Окрыленный Овечкин прошел шлюзование, и входные ворота открылись, выпуская его на поверхность. В первую секунду он немного растерялся, увидев окружающее пространство. Вместо мрачного котлована, вечно утопающего в столь же мрачной взвеси из радиоактивной снежной пыли, клубящейся из-за бьющих откуда-то сверху порывов завывающего ветра, вокруг было достаточно светло и спокойно. Над головой располагалась кустарная крыша, собранная из того, что было привезено из Росрезерва, то тут, то там из-под нее вниз сыпались тонкие ручейки пыли вперемешку с черным снегом, но ни порывов ветра, ни ураганов внутри ангара не было. Судя по кружащим время от времени по углам снежным вьюнам, какие-то сквозняки имели место быть, но в остальном ангар действительно закрывал свою площадь от внешней среды.
Прямо перед воротами в Центр были расставлены штанги с осветительным оборудованием, между ними стояли аккумуляторные сборки, выставленные на самодельные движущиеся тележки, видимо, чтобы проще было завозить аккумуляторы в Центр для подзарядки. Мощности системы дистанционной беспроводной подачи электричества не хватало, и вся она, судя по обстановке, была задействована для создания грузовика на воздушной подушке. Его кузов стоял у дальней стены, занимая почти всю тамошнюю часть ангара, и пара рабочих проводила с ним какие-то ремонтные действия. Рядом находились непосредственно шасси будущей машины, и над ними работало гораздо больше людей. Сверкала сварка, визжала циркулярная пила, посвистывали пневматикой ручные сборочные манипуляторы. Брилёв действительно бросил на это все силы и средства, которые только имелись в Центре.
Основное и самое главное происходило в самодельном шатре, изготовленном из двух спецпалаток «База-2М». Шатер занимал другую половину ангара, именно внутри него шел монтаж узлов и агрегатов воздушной подушки. Там почти всегда находится кто-то из мегамозгов Миронова, надзирает за техниками и корректирует действия исполнителей. Антон подавил желание зайти внутрь и понаблюдать за действиями вундеркиндов от военной хунты. Ничего позитивного это не принесет, лишь расстройство. В команде Миронова пятеро, найти в одиночку ошибку, которую не нашли пять специалистов, лучше тебя понимающих в процессе, нереально. Но позже Антон досконально изучит их чертежи и будет знать грузовик на воздушной подушке лучше, чем его создатели! Не потому, что боится не сдать экзамен, а для того, чтобы наверстать упущенные знания. И не погибнуть посреди пустоши, тут Порфирьев прав, это приходится признать. Пока же Антон займется ангаром.
Он начал с внутреннего осмотра и вскоре понял, что возможностей в его распоряжении даже больше, чем он думал первоначально. Во-первых, ангар получился не такой-то большой. На создание крыши пустили все, что было, но этого хватило на самый минимум. Кузов будущего грузовика, его шасси и шатер, в котором собирали воздушную подушку, – вот и все, больше места не было. Оставшуюся площадь ангара занимал их вездеход, которым, как сначала показалось Антону, подперли выезд. Но при ближайшем рассмотрении выяснилось, что вездеход приспособили вместо въездных ворот. К нему прикрепили нечто вроде самодельной стены, собранной из чего попало, и вездеход смещался вместе с ней вперед-назад, открывая и закрывая выезд. Как оказалось, материала на создание полноценного ангара не хватило, крыша перекрыла только половину выкопанного Экспедиционным Корпусом котлована, для отделения крытой половины от некрытой требовалась стена, но стройматериалов осталось только на ее половину. Поэтому из положения вышли как смогли: установили полстены, оставшееся подперли вездеходом, потому что не из чего было сделать даже опоры, которые сдерживали бы натиск ураганов.
