Итак, они боролись. Они возделывали поля и высаживали рощи, заставляя пустыню отступать. Они рыли колодцы в песке. Когда земля не приносила урожая, они ложились спать голодными, поклявшись найти решение. В 1921 г. они основали научно-исследовательский институт, где изучали семена, почву, ирригацию и домашний скот, искали новые способы снять с земли как можно больше урожая. Все результаты сразу же оказывались в кибуцах, где их применяли на практике, улучшали и совершенствовали.
Значительную часть усилий они направляли на то, чтобы обеспечить людей пропитанием. В борьбе с нехваткой продовольствия исследователи вывели новые сорта и посадили культуры, которые могли дольше храниться, – так появились помидоры черри. Воды не хватало, и они разработали новые методы вторичного водопользования, так что почти половина сельскохозяйственных культур выращивалась теперь на воде, уже использованной ранее. Они изобрели процесс, называемый капельным орошением, за счет которого при поливе экономилось 70 % воды без вреда для растений. В то время они не предполагали, что это станет одной из самых важных инноваций в мировом земледелии, будет экспортироваться и воспроизводиться, чтобы накормить весь мир. Они просто знали, что мы зависели от них, их работа кормила наши семьи и служила общему делу.
Этот дух волны новых иммигрантов приносили с собой, возвращаясь на родину. Они прибывали в Израиль, потеряв почти всё: свои дома, свои общины, свои семьи, весь свой прежний образ жизни. Возвращение в Израиль было не жестом отчаяния, а проявлением мужества и храбрости. Преодолев большие расстояния сквозь туман неопределенности, они были готовы сражаться против хаоса. Они приезжали почти без вещей, но были бесстрашны и уверены в себе; сосредоточены не на том, что потеряли, а на том, что могут обрести. Они открыто и неотступно отвергали иерархию, как будто хуцпа
[142] была встроена в их ДНК. Они приносили с собой навыки, опыт и изобретательность. Так, в конце 1980-х гг. советские евреи составляли только 2 % населения СССР, но, по одной из оценок, среди них было 20 % инженеров и 30 % врачей страны. И когда советский лидер Михаил Горбачев в 1989 г. наконец открыл границы для свободного выезда, более миллиона евреев иммигрировали в Израиль: десятки тысяч из них обладали опытом и стремились построить нечто новое. На каждом этапе развития – от эпохи первых поселенцев до эпохи стартапов – иммиграция пополняла наши сообщества и учила мыслить по-новому.
Однажды основатель молодого стартапа спросил, какой самый важный урок об инновациях я получил за эти годы. «Сложный вопрос, – признался я, – но дам вам простой ответ. Израиль был рожден, чтобы евреи могли наконец возделывать свою землю собственными руками. Но самое важное, что нужно помнить: мы всегда больше зависели от нашего ума, чем от мышц. Мы знали, что в нас самих спрятано намного больше сокровищ, чем можно найти в земле».
Этот урок я проходил снова и снова. В Бен-Шемене мы не просто учились обрабатывать поля; мы осваивали новые методы, которые разрабатывались в режиме реального времени, чтобы наши усилия приносили больше плодов. В Алюмоте эта работа продолжалась и обучение не прекращалось никогда. Мы постоянно открывали новое, делились этими знаниями, передавая их из кибуца в кибуц; так мы пробовали и оттачивали их до тех пор, пока не достигали истинного мастерства.
Я стал рассматривать инновации не только как способ решения проблем, но и как базовый жизненный принцип, требующий особого мышления. Итак, пока мы работали над созданием Армии обороны Израиля, я следил за развитием текущего кризиса и пытался предвидеть грядущее. Я знал, что нам нужны не только оружие и военные альянсы, но и научные достижения – преимущества, которые помогут нам защититься от враждебных армий.
Именно убежденность, что мы можем создать что-то из ничего и что наше будущее зависит от этой способности, заставило меня запустить в Израиле авиационную промышленность. Именно это побудило меня построить ядерный центр в Димоне в то время, когда страна еще не могла толком прокормить себя. Я не мог знать, что благодаря усилиям по ремонту самолетов мы станем мировым лидером в области спутников и беспилотных летательных аппаратов и даже отправим на орбиту израильского астронавта Илана Рамона
[143]. Когда я создавал компанию RAFAEL
[144] для вооружения нашей армии, я не мог знать, что однажды она создаст «Железный купол»
[145]. Но был уверен, что мы закладывали фундамент будущего. Что я точно понимал: обучая тысячи ученых в области обрабатывающей промышленности и машиностроения, физики элементарных частиц и молекулярных наук, мы культивировали знание – самый мощный инструмент формирования будущего.
Конечно, иногда появлялись скептики, и не только в отношении к таким амбициозным проектам, как Димона. Будучи заместителем министра обороны, я потратил огромное количество времени, пытаясь выяснить, какие новые технологии могут дать нам сравнительное преимущество. Я часто посещал израильские исследовательские институты и университеты, встречался с профессорами и специалистами-практиками, изучал их работу. В 1963 г. царило всеобщее воодушевление по поводу разработанного Израилем компьютера, который использовался в Институте Вейцмана. Я очень хотел посмотреть на него в действии. То, что я там увидел, было невероятно: технически совершенный образец, которым управляла команда ученых. Именно это нужно армии, подумал я: один компьютер может заменить тысячу солдат и предоставить нам больше данных, чем они способны собрать поодиночке. Я провел много дней и ночей с группой, которая управляла той машиной, изучая, как она работает и что может дать военным. В министерство я возвращался окончательно убежденным в ее ценности и настаивал на том, чтобы мы приобрели такую машину для наших целей.
– Куда ты собираешься его поставить? – недоверчиво спросил один генерал при виде огромного устройства.
