– Ну и славно, – Марина поправила волосы. – Знать бы еще, куда.
– Это Мотол, – ответил ей Валяев. – Один из старейших районов Праги.
– А если точнее? – в голосе Марины не было ее привычной уверенности, что меня немного удивило.
– Тебе координаты назвать, что ли? – немного раздраженно сказал Валяев. – Широту с долготой?
– Что здесь? – Марина ткнула пальцем в окно. – Отель или что-то другое? Название района мне ничего не говорит.
– Это, скорее, семейная гостиница, – Зимин натянул перчатки – Знаешь, из тех, что стоят на одном и том же месте веками, и постояльцы которой уже не столько гости, сколько члены семьи. Из года в год, из века в век они останавливаются здесь – сначала отцы, потом дети, потом внуки. Это атмосферное место – уют, традиции, запах старины. Тебе тут понравится, поверь. Настолько, что, возможно, ты даже захочешь здесь задержаться надолго. В этом славном доме каждый найдет для себя то, что придется ему по душе.
– У меня слишком много дел в Москве, – насторожилась Марина. – Мне не до отдыха. И так пришлось график менять.
Валяев открыл дверь микроавтобуса и вылез наружу, за ним последовал Зимин.
– Киф, у тебя сигарета есть? – донесся до меня голос Валяева. – Пива не выпил, так хоть покурю.
– Сейчас, – я поднялся с кресла и спросил у Вежлевой, которая, казалось, не собирается покидать микроавтобус: – Марин, ты идешь?
– Иду, иду, – сердито произнесла та. – Куда я денусь? Вот скажи мне – зачем нам этот отель? Знаю я такие, доводилось мне в них жить. Горячая вода только три часа в день, сквозняки и везде пахнет пылью. Почему не «Барсело» или не «Гранд Марк»?
– Ты у меня спрашиваешь? – удивился я. – Нашла у кого. Да и потом – не все ли равно? Сквозняки, велика ли беда?
– Дурак ты, Никифоров, – Марина выбила пальчиками руки дробь по подлокотнику сиденья. – И уши у тебя холодные.
– Дурак, – согласился я. – Причем – безынициативный. А потому – безобидный, никому не мешающий и не желающий идти по головам. И не создающий проблем себе и другим. Давай-давай, нас ждут.
Ну вот – не удержался. Но в самом деле – она уже краев не видит. То дурак, то лысею я. Последнее, кстати, вообще гнуснейший поклеп.
– Киф, – снова окликнул меня Валяев, и я покинул салон.
Протянув ему пачку с сигаретами, я огляделся.
Да, здесь и вправду ощущается некая старина. Забор из красных кирпичей, высоченный, в два человеческих роста, если не больше, надежно закрывал просторный двор от взглядов зевак, если тут такие вообще есть. Еще имелись массивные черные ворота, которые сейчас закрывал водитель микроавтобуса. И в самом деле – все по-семейному.
Но двор и ворота – это ладно. Главной изюминкой являлся дом, в котором, похоже, мы и будем жить. Это даже не дом, слово не то. Скорее, это был миниатюрный замок, замаскированный под дом. Ей-ей – на шпили пару флагов и все, можно брать его штурмом.
Первый этаж у него был капитальный, с несколькими витражными окнами, а вот второй и третий больше напоминали замковые башни.
– Понравилось? – Валяев затянулся сигаретой и приобнял меня за плечи. – Мы с Максом тут в детстве частенько бывали. Вон, видишь, окно на втором этаже слева открыто? Это наша спальня. Макс, помнишь, как мы с тобой тогда ночью оттуда сбежали, чтобы к тем сестричкам в Дейвице сбегать? Еще по вьюнам спускались, чуть не навернулись? Как же их звали-то…
Валяев задумчиво начал постукивать пальцами по моему плечу.
– Я вообще детство и юность не очень хорошо помню, – Зимин потер щеки. – Однако – подмораживает. Марина, тебя долго ждать?
– Нет, не помню, – расстроенно сказал Валяев. – Ну да и ладно.
– Внушает, – я тоже закурил. – Сколько же этому дому лет? На глазок – сто с лишним, если не больше.
– Больше, – усмехнулся Зимин. – В этой части Праги вообще новых домов немного. Если только магазины или больницы. А жилые дома все старые. И многие из них стоят на фундаменте еще более древнем. Вот этот дом – точно, можешь мне поверить. Тот, кто его строил, знал, что именно будет служить основой новому жилью, а потому оно и выглядит таким образом.
– Почти ничего не понял, но впечатлен, – привычно не соврав ни словом, сказал я. – А что там за фундамент такой?
Ответить Зимин не успел, из автобуса показалась Марина, которой он галантно подал руку.
Тем временем водитель закрыл ворота, достал вещи наших спутниц и понес их ко входу в дом.
– Красиво, – милостиво заявила Вежлева, обозрев наше новое пристанище. – Надо будет селфи сделать и в «Инстаграм» выложить.
– Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня, – посоветовал ей Валяев.
– Согласна, – Марина достала телефон и подмигнула мне. – Нет желания запечатлеться?
– Ни малейшего, – отказался я. И годы мои не те, и потом – страшно представить, что будет, если Вика увидит это фото. – Вон, с Танюшей сфоткайся. На нее в любом случае приятнее смотреть, чем на меня, с моей-то лысиной.
– Какой лысиной? – не понял Валяев, запустил руку в мою шевелюру и подергал ее. – Ты ж волосат как пещерный человек.
– А она сказала, что я лысею, – тут же накляузничал я.
– Врет, – успокоил меня Валяев. – Интересничает, цену себе набивает. Мол – ты старый и плешивый, радуйся, что к тебе такая нимфа, как она, в объятья падает.
– Дурак – возмутилась Марина, только что сделавшая снимок – Ты чего несешь? Ты ни с кем меня не спутал? Например, со своими шлюшками, которых ты пачками снимаешь на ресепшен?
– Не-не-не – замахал руками Валяев – Как вас спутаешь? Там девчонки молодые, крепкие, все при всем, все свое. А ты уже… Э-э-э-э-э… Скажем так – набрала женский сок, сформировалась полностью. Опять же – где-то врачи поработали, где-то время… Но оно было к тебе благосклонно!
– Все, пошли – прервал их беседу Зимин, заметив, что Вежлева начала закипать – Надо узнать, что к чему и чего следует ждать сегодня. И я очень надеюсь, что нас нынче ждет только ужин в узком кругу, то есть на нем будут исключительно те, кто сейчас присутствует здесь. Устал я что-то, хоть денек бы передохнуть.
– Не забуду, – сузив глаза, пообещала Валяеву Марина и направилась за Зиминым, бормоча себе под нос: – Нахал. Время, врачи! Наглец!
– Это он тебе еще про волосы не сказал, – сообщил ей в спину я. – А там тоже не все благополучно!
Я не мелочный, но тут не пнуть ее было нельзя. И поделом – не рой другому яму, сам в нее упадешь!
Внутри здание поражало не меньше, чем снаружи. Если коротко – дерево, позолота и полумрак. Серьезно, вот такое сочетание. Причем было видно, что все здесь жутко старое. Стойка, к которой мы подошли, миновав узкий коридорчик, начинавшийся от дверей, была сделана из дуба, так вот она была настолько отполирована локтями постояльцев, что диву можно даться. Ну или плотник, сработавший ее, был гений в своем ремесле.
