Впрочем, патриарх всея Урала, глава православной церкви планеты Олексий тоже повел себя не слишком грамотно. Скорее, наоборот. Упорное нежелание Александрова встречаться с ним он принял за слабость, а поспешно назначенную аудиенцию – за попытку сохранить лицо при капитуляции. Похоже, он, собирая досье на императора (не мог он этого не сделать), с выводами поторопился. А зря.
Вежливости Александрова хватило для того, чтобы приветствовать гостя стоя, но на то, чтобы сделать ему навстречу хотя бы пару-тройку шагов, ее уже решительно недоставало. И тем более он опешил от вида руки патриарха у себя под носом.
– Эт-то что такое? – негромко спросил он, и любому хоть сколько-то разбирающемуся в дикции человеку не составило бы труда услышать в его голосе угрозу и медленно закипающую ярость. Патриарх, видимо, тоже сообразил, что пихать императору руку для поцелуя занятие не самое умное, но поделать он уже ничего не мог. Настрой беседы с этой секунды мог быть лишь негативным, и никак иначе.
– Олексий… Или лучше вас называть Николаем Павловичем? Стул – вон там. Чай, если хотите, наливайте сами, я прислугу не держу.
– Благодарю вас, – Патриарх уселся поудобнее, явно рассчитывая, что еще сможет перехватить инициативу в разговоре. Дурак, отстраненно подумал Александров, но мысль тут же скакнула в сторону. Интересно, как они ходят в этих рясах? Наверное, им даже сложнее, чем женщинам – те в платье с детства ходить учатся. Дебильная все же одежда, в детстве император пару раз видел крестный ход, и ощущения у него остались, будто по улицам пронеслось черное воинство.
– Итак, вы испрашивали аудиенции? Что вы хотели у меня попросить? Сразу предупреждаю, занятие это бесполезное, я жадный, однако послушать вас будет интересно.
– Гм… – очевидно, начало разговора сбило патриарха с толку и уж точно поломало какие-то домашние заготовки. Александров, почувствовав это, улыбнулся во весь рот.
– Ну же, смелее. А то мы сейчас начнем тратить на молчание самое дорогое, что есть у человека – время. Давайте, давайте, просите больше, не разочаровывайте меня. Но для начала… Кого вы здесь представляете?
Вопрос Олексий понял правильно. И отреагировал вполне ожидаемо. Воздел палец и наставительно произнес:
– Господа нашего…
– Так, стоп, – Александров прервал его фразу на самом взлете. – Вон там, в углу, на полке, стакан. Поднимите его. Сидеть! Взглядом поднимите.
– Что…
– Помните старинную сагу о звездных войнах? Наивнейшая вещь, конечно, однако были интересные моменты… и интересные персонажи. К примеру, старая жаба с нереальной харизмой и запредельным самомнением. Но она хотя бы стаканы могла взглядом двигать… Я это к тому, Николай Павлович, что вы у нас, как мне думается, ни разу не Йода, и на основании данного факта свой поучительный тон спрячьте куда подальше. Вы, конечно, тоже высокого мнения о себе и своем положении в этом мире, но, на мой взгляд, эта теория фактами не подкреплена. Во всяком случае, никаких документальных подтверждений существования богов я не наблюдал. И еще меньше видел людей, которые реально представляют их интересы. Итак, доказательства в студию! Я жду.
– Священные книги…
Александров усмехнулся. Ломать патриарха оказалось до безобразия просто. Главное, давить сочетанием наглости пополам с невежеством и не давать сказать в ответ ничего осмысленного. Иначе – передавит, легко и непринужденно. Он как теолог в разы сильнее не особо интересовавшегося вопросами религии адмирала.
– Эти сборники доисторической фантастики? Мне похождения Синдбада-морехода в детстве и то больше нравились. Но даже если принять этот бред на веру… Без обид. Ваш сатана, если верить вашей же Библии, грохнул человек десять или около того. А ваш бог, согласно той же книге, если мне не изменяет память, два с половиной миллиона или что-то к этой цифре близкое. И это не считая потопа. Знаете, дьявол выглядит… добрее, что ли. Может, объявить интереса ради, – тут он с ухмылкой почесал нос, – официальной религией какое-нибудь люцеферианство?
– Еретик!
А быстро же он потерял чувство равновесия, холодно подумал Александров. Отвык, небось, за последние… Сколько там он патриарх? Шестнадцать лет, что над ним откровенно издеваются.
– Людям, которым не нравится, что смеются над их религией, могу посоветовать только исповедовать менее смешную религию. И еще… – адмирал холодно взглянул на собеседника. – Я над ней не смеюсь. Мне наплевать. И уважать вашу веру и чувства я не обязан.
– И к старшим у вас уважение, похоже, тоже отсутствует.
Вот так, уход на заранее подготовленные позиции. Неплохо…
– А я этого и не скрываю. И если вы это только поняли, то грош цена вам, как руководителю. Потому что такие могут управлять лишь в отсутствии противодействия стадом покорным и бессловесным. Рискнете попытаться опять сделать такое с моим народом, – тон императора стал угрожающим, – я вам голову оторву. Свободных учат покорять. Рабов учат покорности. Мне нужны свободные люди.
– Как пафосно…
– А что делать? – Александров усмехнулся и откинулся в кресле. С его точки зрения, разговор был уже закончен, все, что он хотел донести до собеседника, сказано. Не понял – его проблемы.
– Но как быть с духовной составляющей?
– А вы считаете, она у вас есть?
– У народа надо воспитывать духовность…
– А я повторяю вопрос. Кто ее воспитывать будет? Вы, что ли? А с какого перепугу вы считаете себя ее носителями?
– Церковь имеет большое влияние на умы…
– Имела. А сейчас она не может существовать без государственной подпитки. Количество верующих у нас в настоящее время примерно четыре процента населения Урала, притом что количество служителей церкви, от вас до бабки, торгующей свечками, порядка половины процента. Среди верующих почти нет представителей среднего класса, про более высокий материальный уровень я вовсе молчу. Активов церковь, во всяком случае, официально, тоже не имеет. Вы же не Ватикан. Соответственно, вы даже себя толком прокормить не можете. А я по праздникам не подаю.
– Так что, под Ватикан лечь хотите?
– Вариант, – сделал вид, что задумался, Александров. – Но – зачем? Союз выгоден только с равным. Вы считаете, Ватикан – сильное государство? Тогда, перефразируя Великого, скажите, сколько у них линейных эскадр.
– Есть и другие критерии влияния…
– Чушь, – Александров холодно усмехнулся. – Не рассказывайте мне про армии верующих. Сейчас фанатики – совсем не те люди, что хотя бы полтысячи лет назад.
– Аргументируйте.
– Да пожалуйста. Вера в бога – это костыль, на который опираются слабаки, не умеющие верить в себя. А если человек в себе не уверен, то он максимум пушечное мясо. Сейчас оно уж точно ничего не решает.
– Это только ваше мнение.
– Мое, – согласился адмирал. – Один не самый глупый человек сказал как-то: в армии есть всего два мнения – мое и неправильное. Я от такой мании величия далек, но все же сейчас не мне придется убеждать кого-то в своей правоте, а им меня в том, что я не прав. Так уж сложились звезды. Если хотите, можете попробовать, но честно скажу: шансы у вас невеликие.
