— Я же просила! Не надо! Не называй так! Ненавижу…
Хватка в области горла. Жёсткая, грубая. Пальцы бандита смыкаются на тонкой шейке подобно ржавому капкану. Я цепенею от захлестывающего ужаса. Бандит грубо сдавливает моё горло. Я на грани удушья.
— Не смей мне указывать, — рычит звериным рыком. — И не буди во мне зверя. Поняла? Ангелина?
— Нет! — ногтями в его руки, что крепко держат шею, впиваюсь. Царапаю.
— Ангел. Ангел. Ангел! — бесконечно повторяет мне на ухо, словно издевается.
— Пожалуйста! Не надо. Пожалуйста! — по щеке слёзы катятся. — Не зови меня так, не зови…
Как Женя звал. Постоянно. Он звал меня так каждый день!
Женя. Мой Женя…
Мир плывет. Пульс замедляет ритм. Мышцы набиваются ватой.
Ну и пусть. Пусть душит. Больше не придется мучиться.
Жизнь — боль.
Перед глазами всплывает улыбчивое лицо Жени.
Это всего лишь мираж. Лишь мираж.
Его нет. Любимого больше нет. И никогда не будет.
Зато есть он. Монстр беспощадный! Псих одержимый!
И теперь… я его жертва.
— Нет!
Я задыхаюсь. Колени дрожат, будто ломаются. Я почти падаю, но этот варвар больной на голову не позволяет мне упасть.
Он придавливает меня к стене, руку быстро убирает, ладонями лицо обхватывает, повышая голос, который наполняется волнением:
— Дыши! Слышишь? Дыши!
Я задыхаюсь. У меня приступ.
Нервы на пределе.
Я начинаю захлебываться во внутренних воплях и терять сознание.
— Блять.
Лёгкий шлепок по щеке.
Меня отрывает от стены. Бандит подхватывает меня на руки, куда-то несет.
Бросок на кровать. Я падаю. А он сверху наваливается. И… целует меня. Глубоко. Жадно. Насильно вбивает в меня кислород, заставляя дышать.
— Дыши, Ангелина. Дыши. Не выключайся! Ты нужна мне. НУЖНА!
И чёрт, это действует.
Его голос… Бархатный, глубокий, будоражащий! Быстро выдёргивает тонущее сознание из беды. Я моментально прихожу в себя. Паническая атака отступает.
Он целует меня мягко, крайне чувственно. Как никто и никогда прежде. Даже в самых своих наивных девичьих мечтах. Губы нежно своими губами накрывает, ласково сминает. Запускает пальцы в волосы на затылке, слегка кожу ногтями царапает, притягивая к себе максимально тесно.
Я дышу им. Вдыхаю жаркий, пряный запах мужчины. Выдохи его глотаю, поцелуи. Ещё. Ещё. И ещё.
Не могу им надышаться.
Не хочу, чтобы он останавливался.
Мы будто одним целым становимся.
Две искалеченные души. Словно вместе срастаемся.
В крепкое. Целое.
Боже, это ТАК классно…
Глава 12
Марс
Я места себе не нахожу.
Она мне снова снится. Она такая страстная и горячая, что у меня сносит башню.
Я кончаю. Как, сука, по традиции. Просыпаюсь весь в липком белке. Психую. Луплю кулаками по простыням и вскакиваю на ноги.
Я должен убедиться. Должен ещё раз пойти в тот магазин.
Приказываю Ренату сопроводить меня. Тащу бойца в цветочную лавку. Припарковав тачку, мы выходим на воздух. Я вижу девчонку в распахнутых дверях лавки. Смотрю с замиранием сердца, не в силах оторваться. Как она, вся такая воздушная, но очень худенькая, в переднике и юбке ниже колен, порхает над прилавками с цветами. Полностью погрузившись в процесс, блондинка не замечает, что за ней пристально наблюдают.
Красивая. Милая. Как Ангел. Тянет к ней нереально. Необъяснимо. Неистово.
— Ангелина! — рявкает какая-то бабища седая, шагая к ней. — У нас недостача в прошлом месяце! Ты что-то химичишь?
— Нет, что вы! Я и копейки мимо кармана… Нет. — Доносится слабый голосок издали.
На улице тихо. Поэтому мы отчётливо слышим их скандал.
— Тридцать семь тысяч. Пятьсот рублей. Вычту из твоей зарплаты. Отчеты сама посмотри! В лавке работаешь только ты. Больше некому воровать! — брызжет слюной карга.
— И ваш сын! Он часто ко мне захаживает. Он… он пытался…
Малышка замолкает. Боится старуху, видать. Я весь струной натягиваюсь от выпирающей, необъяснимой злости. Мне кажется, я знаю, что она хочет сказать. Я сам бы её… Завалил на стол и…
Заткнись!
Она такая хорошенькая. Как Ангел. И имя такое. Ангелина… Подходит ей сильно.
Она провоцирует мужчин на грех своей невинной внешностью. Рядом с ней обязательно должен быть достойный защитник.
Сжимаю кулаки, полыхая яростью, продолжаю наблюдать за скандалом. Бабка всё ворчит и ворчит. Девушка бледнеет, ссутулится, будто бьют её сильно, а она вторую щеку для удара подставляет. Некому защитить малышку. Хрупкая. Ранимая. Слишком чувствительная. С доброй душой и открытым нежным сердцем… Откуда я, блять, это знаю?
— Опиши её, — требую у Рената, не сводя глаз с блондинки.
Он удивленно пучит глаза.
— Чё сделать?
— Опиши внешность девушки. Немедленно.
Ренат выдыхает, пожимая плечами:
— Стройная, невысокая, щуплая. Светлые, длинные волосы. Очень светлые. Ослепляющие. Как снег. Глаза ясные. Голубые, может зелёные? Плохо видно. На ней бледно-розовая юбка, белая блузка и фартук. Голубой, в белый горох.
— Достаточно, — киваю.
Да. Глаза меня не обманывают.
Я судорожно сглатываю. Не глюки, значит. Моё видение из сна ожило и приняло человеческое обличие. Рехнуться можно.
Волосы и правда настолько белые, что ослепляют. Как будто смотришь на солнце без очков в снежных горах.
Отворчав, старуха убирается прочь. Девочка закрывает лицо ладонями, всхлипнув, беззвучно плачет.
А я, тем временем, сжимаю кулаки до каления. Её обидели, а больно становится мне. Даже сердце едва ли наизнанку не выворачивается, совершая мощный удар. Как снаряд, разлетается на осколки в груди.
Жаль её. Непонятная жалость скрежет когтями по сердцу… Оно начинает биться быстрей, поднывая, пропуская удары. Дьявольский сувенир.
Не думая, я надеваю солнцезащитные очки, вытаскиваю из кармана приличную стопку купюр. Здесь больше, чем нужно. Сую в руку Ренату.
— Просто подойди к ней и дай ей это.
— Зачем вам эта девка, босс? — ворчит боец.
— Она мне снится. Каждую ночь. Я спятил… Не понимаю почему.
