– Замечательно, господин маркиз.
– Луиза и Фернанда так и не нашли себе партию?
– Не нашли. И, боюсь, никогда не найдут.
Жуан печально покачал головой.
– Да, – продолжал он, – я вас понимаю, мой друг. Любовь… любовь без будущего, которую не выкинешь из сердца. Бедняжки! Они заслуживали большего счастья.
И молодой человек продолжал со вздохом:
– А затем вы, вероятно, отправились в замок Флерин? Виделись ли вы с графиней де Шале?
– Виделся.
– Милая тетушка! Теперь, зная, что за ним, как тень, будет следить такой человек, как вы, готовый ежеминутно отстранять всякую опасность, полагаю, она спокойна за судьбу сына.
– Графиня де Шале приняла меня так любезно и радушно, что я никогда этого не забуду.
– Вы никого у нее не встретили?
– Как же! Одного из ее родственников, дворянина из провинции, который направлялся в Париж с женой и племянником, – господина барона де Ферье.
– Барона де Ферье? Такого не знаю!
– Впрочем, об этой встрече я вам упоминаю только так, к слову; но вот о другом деле, более серьезном, я должен с вами поговорить, маркиз. За несколько минут до моего приезда в замок Флерин к графине де Шале явилась женщина, русская, насколько я смог понять по ее одежде, экипажу и прислуге.
– Русская? Постойте! В Париже действительно вот уже два года живет какая-то русская по имени Татьяна Илич… дочь одного богатого московского боярина, погибшего на Кавказе. Она отличается здесь роскошью и оригинальностью манер и, по слухам, увлекается астрологией и магией. Впрочем, она так хороша и богата, что многие пытались ей понравиться… Но вдруг она перестала показываться в свете и о ней все забыли.
– Но она-то никого не забыла. Вы не слышали о том, что она была любовницей графа Шале?
– Слышал. Но я полагал, что Анри так сильно влюблен в герцогиню де Шеврез, что не придавал никакого значения этим слухам. Так вы говорите, что Татьяна была у графини де Шале? С какой же целью?
– Я вам сказал уже, что эта женщина никого не забыла. По всей вероятности, все еще влюбленная в неблагодарного, она отправилась к его матери с одной лишь целью – попытаться разлучить графа де Шале с мадам де Шеврез.
– Тщетная попытка! Никогда Анри не расстанется с герцогиней.
– И вот за это-то Татьяна и отомстит! Покинутая любовница, которая вчера еще умоляла, потому что все еще надеялась, потеряв надежду, превратится в непримиримого врага.
– Врага! А что может сделать эта женщина графу?
– Разве она не богата… очень богата?
– Действительно! С золотом всего можно достичь. Боже мой! Еще одним опасением больше! Мало того, что его любовь грозит ежеминутными опасностями, так еще придется опасаться последствий одной из его прихотей!
– Что до этого, мой молодой господин, то вы можете успокоиться! Пойманная змея – змея полумертвая. Я видел эту Татьяну Илич.
– Ах!
– Мы поняли друг друга: как от меня не укрылась ее ненависть, так и от нее не укрылась моя преданность. Прежде всего, ей придется схватиться со мной. Лишь преодолев это препятствие, она сможет проложить путь к своей цели. И при первом же нападении я ее раздавлю. О! Раздавлю без жалости, без милосердия, уверяю вас!
Жуан де Сагрера вновь вздохнул.
– Вы сомневаетесь, господин маркиз? – спросил Паскаль.
– Нет, мой друг, нет, я не сомневаюсь ни в вашей храбрости, ни в вашем усердии, но…
– Но?
– Но, признаюсь, я боюсь, что эта обязанность будет для вас слишком тяжела! Ах! Если бы вам предстояло бороться только с одной этой ничтожной женщиной… с покинутой любовницей! В конце концов, что она может сделать, эта Татьяна? Подослать к вам… или Анри убийц? Что ж, этих убийц вы убьете. Но вот другая особа опаснее Татьяны. Опаснее потому, что граф ее обожает, что он смотрит на все лишь ее глазами, думает только ее головой… что для нее он рискнет и своим состоянием, и жизнью, и честью! Поверьте, в эту самую минуту они замышляют какой-то заговор против его преосвященства, заговор, в котором Мария де Шеврез играет главную роль… и в который она, несомненно, успела уже вовлечь Анри!
– Заговор?
– О, это не более чем подозрение! Но вчера – расставшись с вами, – когда вошел в замок Шеврез, я обнаружил в обществе графа и герцогини одного человека… лошадиного барышника, как меня уверяли…
– Вы бы узнали этого человека, господин маркиз?
– О! Везде! Незамедлительно! Как бы он ни переоделся!
– Что ж, когда бы, где бы то ни случилось, тотчас же известите меня и…
Стук в дверь прервал речь Паскаля Симеони.
– Извините, господа, если я вас побеспокоила, – произнес нежный голос мадемуазель Жильетты, племянницы мадам Латапи. – Но вот письмо… очень срочное, которое меня просили вручить господину Паскалю Симеони. Оно из особняка Ферье.
– Из особняка Ферье! – вскричал Паскаль, бросаясь навстречу Жильетте. – Вы позволите, господин маркиз? – продолжал искатель приключений, обращаясь к своему гостю.
– Сделайте одолжение! – отвечал молодой человек.
Письмо, которое Паскаль поспешно распечатал, заключало в себе лишь следующие слова:
«В полдень я буду одна. Сможете прийти?
Анаиса».
В полдень! Паскаль посмотрел на часы, на которых была уже половина двенадцатого! Времени оставалось немного!
– Благодарю вас, дитя мое, – сказал он Жильетте, – благодарю.
– О, не за что, сударь, – отвечала та, удаляясь.
Паскалю очень хотелось расспросить девушку, узнать, видела ли та баронессу, сказала ли та что-нибудь, передавая записку, но при Жуане де Сагрера он этого не посмел.
Жуан, заметив волнение своего хозяина, сказал, протянув слуге свой стакан:
– Ну, старина Жан, налей-ка мне еще немного этого славного вина – замечу, между прочим, мой любезный Паскаль, что вас здесь отлично угощают, – и я пойду.
И паж продолжал, улыбнувшись в ответ навыражение удовлетворения, которое не смог скрыть Паскаль при этих словах:
– Что, полагаю, окажется весьма кстати для твоего хозяина.
– Ах, господин маркиз, – пробормотал Паскаль. – Действительно… это письмо обязывает меня. Но дело, которым я собираюсь заняться, одобрено графиней де Шале. Речь идет о…
– Разве, Паскаль, – прервал его Жуан самым любезным тоном, – я просил объяснений? Вы совершенно свободны в ваших поступках… и что бы это ни было, я вполне уверен, что речь идет о деле достойном! Впрочем, я и сам намерен тотчас же отправиться за несколько лье отсюда, к моей возлюбленной… потому что у меня тоже есть возлюбленная! Как видите, вам не следует извиняться передо мной в том, что мы так быстро расстаемся. Мой плащ, Жан; а теперь будь добр спуститься во двор удостовериться, что мой слуга находится там с лошадьми, а не пьет, по привычке, в каком-нибудь кабачке…
