Выполняя политический заказ, драматург Штейн быстро написал нужную пьесу «Закон чести», и по его сценарию столь же быстро был снят соответствующий фильм. Отметиться в разработке столь актуального материала поспешили и другие авторы – вскоре свет увидели пьесы Бориса Ромашова «Великая сила» и Константина Симонова «Чужая тень».
На «верных и надежных» с кремлевского олимпа не замедлил пролиться золотой дождь. Затронул он и Фаину Раневскую, которой за роль Лосевой в 1949 году была присуждена Сталинская премия второй степени, первая Государственная премия в жизни актрисы. Пятьдесят тысяч рублей по тем временам были огромными деньгами, несметным богатством!
Звания народной артистки РСФСР Фаина Георгиевна была удостоена двумя годами раньше – 5 ноября 1947 года, в преддверии празднования тридцатилетнего юбилея Октябрьской революции. В СССР любили награждать отличившихся к очередной революционной годовщине. Разрушив до основания «мир насилья», большевики принялись создавать мир новый, с новыми традициями.
Всего Сталинских премий у Фаины Георгиевны было три. Про первую уже было упомянуто, вторую – так же второй степени – она получила в 1951 году за исполнение роли Агриппины Солнцевой в спектакле «Рассвет над Москвой», а третью – Сталинскую премию третьей степени – актрисе дали в том же, 1951 году за исполнение роли фрау Вурст в фильме «У них есть Родина».
Пьеса «Рассвет над Москвой», написанная Анатолием Солнцевым, любимым драматургом вождя народов, была посвящена классическому социалистическому конфликту лучшего с хорошим и ничем особенным зрителю не запомнилась. Агриппина Солнцева, бывшая ткачиха – мать Капитолины Солнцевой, директора ткацкой фабрики. Авторитарная Капитолина, не прислушиваясь к голосу рабочих масс, собралась выпускать не самые хорошие ткани. Трудящимся фабрики, с одной стороны, и матери, с другой, удается наставить строптивую Капитолину на путь истинный.
Впрочем, и откровенно пропагандистский фильм «У них есть Родина», повествующий о нелегкой судьбе советских детей, оказавшихся после окончания войны за пределами СССР, по популярности не шел ни в какое сравнение с «Подкидышем» или «Свадьбой». Но противная фрау Вурст, сыгранная Раневской, определенно обращала на себя внимание. «Да, фрау Вурст у меня получилась, – признавала Фаина Георгиевна. – Вурст – по-немецки колбаса. Я и играю такую толстую колбасу, наливающую себя пивом. От толщинок, которыми обложилась, пошевелиться не могла. И под щеки, и под губы тоже чего-то напихала. Не рожа, а жопа».
Приехав вскоре после окончания войны в Тбилиси, Фаина Раневская познакомилась там с маршалом Федором Ивановичем Толбухиным, который в то время был командующим Закавказским военным округом.
Сталин хорошо относился к Толбухину, ценил в нем отличного штабиста и никогда не вспоминал Федору Ивановичу звания штабс-капитана царской армии, до которого тот дослужился в годы Первой мировой войны. Начав войну в звании генерал-майора, Толбухин уже в 1944 году стал маршалом Советского Союза. После войны маршал Толбухин был главнокомандующим Южной группой войск, расквартированных на территории Румынии и Болгарии. Однако потом Сталин внезапно охладел к Толбухину и направил его командовать одним из самых стратегически малозначительных военных округов.
Ходили слухи, что Фаину Георгиевну и Федора Ивановича связывала не просто дружба. Все может быть…
В книге, посвященной Фаине Раневской, ее «эрзац»-внук (так сама актриса называла сына Ирины Анисимовой-Вульф Алексея Щеглова) вспоминал, как Фаина Георгиевна подарила ему игрушечную машинку, полученную от маршала Толбухина.
Увы, как бы ни назывались и чем бы ни являлись отношения актрисы и маршала, длились они недолго – в 1949 году Федор Иванович Толбухин скончался.
