Сейхан заметила, как, оставляя за собой кровавый шлейф, от разбитой палубы отделилось тело.
Один из океанографов.
В ее голове все еще звучало эхо недавней перестрелки. Она вспомнила изуродованное тело Саймона. Кем бы ни были эти пираты, теперь они не просто ограничивались убийством пленников. Они заметали следы.
Но что это значит? Жив ли кто-то из других ученых? А дочь Саймона? Что с ней?
Неужели мы опоздали?
Есть только один способ узнать это.
– Вперед, – хладнокровно сказал Грей.
10 часов 10 минут
Грей висел в тени лодки вместе с Беном. Судно представляло собой старый рыболовецкий катер с широкой задней палубой, небольшой приподнятой рулевой рубкой и кубриком под палубой носовой части.
Они с Беном заняли позицию под стальной платформой для ныряния, расположенной на корме. На другом конце двадцатифутового корпуса, возле носа судна, ухвативший одной рукой за якорный канат, зависла Сейхан. Над ее головой канат выходил из воды и тянулся до самой лебедки. С его помощью она заберется на палубу лодки.
В данный момент они даже не решались включать коммуникаторы – из опасения, что враг может услышать их переговоры. Слишком велик был риск утратить свое самое лучшее оружие.
Элемент неожиданности.
Грей приподнялся и положил ладонь на правый борт площадки для ныряния. Бен последовал за ним, заняв позицию с левой стороны.
Пирс посмотрел на Сейхан и высунул из воды свободную руку.
Все трое пришли в движение одновременно.
Грей схватился за край палубы, плавно выскользнул из воды, перевернулся и приземлился задом и спиной на сталь. Поднимать голову над кормой он не стал. Бен повторил его маневр, только слева. Похоже, их не заметили. Тогда они подняли из воды ноги и вытащили ножи.
Присев и пригнув голову, Грей услышал негромкие голоса, словно кто-то перешептывался, затем – смешок и чей-то тихий плач. Все звуки, похоже, доносились из открытой задней палубы, но был ли кто-нибудь в рубке или в нижней каюте?
Есть только один способ узнать это.
Пирс ждал подходящий момент – и тот не заставил себя ждать. С палубы донеслись крики удивления. По этому сигналу они с Беном запрыгнули на корму. На другом конце лодки, на носовой палубе, стояла обнаженная фигура. Еще под водой Сейхан расстегнула молнию и стащила с себя верхнюю часть гидрокостюма. Небрежно выгнув бедро и положив одну руку на перила, она стояла теперь лишь в одной половинке бикини. Поскольку нижняя половина ее черного гидрокостюма все еще оставалась на ней, Сейхан напоминала русалку, выброшенную на палубу морскими волнами.
Ее внезапное появление – а также скучающее выражение лица – на мгновение озадачило двух вооруженных мужчин, охранявших пару стоящих на коленях пленников. Но прежде чем они успели нацелить на нее свои пистолеты, Грей подкрался сзади и полоснул первого из них ножом по горлу. Удар Бена был не таким смертоносным – он лишь ловко огрел второго бандита рукояткой ножа за левым ухом. Кость хрустнула, и мужчина рухнул на палубу. Выхватив из рук своей жертвы пистолет, Грей навел его на пустую рулевую рубку, откуда закрытая дверь вела в кубрик. Подобрав второй пистолет, бросил его Сейхан. Та поймал его одной рукой, быстро шагнула к двери, что вела в кубрик, ударом ноги распахнула ее и осмотрела тесное пространство внизу.
– Никого, – крикнула она и присоединилась к своим спутникам.
Двое пленников оказались рыжим молодым человеком и женщиной лет сорока. Бен опустился перед ними на колени. Напуганные внезапным нападением, те смотрели на него полными ужаса глазами.
– Мы – друзья Саймона, – успокоил он их. – Как я понимаю, вы члены команды АНКОД и работали вместе с ним.
Женщина судорожно шмыгнула носом, вытерла со щек слезы и кивнула.
– Что здесь произошло? – спросил Грей.
Сбивчиво, заикаясь, двое выживших, Мэгги и Уэнделл, поведали свою историю. Три часа назад нападавшие притворились рыбаками. Благодаря этой уловке вооруженные бандиты в конце концов захватили катамаран. Саймон попытался дать им отпор, но его схватили, раздели и бросили за борт.
– Зачем? – спросил Бен. – Не проще ли было его застрелить?
Казалось, что Мэгги вот-вот упадет в обморок.
– Они пытались принудить его дочь к сотрудничеству.
– Келли?
Она кивнула.
– Только Келли знала координаты места, где были найдены артефакты с «Трезубца». В тот день все мы отправились понырять с аквалангом, оставив ее, как нашу скромную ученицу, на борту корабля, следить за дроном. Это бездумная, однообразная работа. Во время просмотра полученных кадров она случайно заметила корабельный колокол и кандалы. Взволнованная, быстро нырнула, без всякого акваланга, чтобы забрать трофеи. Но, увидев название на колоколе – и поняв, что означает ее открытие, – стерла видеозапись дрона. Хотя она рассказала нам о своей находке, точное местоположение останков судна держала в секрете.
– Но не от отца, – добавил Бен.
Лицо Уэнделла удивленно вытянулось.
– Что?
– Келли сказала Саймону, – сказал Бен. – А он, в свою очередь, – мне.
Грей подозревал, что Саймон поделился информацией с Беном из эгоистичных соображений. Вероятно, он хотел завербовать Бена прежде, чем его дочь вздумает сделать что-то еще более безрассудное – например, попытается в одиночку обыскать пещеры.
– В конце концов Келли сдалась и сообщила бандитам координаты, – объяснила Мэгги. – Но, прежде чем они успели вытащить Саймона из воды…
Бен, поморщившись, договорил за нее:
– Он столкнулся с медузой.
Она кивнула.
– Все это случилось на глазах у Келли. Бедняжка…
– Где она сейчас? – спросила Сейхан.
Женщина посмотрела на поросшие деревьями утесы.
– Они заставили ее пойти вместе с ними. Поначалу она отказалась, и тогда они застрелили Тайлера и пригрозили убить нас.
Грей представил плавающее среди обломков мертвое тело.
– Сколько их ушло с ней?
– Шестеро, включая доктора Хоффмайстера.
Бен нахмурился.
– Доктора Хоффмайстера?
– Начальник нашей команды, – с горечью заметил Уэнделл. – Это он предал нас мерзким ублюдкам.
– Вот вам и вся святость науки, – фыркнула Сейхан.
Мэгги посмотрела себе под ноги.
– До нас доходили слухи, что у него проблемы по части азартных игр, но я никогда не думала, что он способен на такую низость и бессердечие. Особенно к тем, с кем он вместе работал.
Грея это ничуть не удивило. Слишком часто алчность оказывалась сильнее дружбы или верности.
