О как. Забавный какой вопрос.
– Ты вокруг да около не ходи, – попросил я своего собеседника. – Я не девка, чего мне мозги крутить? Ты мне прямо скажи – чего тебе надо?
– Мне надо попасть в королевскую сокровищницу, – немедленно выполнил мою просьбу Сэмади. – И кое-что там позаимствовать.
– О, брат, забудь, – скорчил грустную рожицу я. – Она под таким замком, что из нее даже казначей ни одной монетки стянуть не может. Из нее даже королевские чиновники не воруют, что дело неслыханное. Магическая защита на ней, вот какая штука. Туда только первое лицо имеет доступ, в смысле – венценосец. Остальные туда никак пройти не смогут.
– Плохо, – призадумался Барон. – Ты уверен в этом?
– Информация из первых рук, – расстроил я его еще сильнее. – Самому была нужна одна вещица оттуда, так чтобы до нее добраться, такую карусель пришлось закрутить!
Я хотел было добавить, что вплоть до свержения правящей верхушки Западной Марки – но не стал. Узнай он, что я вожу дружбу с королевой и ее наследником, то все, покоя мне не видать. Откровенность – она тоже пределы имеет.
– Мы же друзья, – Сэмади обнял меня за плечи и потыкал кулаком в живот. – Больше скажу – мы напарники! И ты мне все должен рассказывать. Так какую именно карусель ты имел в виду?
– Давай так, – я убедился в своих предположениях и решил сдать назад. – Если выйдет – я тебе помогу. Ты мне пока не говори, что тебе нужно из сокровищницы, не надо мне этого знать.
– Меня это устраивает, – Сэмади посильнее прижал меня к своему боку, при этом у меня возникло ощущение, что меня сжала очень большая и очень сильная змея. – Да, если понадобится золото или какие-то другие ресурсы – не стесняйся, приходи и требуй. У меня этого добра много.
Что примечательно, – а квеста нет. Хотя в данной ситуации он неминуемо должен был мне быть предложен. Но – ничего подобного, никаких сообщений. То ли эту ветку Костик еще не интегрировал в основное ядро игры, то ли некие высшие силы решают – тянет это все на серьезное задание или нет.
– «Там груды золота лежат и мне они принадлежат», – пробормотал я.
– Ну да, как-то так, – покивал мой собеседник, зажал мою голову под мышкой и начал трепать мои волосы, приговаривая: – Золото – труха, камушки – дре-бе-день. Главное – оказаться вовремя в нужном месте и забрать главный приз.
Не надо было отключать визуализацию шлема. Хотя – может и правильно я это сделал, с этого весельчака сталось бы начать в него барабанить, это еще неприятней.
– А главный приз – он какой? – поинтересовался я, даже не пытаясь вырваться.
– У каждого – свой, – на мгновение остановился Барон. – У меня – один, у тебя, наверное, другой. Хотя ты лентяй, у тебя главного приза может и не быть. Я вообще иногда думаю, что ты похож на лодку без руля и ветрил, плывешь себе по течению и на все тебе плевать. Это неправильно, у каждого должно быть то, к чему он стремится, иначе это не жизнь получается, а ее подобие, как у моих слуг. Но они у меня мертвые, у них все позади – и жизнь, и чувства, и любовь, в отличие от тебя.
– Мне прямо вот грустно стало, – пробубнил я, вырываясь-таки из его рук. – И за напрасно прожитые дни досадно.
– Обиделся, – подытожил Сэмади. – И зря. Я же правду сказал, на нее не обижаются. И потом – у тебя есть я, не забывай, белый братец. Если ты уж совсем собьёшься с пути, я тебя подтолкну в нужную сторону.
В этом-то я как раз не сомневаюсь, вопрос в другом – в какую именно сторону он меня подтолкнет. Стороны – они бывают разные.
– Ладно, – Сэмади зевнул. – Ты сейчас куда? Может – ко мне? Отпразднуем кончину Оэса, посидим, поболтаем, склеп какой-нибудь запалим для красоты. У меня они там не только каменные, но и деревянные есть. Радостное событие-то. Противный был старикашка, если начистоту, мерзопакостный, даже по моим меркам. Всей с него пользы, что он кое-что интересное знал.
– Что именно? – как бы между прочим спросил у него я.
– Много будешь знать – со страшной зомби будешь спать, – ехидно произнес Сэмади и огляделся. – Нет, все-таки какое уютное кладбище. Правда-правда – хорошее, тихое. Я тут себе резиденцию, пожалуй, обустрою.
– Дачу – поддакнул я.
– Что? – непонимающе повернулся ко мне барон. – А что есть «дача»?
– Загородная вилла, – подобрал я более-менее подходящий синоним.
– Ну да, – кивнул повелитель мертвых. – Что-то вроде того.
Попрощавшись, я так и оставил его там – бродить между могил и прикидывать, где что он поставит и сколько мертвых надо сюда пригнать для благоустройства. Ну а сам отправился в замок Лоссарнаха. Без феи мне в тех краях, куда теперь лежит мой путь, делать нечего, да и мои остальные потенциальные спутники там же. Авось, и Гунтер завтра подтянется.
Праздник в замке почти закончился, только на стенах стражники вместо того, чтобы нести вахту, дружно выпивали, судя по движениям и бульканью, да еще было слышно, как в сумерках, где-то во дворе, бродил одинокий волынщик, издавая пронзительно-печальные звуки, выжимаемые из этого забавного музыкального инструмента.
– Не делай так больше, – раздалось у меня за плечом.
Это был Назир.
– Больше не буду, – пообещал я ему, скрестив пальцы.
– Отец прислал мне весточку, – снова поразил меня неожиданной словоохотливостью ассасин. – Кому-то нужна твоя голова. Отец отказался от заказа, более того, просил передать тому, кто хотел его разместить, что ты его друг и он не одобрит, если твои дни закончатся ранее отпущенного тебе срока. Его слово очень весомо в Раттермарке, но мир меняется, и кто знает – захотят ли его услышать?
Все-таки правильно Хассан ибн Кемаль, наставник ассасинов, воспитывает своих учеников. Вон они как его уважительно называют – «отец».
– А кто именно хотел заполучить мою голову в подарок, он не сообщил? – мне стало как-то беспокойно.
– Нет, – покачал головой Назир. – Дружба – дружбой, но есть вещи, которые пребывают неизменными. Любой, кто пришел в замок Атарин, чтобы оплатить чью-то жизнь, может быть уверен в том, что его имя никто и никогда не узнает даже в том случае, если сделка не состоится.
Все-таки Восток – дело тонкое. У нас бы сказали «оплатить смерть». А у них – «оплатить жизнь».
– Если тебя убьют, а я тебя не смогу защитить и после этого останусь жив, то мой позор станет позором отца, – ровно объяснил Назир. – И даже смерть не смоет его. Моя смерть.
– Не буду больше сбегать, – на этот раз почти искренне пообещал я. – Да и незачем это делать. Завтра нас ждет новая дорога. Дальняя и в неведомые мне края. Дочь на перевоспитание в женскую обитель сдавать отправимся.
– Сбежит, – моментально ответил ассасин. – А перед этим еще и обитель подпалит.
– Вполне вероятно, – вынужден был признать я. – С нее станется. Но делать что-то надо? Давай хоть попробуем.
