* * *
Выйдя от Татьяны Илич, Фирмен Лапрад приказал носильщикам нести его на набережную Межисри.
В одном из домов этой набережной он жил, будучи студентом, и, согласившись на отдельные покои в доме дядюшки, пожелал сохранить за собой и прежнее жилище.
Волк всегда помнит, что одного логова ему может оказаться мало.
Впрочем, на набережную Межисри Фирмен Лапрад направился отнюдь не для того, чтобы поместить золото Татьяны в надежное место, – туда его вела иная забота.
Под той же крышей, которая давала ему кров на протяжении семи с лишним лет, обитал и другой студент, некто Баскари, к которому у Лапрада имелся разговор.
Этот Баскари был тот еще тип!
Родившись в Перпиньяне, где семья его пользовалась всеобщим уважением, семнадцатилетним юношей Баскари приехал в Париж для изучения права… Но наш руссильонец был парнем не только умным, но и крайне ленивым. К тому же то был смутьян, всегда находивший повод с кем-нибудь повздорить, чревоугодник и любитель выпить, донельзя любивший удовольствия… и особенно игру. Стоит ли говорить, что, обладая таким количеством недостатков, если не сказать пороков, Баскари отнюдь не преуспел в учебе. Таверны и кабачки наш руссильонец посещал гораздо чаще, нежели свое, расположенное на улице Сен-Жан-де-Бове, училище, вследствие чего даже после десяти лет пребывания в столице все еще не имел ученой степени и, после того как терпение его родителей окончательно иссякло, перебивался самыми жалкими и постыдными заработками.
Один из таковых – упомянем лишь об одном, опустив остальные, – так вот, один из таковых заработков Баскари заключался в том, что он с радостью обнажал шпагу ради того, кто был готов за это заплатить. Подобная профессия пришла к нам из Италии, где существовали сотни наемных убийц, браво, которые, становясь заложниками данного слова, брались за самые рискованные предприятия, лишь бы угодить тому, кто их оплачивал. «В конце пятнадцатого века, – говорит Пьер-Анжело Фиорентино, – вооруженным до зубов – аркебуза в руке, тесак в кармане – браво, которые носили густые бороды, длинные усы и испанскую сетку на голове – оставалось лишь распустить косы, и узнать этих негодяев уже не представлялось возможным».
Что до Баскари, то он подобные меры предосторожности находил излишними. Будучи человеком невежественным, он даже не предполагал, что в выбранной им прекрасной профессии есть мастера, на которых он мог бы равняться. Всего за пистоль он, нисколько не скрывая лица, набрасывался на указанного ему человека и, благодаря решительности, ловкости и храбрости, обычно выходил из битвы победителем.
Получив ранение, он требовал второй пистоль.
Что и говорить, цена весьма умеренная!
Правда, у нашего руссильонца имелось множество конкурентов в Париже, пусть и из другого социального класса, класса гнусного и низкого – класса воров.
Но люди экономные всегда готовы запачкаться чуть больше, чтобы потратить чуть меньше.
* * *
Поместив часть своих экю в надежный тайник, оборудованный в углу его студенческой комнаты, Фирмен Лапрад поднялся двумя этажами выше и постучал в дверь Баскари. Он был уверен, что застанет того дома, – как и большинство ненасытных хищников, парижский браво покидал свое логово лишь ночью.
– Войдите! – прозвучало в ответ. – Не заперто!
Адвокат вошел.
Лежа на убогом ложе, Баскари играл с огромным рыжим котом, – как и Ришелье, Баскари обожал этих домашних животных.
– Ну и дела! – воскликнул он. – Малыш Фирмен! Какими ветрами?
И, любезно улыбнувшись, бретёр продолжал, водя рукой по спинке своего питомца:
– Я как раз пытался убедить Искорку в справедливости поговорки: «Кто спит, тот обедает». Но ведь не соглашается, негодник! Знай себе упорно мяукает, мол: «Голодное брюхо к учению глухо».
– Что ж, покажи ему вот это – может, тогда успокоится, – рассмеялся Фирмен Лапрад и бросил на кровать экю
[25].
– Каково! – вскричал Баскари. – Золото! На меня пролился денежный дождь!.. Ну, Искорка, похоже, нас ждет пирушка! Не плачь же, дружок! Получишь на обед отбивную или палку кровяной колбасы – выбор за тобой!
Фирмен Лапрад тем временем присел на непрочную табуретку.
– Хватит, Баскари, довольно! – промолвил он. – Поговоришь со своим котом в другой раз. А пока же сделай одолжение – оденься. Ты мне нужен.
– Сию минуту, мой друг.
В два счета, в два движения наемный убица вскочил на ноги. Надевая штаны, он спросил:
– Серьезное дело?
– Серьезней не бывает. Один человек, которого я ненавижу…
– Понятно. Мы ему объясним, этому господину, что бывает с теми, кто не нравится нашим друзья. Я с ним знаком?
– Нет. И должен тебя предупредить, что знакомство с ним может дорого тебе обойтись.
– Полноте! Так этот малый хитер?
– Настолько хитер, что с твоей стороны было бы крайне неблагоразумно нападать на него одному. Чтобы покончить с ним раз и навсегда, тебе не мешало бы обзавестись полутора десятками помощников… да покрепче.
Приводивший перед выщербленным зеркалом в порядок свою прическу Баскари повернулся к адвокату и, ухмыльнувшись, воскликнул:
– Полутора десятками помощников! Почему не целой армией? Мне что, предстоит сразиться с самим Гераклом?
– Если и не с Гераклом, то, по меньшей мере, с одним из его потомков. Я видел их со слугой в деле… и могу уверить тебя, что совладать с ними – задача не из легких.
– Так с этим типом будет еще и слуга? Гм!.. Это дело меня смущает вовсе не потому, что оно опасное. Напротив! Я обожаю опасность. Но…
– Но?
– То, что ты мне предлагаешь, Фирмен, несколько выходит за пределы моей компетенции. Какого черта!.. Шестнадцать против двоих… это уже не дуэль… это, говоря напрямик, обычное убийство, а убийства, по правде сказать, мне совсем не по вкусу. Ты ошибся дверью, мой дорогой. Тебе нужно было идти не ко мне, а в таверну «Спящий кот», что у моста Маршан. Забирай свой экю и отправляйся в «Спящий кот». В этом притоне ты найдешь сколько угодно бандитов, готовых за деньги удовлетворить любое твое желание, я же отказываюсь.
– Отказываешься, даже если я заплачу… в сто раз больше того, чем тебе обычно платят? Здесь тысяча ливров, которую ты сможешь сохранить при любых обстоятельствах, – плачу заранее, так как знаю, что тебе доверять можно… Ну, что скажешь на это?
Фирмен Лапрад вытащил из карманов пригоршни монет и высыпал на кровать. Словно догадавшись о невероятном количестве отбивных и палок кровяной колбасы, содержащихся в этой куче металла, Искорка, рыжий кот, резко выпрямился и, напрягшись, потер мордочку.
