да, было бы забавно на это посмотреть, – усмехнулся Юзоу. – Что с артефактом делать будем?
После вопроса брата Рёта задумался.
– У нас не так много вариантов, – нарушил он тишину. – Либо оставляем себе, либо отдаем Аматэру.
– Вот второго я не понял, – нахмурился Юзоу.
– В нынешней ситуации этот артефакт – всего лишь проблема, – ответил Рёта. – А значит, либо мы ждем и надеемся, что наши потомки смогут преодолеть эту проблему и воспользуются ритуалом, либо отдаем его Аматэру, не забыв рассказать всем о том, что именно они получили.
– Пакость так себе, – покачал головой Юзоу.
– Вот и я к этому склоняюсь, – согласился Рёта. – Лучше сохраним артефакт у себя. Даже если Тоётоми не смогут им воспользоваться… Другим будет еще хуже.
⁂
Приемы аристократов редко могли похвастаться чем-то по-настоящему запоминающимся. Драки или скандалы – это не то, чего желают организаторы таких мероприятий. Да и неожиданные сногсшибательные новости на приемах не меньшая редкость, обычно аристократы всё узнавали – или им сообщалось – заранее. Да и не за этим туда люди шли – скорее, обсудить то, что уже случилось. Впрочем, Аматэру выделялись и здесь. Да, скандалы обходили стороной их приемы, а вот стать свидетелем чего-то очень интересного шансы имелись. Особенно сейчас, когда большая часть японской аристократии была взбудоражена, и даже не войной между Аматэру и Тоётоми, а тем, что последние, похоже, проигрывают. Но самое важное… и интересное, состояло в том, как именно аристократическое общество узнало о данном факте. На этом фоне новость о дате свадьбы главы рода Аматэру и внучки главы рода Кагуцутивару как-то даже терялась.
Семейства Охаяси и Кояма встретились в самом начале приема. Еще до того, как собрались все гости. На самом деле главам этих кланов было о чем поговорить, но прием только начался, и гостей, с которыми надо перекинуться парой слов, хватало. А вот девиц, что сопровождали своих родителей, подобные рамки не ограничивали. Поймав взгляд Мизуки, Анеко чуть качнула головой в сторону, предлагая уйти в свободное плавание. Девушкам гулять на приемах в одиночку было немного неприлично, но если есть пара, то почему бы и нет? Покосившись на мать, Мизуки на мгновенье закатила глаза, догадываясь, зачем потребовалась Анеко, но все же кивнула. Сопровождать родителей все-таки было скучно. Уж лучше в компании Анеко. Можно, конечно, еще и сестру с собой позвать, но та вчера вечером совершила страшный грех – сожрала весь пудинг в холодильнике, не оставив Мизуки даже малюсенького кусочка… Так что пусть страдает.
– Мам, – чуть подергала она Кагами за рукав кимоно и, когда та посмотрела на дочь, зашептала ей на ухо, дабы не мешать двум общающимся мужчинам: – Можно, мы с Анеко пойдем погуляем?
– Ммм… – задумалась Кагами, после чего так же тихо спросила: – А что же Шина?
– А Шина пусть пудинг переваривает, – ответила Мизуки. – Говорят, что если сестра бросает тебя на произвол судьбы, калории быстрее сгорают.
Улыбнувшись краешком губ, Кагами произнесла:
– Надо прощать сестре маленькие ошибки, – но заметив возмущенную мордашку дочери, со вздохом добавила: – Если это, конечно, не пудинг. Ладно уж, иди.
В это время Анеко тоже что-то шептала на ухо матери, после чего та покосилась на Мизуки с Кагами и молча кивнула дочери.
