– Я ей все скажу. Ты уверена…
– У меня все хорошо, – говорит Холли, но, обрывая разговор, думает о человеке… существе… с которым она и Ральф столкнулись в пещере, и по ее телу пробегает дрожь. Ей страшно даже думать об этом существе, а если есть и другое, как она сумеет противостоять ему в одиночку?
9
И уж конечно, она не сможет противостоять этому существу в паре с Дэном Беллом, который весит восемьдесят фунтов и сидит в инвалидном кресле с прикрепленным к нему кислородным баллоном. Он – человек-тень, с большим лысым черепом и темно-лиловыми мешками под яркими, но очень усталыми глазами. Он и его внук живут в красивом старом особняке, обставленном красивой старой мебелью. Портьеры в просторной гостиной раздвинуты, в окна вливается холодный свет декабрьского солнца. Однако запахи, пробивающиеся сквозь аромат освежителя воздуха («Глейд – чистое белье», если она не ошибается), безусловно, напоминают запахи, упрямые и навязчивые, которые Холли явственно чувствовала в вестибюле центра ухода за престарелыми «Пологие холмы»: «Мастерол», «Бенгей», тальковая присыпка, моча, приближающийся конец жизни.
Ее проводит в гостиную внук Белла, мужчина лет сорока, манеры и одежда которого забавно старомодны, почти аристократичны. В прихожей висит полдюжины карандашных портретов в рамах, лица четырех мужчин и двух женщин, профессиональные, определенно одного мастера. По мнению Холли, они не гармонируют с обстановкой дома: лица на портретах весьма неприятные. В гостиной над камином, в котором горит уютный огонь, висит картина гораздо больших размеров. На этой картине маслом изображена красивая молодая женщина с веселыми черными глазами.
– Моя жена, – говорит Белл надтреснутым голосом. – Давно умерла, и мне так ее недостает. Добро пожаловать в наш дом, мисс Гибни.
Он едет к ней, тяжело дышит от усилий, которые для этого требуются, но когда внук делает к нему шаг, чтобы помочь, Белл отмахивается. Протягивает руку, из-за артрита напоминающую скрюченную сухую ветку. Холли осторожно пожимает ее.
– Вы уже пообедали? – спрашивает Брэд Белл.
– Да, – отвечает Холли. Торопливо заглотнула сэндвич с куриным салатом, пока ехала из отеля в этот престижный район.
– Хотите чаю или кофе? О, и у нас есть пироги от «Двух толстых котов». Они изумительные.
– С удовольствием выпью чаю, – отвечает Холли. – Без кофеина, если у вас такой есть. И от пирога не откажусь.
– Мне тоже чай и кусок пирога, – говорит старик. – Яблочного или черничного, без разницы. И я хочу настоящий чай.
– Уже несу, – говорит Брэд, оставляя их.
Дэн Белл тут же наклоняется вперед, сверлит взглядом Холли и произносит заговорщическим шепотом:
– Брэд – законченный гей, знаете ли.
– Ох, – вырывается у Холли. На ум приходит только: Я так и подумала, – но это прозвучало бы грубо.
– Законченный гей. Но гений. Помогал мне в моих изысканиях. Я мог не сомневаться – и не сомневался, – но Брэд предоставил доказательства. – Старик нацеливает на нее палец, подчеркивая каждый слог: – Бес… спор… ные.
Холли кивает и садится на вольтеровское кресло. Колени вместе, сумка на коленях. Она склоняется к мысли, что Белл действительно угодил в тиски невротической фиксации, а она угодила в тупик. Ее это не раздражает и не приводит в отчаяние. Наоборот – она испытывает облегчение. Потому что если у него невротическая фиксация, то и у нее, возможно, тоже.
– Расскажите мне о вашем существе. – Дэн еще сильнее наклоняется вперед. – В статье доктор Мортон пишет, что вы называете его чужаком. – Он смотрит на нее не отрываясь яркими усталыми глазами. Холли приходит на ум образ мультяшного стервятника, сидящего на толстой ветви.
И хотя когда-то ей было крайне трудно, практически невозможно не делать того, о чем ее просили, она качает головой.
Он разочарованно откидывается на спинку кресла.
– Не расскажете?
– Вы знаете большую часть моей истории из статьи доктора Мортона в «Сайкиэтрик куотерли» и из видео, которые могли видеть в Сети. Я приехала, чтобы выслушать вашу историю. Вы назвали Ондовски существом, оно. Я хочу знать, откуда у вас такая уверенность, что он – чужак.
– Чужак – хорошее прозвище для него. Очень хорошее. – Белл поправляет съехавшую канюлю. – Очень хорошее. Я вам все расскажу за чаем с пирогами. Мы поднимемся наверх, в мастерскую Брэда. Я расскажу вам все. Вас это убедит. О да.
– Брэд…
– Брэд знает все, – говорит Дэн, небрежно махнув рукой-веткой. – Хороший мальчик, гей или нет. – Холли успевает подумать, что даже мужчины на двадцать лет старше Брэда будут мальчиками, когда тебе за девяносто. – И умный. И можете не рассказывать мне вашу историю, если не хотите… хотя я бы с удовольствием уточнил некоторые подробности, которые меня интересуют. Но прежде чем я расскажу вам все, что знаю, я настаиваю на том, чтобы вы сказали мне, почему у вас возникли подозрения насчет Ондовски.
Это логичное требование, и она выкладывает свои аргументы… какие есть.
– Сами видите, по большей части дело в маленьком пятачке волос у рта, который не давал мне покоя, – заканчивает она. – Словно у него были фальшивые усы и он избавлялся от них в такой спешке, что не сумел убрать все. Но я не понимаю, зачем ему вообще понадобились фальшивые усы, если он может полностью менять внешность?
Белл пренебрежительно отмахивается.
– У вашего чужака были волосы на лице?
Холли, хмурясь, задумывается. У первого человека, за которого выдавал себя чужак (и о котором она знала), санитара Хита Холмса, волос не было. У второго тоже. У третьей жертвы была козлиная бородка, но когда Холли и Ральф нашли чужака в пещере, трансформация еще не завершилась.
– Думаю, что нет. О чем вы говорите?
– Я думаю, они не могут отращивать волосы на лице, – отвечает Дэн Белл. – И если бы вы увидели чужака голым… Полагаю, вы не видели?
– Нет, – отвечает Холли – и добавляет, поскольку ничего не может с собой поделать: – Фу-у-у!
Что вызывает у Дэна улыбку.
– Если бы увидели, думаю, оказалось бы, что у него нет лобковых волос. И голые подмышки.
– У существа, которое мы нашли в пещере, были волосы на голове. И у Ондовски. И у Джорджа.
– Джорджа?
– Так я называю человека, который привез бомбу в школу Макриди.
– Джордж. Понимаю. – Дэн на мгновение задумывается. Легкая улыбка изгибает уголки его рта, потом исчезает. – Волосы на голове – это другое, так? У детей волосы на голове появляются задолго до пубертатного периода. Некоторые рождаются с волосами на голове.
Холли понимает его логику – и надеется, что это действительно логика, а не очередной компонент невротической фиксации старика.
