Впрочем, Прага не самый плохой вариант, там пиво славное. Я его не сильно люблю, но в Чехии это не просто напиток, это достопримечательность. И, кстати, Слоник от нее живет не так далеко, может, удастся повидаться?
Опять же – хоть дома побываю, гляну, что и как. Надеюсь, он еще стоит на своем старом месте.
– Все, – сообщил я глядящим на меня в ожидании клеркам. – Вопрос утрясен.
– А Ядвиге Владековне позвонить? – достаточно настырно пробубнил Вася с Марса.
– Многовато чести будет, – нагловато сообщил ему я, убирая телефон. – Если каждому кадровику звонить, то язык отсохнет. Высшее руководство в курсе – этого достаточно.
Почему бы не позлить заносчивую гордячку? Так-то я обычно на рожон не пру, но очень она мне надоела за последние месяцы.
– Тоже верно, – одобрил мои слова Ватутин и как-то так по-братски обнял клерков за плечи. – Ну что, господа, пошли писать откровения? Одно от Василия, второе – от Александра. Харитон Юрьевич, бумаги нам пару листов дадите? Ручки у нас свои есть.
– Там, в кабинете, наверняка бумага есть, – я направился к лестнице. – Стас, нам после работы надо будет…
– Перекусить, – оборвал меня Ватутин. – Само собой, тут хорошая столовая, не хуже, чем у нас, так что мы непременно в нее заглянем.
А, понятно, конспирация. Ишь какой он бдительный. Хотя – работа у него такая, всех подозревать. И ничего смешного в этом нет, пока он такой прикрывает мою спину, можно жить более-менее спокойно.
В кабинете, где сидели мои архаровцы, царила непривычная тишина. Никто ни на кого не орал, никто ничем не возмущался.
Подобное было настолько непривычно, настолько удивительно, что я даже немного напугался.
Разбушевавшееся воображение сразу нарисовало мне ряд жутчайших картин.
В первой все мои подчиненные с перерезанными глотками, недвижимо сидят за своими столами и их кровь стекает на листы бумаги, на пол, на клавиатуру компьютеров.
Вторая картина являлась альтернативной первой, но более оптимистической, поскольку в ней все еще были живы. Но зато в ней они сидели за столами с приставленными к головам дулами пистолетов.
Третью я даже додумывать не стал, рванув дверь на себя.
Увиденное частично совпадало с картиной второй, оптимистической. Мои архаровцы в самом деле сидели за столами, молча глядя на Мариэтту, которая стояла посреди кабинета прижимая к своей груди огромный букет цветов.
– Ух ты, – облегченно выдохнул я. – Красивый. С днем рождения!
Надо же – забыл. Точнее – даже не знал. И Вика, зараза, не сообщила.
– У меня в апреле день рождения, – Мариэтта сунула нос в букет. – Овен я.
– Да? – я почесал затылок. – Ошибочка вышла. Тогда в честь чего сия флора?
– Ей этот букет прислали с курьером, – сообщила мне Таша. – И записку к нему приложили, мол: «Самой красивой девушке в «Вестнике Файролла».
Тут я совсем уж опешил, посмотрев сначала на Вику, которая стояла, поджав губы, а потом на Шелестову.
– Не-не, все верно – поймала та мой взгляд и правильно его истолковала. – Все так. И имя есть – «Мариэтте Соловьевой». Никакой ошибки.
Мэри глубоко и счастливо вздохнула. Подозреваю, что это не только первый букет в ее жизни, который прислали, как в кино показывают – с курьером и запиской, а как бы и вовсе не самый первый букет, подаренный ей представителем противоположного пола просто так, без повода.
– Н-да, – я подошел поближе к счастливо улыбающейся девушке. – Ну и правильно всё, я и не сомневался. Красивой девушке – красивые цветы.
Странно это. Кто ей мог прислать такой букет? Разве что Костик, но он и цветы – две вещи несовместные. Вот если бы он ей веб-камеру последней модели прислал и жесткий диск, забитый до отказа японскими мультиками – это да, это в его стиле. А цветы – не уверен.
Тогда – кто? Надо про это Ватутину рассказать, это по его ведомству загадка. Может, чек какой остался или визитка фирмы-поставщика?
Вот же. Все-таки, как маленький кусочек счастья меняет даже не очень симпатичную девушку. Вон – и глаза сияют, и румянец в полщеки, и волосы вроде не как «воронье гнездо» выглядят, а как немного модерновая прическа.
– Ты их в банку поставь какую-нибудь, – посоветовал я Мариэтте. – А то ведь засохнут. Лен, у нас есть емкость под такой букет?
– У нас нет, – развела руками Шелестова. – У нас никто никому букеты не дарит. Мы или ругаемся, или едим. У рекламщиц есть, я видела. Сейчас принесу.
Когда все выяснить успела? Я с рекламщицами столько лет дружбу водил – и не знал про это. Хотя с другой стороны – мне подобное было неинтересно, я там другие цели преследовал.
Отдельной проблемой оказалось отнять букет у Соловьевой – она ни в какую не хотела с ним разлучаться, так что к основной теме обсуждения, которую я наметил на сегодня, мы перешли далеко не сразу.
– Итак, – спустя полчаса все-таки сказал я. – Пусть с опозданием, но мы все-таки побеседуем о том, как нам не растерять уже имеющуюся аудиторию и как привлечь новую. Идеи есть?
– Как не быть, – бодро сказал Самошников. – Мы с Генкой предлагаем забабахать новый конкурс какой-нибудь.
– Свежо и оригинально, – язвительно заметила Вика. – А то у нас их мало.
– Отвергая – предлагай, – я от нее ничего другого и не ждал, реплика была у меня давно наготове. – У тебя есть что-то конструктивное?
Вика с недовольством посмотрела на меня.
– Мне некогда выдумывать новое, – сказала она, напирая на слово «некогда». – На мне весь еженедельник, если ты забыл. Кому-то ведь надо сводить материалы, редактировать их, делать макет, подписывать его в печать, общаться с типографией. Креатив хорош для тех, у кого на это время есть. У меня его нет.
– Возразить нечего, – признал я. – Убедительно. Ну тогда мы тебя задерживать не станем, иди, занимайся этими действительно важными делами, чего тебе с нами сидеть, время терять? Правильно, народ?
В моем голосе не было ни капли иронии, в данном случае я был вполне серьезен. Я на самом деле так думал.
– Правильно-правильно, – поддержала меня Таша, немного тем удивив.
Стройников с Самошниковым тоже кивнули, и даже Петрович помахал лапой из своего угла – мол, идите себе, Виктория Евгеньевна, не задерживайтесь. Вам – административное, нам – творческое.
– Отлично, – щеки Вики вспыхнули как маки, она буквально метнулась в мой кабинет, хлопнув дверью.
– Невиданное дело – но соглашусь с Викторией Евгеньевной, – Шелестова похлопала меня по плечу. – Отлично было сказано, после таких слов много всего интересного может воспоследовать. С другой стороны – вы еще не супруги, так что даже в ЗАГС идти не надо и вещи делить не придется.
Вот как странно случается – иногда весь упреешь, пытаясь собеседника разозлить, все данные тебе природой запасы сарказма и иронии изведешь – и результат нулевой. А тут – правду сказал и ничего, кроме нее, сермяжной, и на тебе – смертная обида со всеми из нее вытекающими. Да ну, ерунда какая-то…
