Именно благодаря этому я впервые узнал о новой области исследований, включавшей манипулирование веществом на молекулярном уровне с целью создать технологию, способную задавать атомную структуру вещества. Это называлось нанотехнологией и превосходило все, что я мог представить. Ученые работали с веществом размером в нанометр – сто тысяч таких частиц могли без труда расположиться на одном человеческом волосе
[162]. Еще удивительнее было то, что, работая на молекулярном уровне, ученые могли создавать материалы, «способные» собираться самостоятельно, как делают молекулы в природе, складываясь во все, что нас окружает, – так происходит, когда семена превращаются в цветы в соответствии с биологической программой.
Нанотехнология была не разрушительной, а конструктивной: она предполагала перестройку атомов для производства новых материалов и новых способов хранения и генерации энергии. Это напоминало мне Израиль – такой крошечный, но обладающий столь чудесной силой.
И хотя самостоятельная научная дисциплина на тот момент еще не сформировалась, перспективы ее были огромными. Нанотехнологии позволят нам справляться с любым видом материи и формировать ее свойства исходя из наших потребностей: мы сможем создать нечто тоньше воздуха, прочнее железа, легче пера. С их помощью можно будет создавать компьютеры размером с булавочную головку; сделать роботов такими маленькими, что они смогут путешествовать внутри тела и атаковать раковые клетки; получить бронежилет во много раз прочнее стального, но не тяжелее полиэтиленового пакета. Это будет эквивалент лампочки или транзистора – новая технология, которая станет основой отдельной отрасли и трансформирует все остальные. Я верил, что стал свидетелем начала самой важной научно-технической революции в моей жизни.
Это было будущее. Бен-Гурион однажды сказал мне, что правительство несет ответственность за все, что происходит, а я теперь отвечал за все, чего еще не существует. Читая, знакомясь с исследованиями и беседуя с экспертами, я пришел к выводу, что Израиль должен стать мировым лидером в области нанотехнологий. Именно здесь, в этой крошечной технологии, могли воплотиться самые грандиозные мечты о том, что Израиль станет центром следующей научной революции, необходимой всему миру.
Я поспешил собрать команду, чтобы наметить план действий. Что у нас уже есть? Чего нам не хватает? Что нужно, чтобы начать работу?
То, что мы узнали, обеспокоило нас. В следующем году правительства всего мира должны инвестировать более шести миллиардов долларов в исследования в области нанотехнологий, аналогичную сумму планировали потратить и частные компании. У нас было мало времени. Весной 2002 г. я произнес в кнессете самую страстную речь, которую только мог посвятить магии нанотехнологии, ее научному потенциалу и процветанию, которое она может принести, а также риску промедления.
– Чтобы привлечь больше квалифицированных ученых, нам понадобятся квалифицированные команды, выдающиеся студенты, лучшая инфраструктура и лаборатории, лучшая координация инициатив… новые источники финансирования и более тесное сотрудничество бизнеса и науки. И что не менее важно, – добавил я, – нам нужно продвигать возможности, предоставляемые этой технологией, в общественном сознании.
Для Израиля это было подобно старту ракеты – только не в космическое пространство, а в пространство внутреннее, пространство между атомами. Я пообещал приложить все силы для выполнения миссии.
Позже в том же году мы запустили Израильскую национальную инициативу в области нанотехнологии, известную как INNI, и собирались использовать ее как локомотив в глобальной нанотехнологической гонке. INNI должна была взаимодействовать со стейкхолдерами в данной области по всему миру – от ученых до бизнес-лидеров и венчурных инвесторов; установить приоритеты финансирования в Израиле, чтобы быстрее поставить науку на коммерческие рельсы; помогать в разработке и формировании современной инфраструктуры – производственных мощностей, исследовательских центров и оборудования, которые понадобятся для достижения успеха; поощрять университеты к сотрудничеству с бизнесом посредством обмена исследованиями и идеями. И наконец, собирать средства на финансирование проектов. По нашим оценкам, Израилю потребуется триста миллионов долларов инвестиций в течение пяти лет для выполнения этой миссии, и мы ожидали изыскать значительную часть этой суммы с помощью INNI.
За эти годы я стал кем-то вроде евангелиста-нанотехнолога – восьмидесятилетний человек, очарованный технологией. Я призывал наших исследователей снова и снова прилагать усилия, с энтузиазмом рассказывая инвесторам, потенциальным спонсорам и предпринимателям о возможностях, которые я так ясно видел. Во время Второй ливанской войны в 2006 г., после того, как террористы обстреляли гражданские объекты в Израиле из гражданских учреждений в Ливане (включая мечети и больницы), я вдохновился на разработку проекта, получившего название «Жемчужины мудрости». Его миссия – применить прорывные нанотехнологии для нашей национальной обороны в новую эпоху военных действий. Став президентом в 2007 г., я продолжил говорить о важности новой отрасли, призывая к более тесному сотрудничеству и партнерству между бизнесом и наукой, и работал над тем, чтобы получить доступ как можно к большему количеству идей из лабораторий на местах. Прошло совсем немного времени, и я снова ощутил вдохновение в беседах с израильскими исследователями про потенциал науки о мозге. Как и в случае с нанотехнологиями, я был поражен идеей, что одна область исследований может привнести революционные изменения во множество разных сфер: мы можем фундаментально изменить медицину, образование и компьютерные технологии, расшифровав тайны мозга. И вот в 2012 г. я помог запустить новую инициативу «Израильские технологии мозга» (Israel Brain Technologies), которая предлагала награду в один миллион долларов человеку (или команде), способному продемонстрировать необычайный прорыв в этой области.
Покинув государственный пост, я продолжил работу в области высоких технологий, объявив о создании Израильского инновационного центра в Центре мира Переса вместе с моим преемником на посту президента Реувеном Ривлином
[163] и премьер-министром Биньямином Нетаньяху. Цель этого проекта – увлечь каждого ребенка, дать возможность следующему поколению построить лучший мир и продемонстрировать, как далеко люди могут продвинуться за такой короткий промежуток времени.
Действительно, из шести тысяч стартапов, базирующихся в Израиле, в 2016 г. девяносто компаний торговались на Nasdaq
[164], на общую сумму более сорока миллиардов долларов. В 2014 г. Израиль уступал только Китаю среди иностранных компаний, котирующихся на этой бирже, а Тель-Авив был признан второй в мире экосистемой стартапов, уступив лишь Кремниевой долине. В том же году Израиль поднялся с тридцатого на пятое место в рейтинге инновационных экономик Bloomberg Innovation Index, обойдя в том числе США и Великобританию. Израильские хай-тек-компании ежегодно привлекают миллиарды долларов инвестиций.
