Что?
К сожалению, знать этого я не могла. Я вообще ничего не знала о ней, кроме имени и того, что она является младшей воспитанницей при храме Матери Природы. Да-да, тут и такие водились, а я, судя по всему, была верной адепткой этой религии.
Маленькая комнатка, а точнее, келья представляла собой помещение два на два метра. Каким-то чудом сюда сумели запихнуть деревянную односпальную кровать, на которой даже сидеть было жестко. Еще имелся грубо сколоченный шкаф, так похожий на гроб, и зеркало, в которое я вынужденно смотрела, потому что больше смотреть было не на что.
Молодая, симпатичная и…
Совершенно не я. У девушки, чье тело я заняла, были светлые, почти белые волосы. Голубые глаза казались по-детски большими, а пухлые губы то и дело складывались бантиком. Было трудно осознать, что теперь это я и есть.
— А ты чего здесь сидишь? — заглянула в открытую дверь молодая девушка, совсем девчонка, с яркими огненно-рыжими волосами. — Почему к себе не идешь?
— В каком смысле? — не поняла я.
Женщины, с которыми я приехала в храм, проводили меня именно к этой комнате, минуя все остальные двери.
— В комнату почему не идешь? — кивнула она на гроб, то есть шкаф.
— Я просто задумалась, — выдавила я из себя улыбку.
— Расстроилась, что не получилось задание пройти? — сочувственно спросила девушка, покачав головой. — Не переживай, в следующий раз у тебя обязательно все получится.
Незнакомка ушла, прикрыв мою дверь, а я бегом ринулась к шкафу, чтобы уставиться на совершенно обычную гладкую заднюю стенку. Но не зря же она кивала именно сюда. Приложив ладонь, я толкнула стену со всей силы и с удивлением поняла, что она открывается подобно двери.
И это скромная келья адептки при храме Матери Природы? Для кого же тогда нужна серая невзрачная обманка?
Огромная двуспальная кровать под светлым покрывалом, солнечные желтые стены и полки с книгами и какими-то разноцветными склянками. Здесь даже письменный стол имелся, не говоря о кресле и кофейном столике, на котором ютились чашки и стеклянный сосуд, так напоминающий чайник. Мягкий ковер с длинным ворсом, неплотно закрытый шкаф с одеждой. А неплохо устроились эти почитатели природы.
За большим квадратным окном я без труда могла разглядеть ухоженный сад, но привлекли мое внимание не разноцветные клумбы, а желтая птичка, барабанящая клювом по стеклу. Та самая птичка, которая нападала на мужчин и гналась за каретой.
Создавалось стойкое ощущение, что она хочет попасть внутрь комнаты. Открывать окно не хотелось, но шум мог кого-нибудь привлечь, поэтому пришлось запустить гостью в свое новое пристанище. Да только едва птичка залетела в комнату, я сразу же пожалела о своем решении.
Метнувшись в сторону, крылатая засранка налетела на полки, на которых стояли разноцветные сосуды, и начала скидывать склянки вниз одну за другой. И не абы как, а выбирала какие-то особенные, аккуратно обходя другие.
— Ты что делаешь? — возмутилась я, бросившись к ней, но птичка уже слетела вниз.
Рухнула со всей дури прямо в рассыпавшийся порошок, сверкающий розовыми блестками. Обвалявшись в нем от лап до самого клюва, твердым шагом направилась ко мне. Увидев ее хмурый взгляд, я даже попятилась, опешив от такой сюрреалистичной картины, но сбежать не успела.
Взлетев, она обсыпала порошком и меня, зачирикав что-то то ли воинственное, то ли ругательное. Буквально через секунду чириканье каким-то невероятным образом превратилось в нормальную речь.
— Да стой ты на месте! — ругалась она.
Замерев, я испытала самый настоящий шок. Нет, мне сразу показалось, что это ненормально — занять чужое тело и оказаться в месте, которое отдает запахом средневековья, но чтобы еще и магия!
А ведь это тот же самый розовый порошок, из-за которого мужчина в синем камзоле замер недвижимой статуей. Или нет? Кажется, оттенок немного отличался.
— Ты говоришь! — в ужасе воскликнула я, словно мешком по голове ушибленная.
— Я не говорю, это ты понимаешь птичий. Мы же дети Матушки Природы, — с явной гордостью ответила птичка, но тут же встрепенулась и посмотрела на меня, как суровая тетка на неразумное дитя. — По какому праву ты заняла мое тело?
— Я? Твое? Да я вообще не понимаю, как здесь очутилась! Я с высоты упала и… Похоже, что умерла, — посмотрела я на нее, сама до конца не веря в свои слова. — А потом очнулась уже в том лесу.
— В парке, — поправила меня птичка. — Искренне сочувствую, но только это не отменяет того факта, что ты заняла мое тело и теперь мне вернуться просто некуда, — села она рядом со мной поверх покрывала, смешно сложив лапку на лапку.
— Может быть, попросим помощи у кого-нибудь? У той же матушки Тез? — прощупывала я почву, внимательно следя за реакцией пернатой собеседницы.
— Ты что! Ни в коем случае никому нельзя говорить, что я — это ты! — взвилась вверх птичка, замельтешив у меня перед лицом.
— Почему? — Желтоперая замолчала, вновь уселась на покрывало и всем своим видом показывала, что мне не доверяет. Ее молчание затягивалось, а потому я предприняла попытку наладить контакт: — Если ты мне все расскажешь, я попытаюсь помочь тебе, а заодно и себе. Мне тоже не слишком нравится здесь находиться. Да и дома у меня… дела.
— Клянись, что никому ни о чем не расскажешь, — велела птичка, наставив на меня свое крыло.
— Клянусь, если молчание не будет угрожать моей жизни, — добавила я несколько слов от себя, не собираясь разбрасываться невыгодными для меня клятвами.
Все же за время нашего знакомства мне было чему поучиться у Ромы, но каков подлец! Неужели позарился на наследство? Теперь мне казалось странным, что познакомились мы с ним сразу после первой встречи с нотариусом, в тот же день. И пусть я не могла сказать, что между нами полыхала любовь, но и такого удара в спину не ожидала.
Дура! Как есть дура, которая прекрасно понимала, что идет по крыше, но тем не менее проявила максимальную степень доверия. Как после такого вообще можно доверять людям?
— Понимаешь, я только ученица, и сегодня матушка Тез отправила меня на мое первое задание. Я и так провалилась — не выполнила то, что мне велели, а если узнают, что у меня и заклинание не получилось, то точно лишат магии и с позором выгонят из храма. А я от волнения, понимаешь? Перепутала слова, и… вот. Нельзя, чтобы кто-нибудь узнал, что я — это не я.
Она плакала. Крупные слезинки скатывались по ее перьям, свисали с клюва. Птиц мне еще никогда не доводилось успокаивать, но, узнав, что девчонке всего семнадцать, и дальше держать дистанцию я больше не могла. Гладила ее, успокаивала. Говорила о том, что мы обязательно что-нибудь придумаем, хоть сама и не верила в это.
Нет, в своих силах я никогда не сомневалась, но здесь и сейчас была слепа как новорожденный котенок. Да я даже не на Земле была. Черт знает куда попала, и в этом черт знает всем свои правила, а еще магия, но…