В 1949 году главный режиссер Театра имени Моссовета Юрий Александрович Завадский пригласил Раневскую в свой театр. Завадский, одно время бывший мужем Ирины Вульф, знал Раневскую еще с довоенных времен, когда судьба ненадолго свела их в Центральном театре Красной Армии (так тогда назывался Театр имени Моссовета).
Завадский готовился ставить спектакль по комедии И. А. Крылова «Модная лавка». В те времена охоты на «безродных космополитов» обращение к творческому наследию великого русского баснописца, весьма уважаемого коммунистическими идеологами за беспощадное высмеивание дворянских нравов, было беспроигрышным и политически верным шагом. К тому же Иван Андреевич Крылов не писал скучного, и постановка его пьесы гарантированно привлекла бы зрителей.
Надо сказать, что выдающийся журналист и талантливый баснописец Крылов начал свою творческую жизнь с драматургии. Первую свою пьесу – «Кофейницу» – он написал в возрасте пятнадцати-шестнадцати лет.
В «Модной лавке» Раневская играла роль госпожи Сумбуровой, «степной щеголихи, которая лет 15 сидит на 30-м году; вдобавок своенравной, злой, скупой, коварной, бешеной…». Фаина Георгиевна, по своему обыкновению, вложила в образ чванной и глупой дворянки весь свой талант, и Сумбурова в ее исполнении была неподражаема.
«Сумбурова. Скажи ж, моя голубушка, своей мадаме, что мне много, очень много надобно будет самых модных уборов и материи в кусках. Я падчерицу хочу нарядить как куколку; она у нас первая невеста по всему уезду, да и выдаю же ее за своего родственника, так чтоб, знаешь, не ударить лицом в грязь.
Маша. Извольте уже с ней приехать; мы возьмем мерку, и я смею уверить – вы будете довольны нашим искусством.
Сумбурова. Да, да, душа моя, мы таки сами сюда приедем; я бы и на дом за вами прислала, да у меня муженек такой брюзгливый и упрямый, что с ним не сладишь. Ну что ты будешь делать! Ни французских лавок, ни французских товаров; да не здесь будь сказано, и французов-то терпеть не может; ему вот все дай русское; а что у нас хорошего-то сделать умеют? – Кабы не ваши мадамы, так, прости господи, хоть совсем без платья ходи!
Маша. С вашим тонким вкусом вам бы быть знатною барынею!
Сумбурова. Я-таки, душа моя, по всей нашей округе первая помещица».
Веселая жизнерадостная «Модная лавка» была тепло принята зрителями, но критики почему-то предпочли не заметить ее. Возможно, они обошли постановку своим вниманием, потому что в ней не было ничего советского, социалистического, революционного.
Роль Раневской, которую актриса сыграла после Агриппины Солнцевой, не получила премий и наград, но зрителям пришлась по душе. Фаина Георгиевна создала великолепный образ Маньки-спекулянтки, классической одесской торговки в пьесе Владимира Билль-Белоцерковского «Шторм».
Билль-Белоцерковский был активным участником октябрьских событий 1917 года, участником Гражданской войны, партийным работником. Разумеется, он писал правильные (с точки зрения коммунистической идеологии), скучные пьесы. Новатор в душе, Владимир Билль-Белоцерковский стремился выразить возвышенную сущность революционной эпохи в новых формах драматургии, напрочь отрицая всякое значение театральных традиций и классического наследия.
Манька у Фаины Георгиевны получилась яркой и запоминающейся. На первую же репетицию актриса притащила огромный талмуд, в котором роль ее была не разобрана, а просто препарирована. Десятки вариантов каждого кусочка, едва ли не каждой реплики Маньки-спекулянтки. Раневская, можно сказать, переписала весь текст своей роли. Завадский испугался, что драматург не потерпит столь вольного обращения со своим текстом, но Билль-Белоцерковский прочел рукопись Раневской, рассмеялся и… согласился. «Оставьте ее, – сказал он, имея в виду Раневскую, – пусть играет как хочет и что хочет. Все равно лучше, чем она, эту роль сделать невозможно».
