Проглотив, я повела себя как истинная леди и улыбнулась ему. Он по-прежнему стоял у входной двери, полностью одетый, только джинсы были спущены до колен. Я встала, поцеловала его в щеку и сказала:
– Сейчас вернусь.
Добравшись до ванной, я заперла за собой дверь, включила в раковине воду, и меня вырвало в унитаз. Когда я позволила ему кончить себе в рот, я не подозревала, как много его спермы там окажется. Как долго мне придется глотать. Нелегко было сохранить самообладание, пока его член затапливал мою глотку.
Я почистила зубы, вернулась в спальню и обнаружила, что он сидит за моим рабочим столом. У него в руках было несколько страниц моей рукописи.
– Это ты написала? – спросил он, повернувшись ко мне на стуле.
– Да, но я не хочу, чтобы ты это читал, – я почувствовала, как начинают потеть ладони, вытерла их о живот и подошла к нему. Когда я дернулась вперед, чтобы схватить бумаги, он резко встал. И поднял их высоко над головой, чтобы я не могла достать.
– Почему мне нельзя прочитать?
Я подпрыгнула, пытаясь опустить его руку и дотянуться до страниц.
– Это еще недоработано.
– Все нормально, – заверил он, делая шаг назад. – Я все равно хочу прочитать.
– Но я не хочу, чтобы ты это читал.
Он схватил остальную часть рукописи и прижал к груди. Он всерьез вознамерился ее прочесть, и мне нужно было непременно его остановить. Я не знала, насколько хорошо у меня получилось, и боялась – ужасно боялась, – что он будет меня меньше любить, если подумает, что я бездарно пишу. Я вскочила на кровать и бросилась ему наперерез, но он проскочил в мою ванную и заперся изнутри.
Я начала стучаться кулаками в дверь.
– Джереми! – вопила я.
Нет ответа.
Он игнорировал меня минут десять, пока я пыталась вскрыть дверь кредитной картой. Потом шпилькой для волос. Потом обещаниями повторного минета.
Прошло еще пятнадцать минут, когда он наконец подал голос.
– Верити?
В этот момент я сидела на полу, прижавшись спиной в двери ванной.
– Что?
– Очень хорошо.
Я не ответила.
– Правда, хорошо. Я очень тобой горжусь.
Я улыбнулась.
Я впервые познала, каково это – когда читатель наслаждается тем, что я для него создала. Из-за этого единственного комментария, милого и простого, мне захотелось, чтобы он продолжил чтение. После этого я оставила его в покое. Залезла в нашу кровать, свернулась под одеялом и заснула с улыбкой на лице.
Он разбудил меня два часа спустя. Его губы коснулись моего плеча, пальцы провели невидимую линию вдоль талии, опускаясь к бедру. Он прижался ко мне сзади и принял мою форму. Как же я скучала…
– Ты проснулась? – прошептал он.
Я мягко застонала, давая понять, что да.
Он поцеловал меня за ухом и сказал:
– Ты охренительная.
Сомневаюсь, что я улыбалась так широко когда-либо прежде. Он перевернул меня на спину и убрал волосы с моего лица.
– Надеюсь, ты готова.
– К чему?
– К славе.
Я рассмеялась, но он оставался серьезен. Он снял штаны и стянул мои трусики. Проникнув в меня, он сказал:
– Думаешь, я шучу? – Поцеловал меня и продолжил: – Твое творчество сделает тебя знаменитой. У тебя невероятный ум. Я бы отымел его, если б мог.
Мой смех перемешался со стоном, он продолжал заниматься со мной любовью.
– Ты говоришь так, потому что правда в это веришь? Или потому что ты меня любишь?
Он ответил не сразу. Движения стали медленными, неторопливыми. Взгляд пристальным.
– Выходи за меня, Верити.
Я не отреагировала – решила, что мне, возможно, послышалось. Он действительно только что предложил мне выйти за него замуж? Судя по выражению его лица, в тот момент он был влюблен в меня сильнее, чем когда-либо прежде. Я должна была сразу же ответить «да», ведь этого желало мое сердце. Но вместо этого я спросила:
– Почему?
– Потому что, – ухмыльнулся он. – Я твой главный фанат.
Я рассмеялась, но потом его улыбка исчезла, и он начал меня трахать. Быстрыми, мощными движениями – он знал, что они сводят меня с ума. Спинка кровати билась об стену, и подушка выскакивала у меня из-под головы.
– Выходи за меня, – попросил он снова, его язык оказался у меня во рту, и мы разделили первый за это время настоящий поцелуй.
В тот момент мы так остро нуждались друг в друге, а нашим губам было так сложно удержаться вместе из-за движения тел, что поцелуй получился влажным и болезненным, и я прошептала:
– Хорошо.
– Спасибо, – выдохнул он едва слышно. И продолжил заниматься любовью со мной, его невестой, пока мы не покрылись потом, и я почувствовала привкус крови во рту, потому что он случайно прикусил мою губу. Или я прикусила его. Точно я не знала, но это стало неважно, потому что теперь его кровь была моей кровью.
Когда он наконец кончил, он сделал это внутри меня, без презерватива, пока его язык был у меня во рту, его дыхание скользило по моему горлу, и моя вечность переплелась с его вечностью.
Потом он потянулся к джинсам, лежавшим на полу. Снова залез на меня, поднял мою руку и надел мне на палец кольцо.
Он заранее все спланировал.
Я даже не посмотрела на кольцо. Я закинула руки за голову и закрыла глаза, потому что его рука оказалась у меня между ног, и я знала – он хочет посмотреть, как я кончу.
И я кончила.
Следующие два месяца мы вспоминали тот вечер как вечер нашей помолвки. Два месяца я улыбалась каждый раз, когда смотрела на кольцо. Два месяца у меня на глазах выступали слезы, когда я представляла нашу свадьбу. И нашу брачную ночь.
Но потом оказалось, что вечер нашей помолвки стал вечером зачатия.
И теперь начнется реальность. Самая суть моей автобиографии. Тот самый момент, когда другие писатели выставили бы себя в лучшем свете, а не залезли в рентгеновский аппарат.
Но там, куда мы отправимся, света нет. И это последнее предупреждение.
Впереди тьма.
6
Плюс кабинета Верити – вид из окон. Стекла возвышаются с пола до самого потолка. И никаких преград. Просто огромные сплошные стекла, через которые видно все. Кто их моет? Я пытаюсь найти хоть какое-нибудь пятнышко или пыль.
Минус кабинета Верити – тоже вид из этих окон. Сиделка поставила коляску Верити на задней веранде, прямо перед кабинетом. Я вижу ее профиль, она сидит лицом на запад. Сегодня прекрасная погода, сиделка сидит перед Верити и читает ей книгу. Верити пялится в пустоту, и я задаюсь вопросом – осознает ли она хоть что-нибудь? И если да, то насколько много?