Весь остальной транспорт вынужденно стоял под открытым небом во второй половине котлована, и его приходилось постоянно обслуживать: снимать и устанавливать аккумуляторы, сливать и заливать жидкости, выкапывать из радиоактивного снежно-пылевого месива после каждого урагана, отогревать электронику и так далее. К исходу первого часа изучения обстановки у Антона был готов план масштабных действий: из следующей же экспедиции он привезет еще материалов для кровли и увеличит площадь ангара вдвое. Это позволит убрать из-под открытого неба всю имеющуюся на данный момент технику. Потом он использует Порфирьева для получения разрешения на дальнейшее расширение котлована и выроет еще столько же, сколько вырыто сейчас. Теоретически, если разобрать в Росрезерве все стеллажи, то материала хватит с избытком, остальное можно будет либо отложить про запас, либо использовать внутри Центра. В том, что Порфирьев поддержит его план, сомневаться не приходилось.
Вот как бы еще сделать так, чтобы амбал оставил Овечкина здесь, в Центре, заниматься строительством ангара, и не тащил его с собой в смертельно опасные радиоактивные пустоши. Антон едва не погиб в этот раз, его пострадавшие легкие не смогли вынести постоянного переохлаждения вкупе с накапливающимися последствиями частого приема антирада, интоксикаций, фонящего порошка из пробитого фильтра и всех прочих запредельных тягот. На этот раз Снегирёва его вылечила, но кто сказал, что так будет вечно? Удача вечной не бывает, к этому выводу он уже пришел ранее. Если нет возможности сразу остаться в бункере навсегда, то следует хотя бы не удаляться от него на опасное расстояние! Строительство ангара для этого как раз подходит, и Брилёв наверняка согласится оставить Овечкина заниматься этим, если Порфирьев выскажет такую идею. Но амбал не станет хлопотать за Антона, ему, видите ли, нужен Инженер в экспедициях. Зачем?!! Батареи штурмовых комплектов от аккумуляторов вездехода заряжать? Так теперь у Порфирьева есть для этого специальное устройство, заводское и вполне качественное! Что еще?! Стеллажи на складах разбирать? Радиоактивный снег лопатой грести? Мешок с отходами выносить? Да-а-а, конечно, в этом без Инженера никак!
Взвесив «за» и «против», Овечкин пришел к выводу, что, если развить мощную активность в плане строительства ангара, то Порфирьев все-таки должен пойти ему навстречу и обойтись наличием техников. Инженера же полезнее оставить здесь, в Центре. Нужно только показать амбалу масштаб, чтобы он сам понял, что это в его же интересах. Что-нибудь, типа, «к твоему возвращению у нас будет вдвое больше площади под крышей», ну или вроде того. Надо продемонстрировать результат и Порфирьеву, и общественности, и Брилёву. Поэтому он построит этот чертов ангар, и еще досконально изучит устройство разработанного мегамозгами грузовика на воздушной подушке, и предложит Миронову заменить его людей здесь, в ангаре. Вряд ли они испытывают восторг от необходимости находиться на поверхности, давиться антирадом и лежать после этого в биорегенераторах. Овечкин может решить эту проблему! Он будет контролировать все работы снаружи Центра, и это позволит мегамозгам оставаться внутри и заниматься прочими задачами. Наверняка они согласятся. Да, это не то, что хотелось бы получить Антону, но это выход. Пусть от выходов на поверхность это его не избавит, зато избавит от интоксикаций и риска погибнуть посреди радиоактивной пустоши.
И чем быстрее он займется воплощением своего плана, тем лучше! Овечкин решительно кивнул, снял со станины для носимого оборудования моток страховочного троса и направился к выходу из ангара. Пока он пробирался к каньону между стоящей в котловане техники, налетел сильный ветер, и видимость резко упала. После более-менее освещенного ангара окружающая темнота казалась непроницаемой, и свет штатных фонарей скафандра выхватывал из грязной снежной мути совсем небольшие куски черной поверхности. Температура внутри скафандра начала быстро падать, Антон включил обогрев на максимум и вышел в эфир. Связавшись с начальником смены ЭК, он сообщил, что идет на крышу, и активировал аварийный маячок. Согласно установленным Порфирьевым правилам сотрудники, работающие вне котлована и каньона, на открытой местности, должны быть пристегнуты к страховочному тросу, иметь постоянно активированные аварийные маячки и каждые пять минут проходить перекличку в эфире. Если таковой сотрудник не отвечал на запрос, к месту нахождения его аварийного маячка немедленно высылалась аварийная группа.
