— Ты опять хочешь мне задолжать два ответа? — усмехнулся маг, а потом прикусил язык.
— Нет, не хочу, — усмехнулась я, поймав его на вопросе, который таковым быть не должен был.
— Задница Тартелии! — выругался Олан, прожигая меня взглядом.
— Отвечай на мой или задавай свой, — пожала я плечами, понимая, что и сама уже запуталась в порядке.
— На самом деле к разрушительным народам относятся те же драконы и людоящеры, но они живут отшельниками, ни с кем не общаются и не ведут торговли. Да и на Турнир таких приглашать себе дороже.
Я слушала его вполуха, потому как назрел очередной вопрос.
— А откуда у тебя сестра? — я взмахнула руками, пытаясь этим жестом передать все своё непонимание.
— Опять ты вне очереди лезешь? — фыркнул маг.
— Лезу, — радостно согласилась я, понимая, что он опять попался на тот же самый крючок.
Олан отчаянно вздохнул, понимая, что сам виноват в том, что один из своих ходов потратил в никуда.
— Сестра не родная, — отозвался мужчина. — Отец брал в ученики не только меня, нас было десятеро. Но до конца доучились только я и Ласа. А теперь скажи мне, Ева, согласна ли ты вернуть мне удачу на период Турнира?
Я закусила губу. Отпускать мага так легко не хотелось, и не уверена я была в том, что смогу вернуть «проклятие» на место после того, как завершится Турнир Героя. Но то, что Олану потребуется везение, — понимала.
— Нет, — качнула я головой, отмечая, как холодеют яркие синие глаза. — Но я буду с тобой на протяжении всех испытаний. Ты получишь ходячий талисман.
— Ты не представляешь, насколько это опасно!
— Без твоей помощи мне не вернуться домой, — как можно небрежнее пожала я плечами в ответ. — Потому в моих же интересах помочь тебе.
— В твоих интересах вернуть мне удачу!
— Тогда из твоих интересов пропадёт желание помочь мне!
Он молчал, а я не спешила что-то добавлять. Все же ругаться с ним мне не хотелось совершенно.
— Пора заканчивать с этой игрой, — грубо бросил Олан и взмахнул рукой.
— Тогда объясни мне просто так, — я встала со стула. — Почему у вас солэ ваше так странно себя ведёт. Я имею в виду, что ваша планета-то круглая, а значит должна медленно вращаться вокруг звезды.
Лицо чародея с каждым моим словом удлинялось все сильнее, а потом он прервал меня:
— С чего ты взяла, что мы живём на шаре? Наш мир лежит на столе у богов, и когда они зажигают свечу на потолке, тогда у нас наступает день.
Мда, как тут все запущенно.
Понимая, что спорить с ним себе дороже, я постаралась перевести тему:
— Ты вроде бы собирался там что-то проверить.
Олан ничего не ответил, лишь перелил из одной колбы в другую бесцветную жидкость и движением руки превратил её в пар. А потом из него вырисовался образ какого-то знака.
— Я уже нашёл ответ, — маг дотронулся пальцем до символа, зависшего в воздухе. — Эта руна говорит о двух сущностях. Твой артефакт лишь защищает и связывает тебя с остальными созидательными, которым достались дары Лифна. А вот дар Тартелия подарила лично тебе, а не браслету.
— Но ведь его можно передать? — сейчас мне показалось, что меня предали. Причём так неслабо.
— Ещё не знаю, — признался Олан. — Но постараюсь разобраться, мне уже самому интересно, почему всё стало именно так.
— 16 —
Я сидела на широком подоконнике, а о толстое мутное стекло бились жирные капли дождя. Они стекали вниз сплошным потоком, обмывали пыль. Сквозь тяжёлые чёрные тучи пробилась яркая ветвистая молния, а в следующее мгновение округу сотряс гром.
Но, честно говоря, Ночь Бурь была последним, что меня сейчас волновало. Впереди маячил тот самый Турнир Героя, куда мне придётся идти вместе с Оланом, потому что я не захотела верить ему на слово и возвращать удачу. А за всем этим возвышалось понимание того, что местная богинька нехило меня так подставила, сделав Фэатурнд и не позволив передать дар. Нет, вполне возможно, что способ есть, и маг его рано или поздно отыщет, но это все упирается в понятие «время». То самое время, которое мне не хотелось тратить тут. Будь моя воля, я бы все бросила и вернулась домой.
В глазах потемнело, дыхание перехватило. Что-то с силой ударило в бок. А в ушах зазвенел смех Тартелии.
Лёгкие горели огнём, я не могла вдохнуть. А потом комнату осветила яркая вспышка молнии и прозвучал гром. Почему-то дважды. Я зажмурилась, пытаясь прийти в себя.
Пол подо мной начал трястись, я пыталась открыть глаза, но жуткая слабость давила сверху. А потом все встало на свои места.
Я сделала вдох, закашлялась и распахнула глаза.
Передо мной была тёмная комната, за окном все так же барабанил дождь, дверь оказалась распахнута, а из коридора сочился мягкий магический свет. Молния располосовала небо на две части, осветив мужчину, который сидел перед моей кроватью на корточках.
Только после того, как я посмотрела в расширившиеся от ужаса глаза Олана, поняла, что произошло.
— Ката, — прохрипела я. — Она сейчас примчится.
— Что это было? — зашипел мне в лицо маг, понимая, что я пришла в себя. — Почему мне приходит сигнал о том, что ты умираешь?!
— Сообщи вначале Кате, что со мной все хорошо.
Мужчина выпрямился, смерил меня взглядом и растворился в воздухе. Вот просто взял и растаял. Как первый снег в ноябре. Я недоверчиво обвела комнату взглядом, словно отказываясь принимать подобную способность.
А потом он вновь оказался в комнате и сел рядом на кровать:
— Как раз вовремя. Твоя дриада уже выбегала из дома.
— Спасибо, — прохрипела я, понимая, что своими мыслями чуть не навредила названой сестре.
— Так между вами и впрямь связь, — хмыкнул Олан. — И как тебе только удалось в сестры дриаду заиметь?
— Пудреницу подарила, — нехотя отозвалась я. — Она, кстати, просила меня, чтобы я попросила тебя разобрать её на составляющие и определить рецепт.
— Что-то из твоего мира, — как-то странно произнёс мужчина. — Хорошо, сделаю. Но не сейчас. Сейчас ты мне объяснишь, что произошло.
Это был не вопрос, и даже не просьба. Он приказывал. Но спорить и упорствовать не было никаких сил.
— Первая Фэатурнд принесла клятву о защите созидательных народов, — быстро заговорила я. — Ты должен об этом знать не хуже меня. В том соглашении, которое подписали за меня, оказалась приписочка мелким шрифтом о том, что если я попытаюсь предать свой народ, то меня постигнет самая ужасная и самая мучительная смерть. Вот даже мысль допустить о том, что хочешь бросить все и вернуться домой, — нельзя. Сразу приходит Тартелия, которая ржёт надо мной, как лошадь, и намекает на скорую мою кончину. И кстати, как это ты так быстро тут оказался?
