— У нас почти всегда не май месяц. Ладно, погнали
Место, где все произошло, я мог бы найти с завязанными глазами. Хотя бы потому, что туда вела одна из тропок напрямую. Правда, она потом продолжалась, уходя в сторону от Смородинки, а нам нужно было немного пройти к берегу, проваливаясь в снег. Вот только добравшись до реки и даже определив дерево, возле которого пришлось скрываться с помощью Невидимости, я обомлел.
— Чего ты встал? Долго еще?
— Ну, вообще-то мы пришли. Вон там все было, — указал я на пологий склон, уходящий вниз.
— Точно? — с сомнением спросил Рамиль. — Может, ты ошибся и все случилось не здесь?
Я попытался успокоиться и унять нарастающую злость. Рамик тут не причем. Еще не хватало последнего друга потерять.
— Точнее не бывает. Там все было.
«Там» категорически отказывалось иллюстрировать развернувшийся вчера бой. Никаких обгоревших веток, переломанных деревьев, да даже снег лежит таким ровным слоем, будто его не взбивали, как пух, разрушительными заклинаниями. Но я пока с ума не сходил. И реальность от вымысла отличить мог.
— Они просили Якута прибраться здесь, — предположил я. — Видимо, это он и сделал.
Рамик благоразумно промолчал. Нет, в глазах друга, конечно, плескалось некоторое сомнение. И он, наверное, даже собирался его озвучить, однако я не дал Рамилю совершить ошибку.
— Тише, — поднял я палец.
Мы стояли в лесу, слушая звуки торопящейся Смородинки. Она неодобрительно бубнила себе что-то под нос и спешила проскользнуть дальше. Прочь от двух растерявшихся учеников. Я же повернулся лицом туда, откуда чувствовал приближение силы.
— Решили прогуляться с утра? — спросил наставник.
Выглядел он как обычно, словно ничего не произошло. Раскосый взгляд с некоторой долей издевки, холодный, как ветер в Иномирье, тон, неторопливые и неслышные даже на снегу шаги. Однако я чувствовал и еще кое-что. Силу, которой стало в разы меньше. Якут потратился. Причем, весьма ощутимо. Последствия «уборки». Жаль, Рамиль не может почувствовать этого.
— Здрасьте, — кивнул мой друг. — Да, решили прогуляться.
Я ничего не сказал.
— Хорошо, что я вас встретил, — сказал Якут. — Точнее тебя, Кузнецов. Зайди после учебы ко мне. Шафидуллин, а ты передай остальным, что сегодня тренировки не будет. Отдохните.
Якут еще раз оглядел нас с ног до головы, точно размышляя над чем-то и отправился дальше по тропке. Не исчез, как обычно, а именно неторопливо пошел.
— Че-то мне это не нравится? — пробурчал Рамиль.
— Что тренировки отменили? Да брось ты.
— Зачем он тебя поговорить пригласил? Вдруг чего плохое задумал?
— Поэтому сказал все при свидетеле, да? Логичнее было бы грохнуть нас тут. И концы в воду. Не забывай, Смотрители наказали ему довести меня или Димона до Книги.
— Ты хочешь сказать, что пойдешь?
— Конечно, — попытался спокойно ответить я, хотя внутри все бушевало. — Надо узнать, чего он хочет.
— Макс, ты не боишься? — как-то слишком по-детски спросил Рамиль.
Я посмотрел на друга и честно ответил.
— Офигеть как боюсь, Рамик. Но не бегать же теперь от него.
Весь день прошел в ожидании неизбежного. Точнее, этого избежать было можно, но я сам сгорал от нетерпения. Мне до сих пор с трудом верилось, что Якут приспешник Смотрителей. Наверное, хотелось, чтобы он разуверил меня. Сказал, что я все не так понял. Ну, или как там говорят в фильмах: «Это не то, о чем ты подумал».
С друзьями в столовой мы разминулись. Хотя, так было, наверное, даже лучше. Байков с Максимовым не горели желанием побеседовать, впрочем, как и я. А бедный Рамик разрывался между двух огней.
Но у меня было кое-что поважнее, чем восстанавливать мосты. Поэтому я с трудом отсидел уроки и подошел к Матвеевой. Заклиналка, по счастливому совпадению, была последней.
— Что такое, Максим? — лучезарно улыбнулась Наталья Владимировна. — У тебя какие-то вопросы? Что-то не получается с Невидимостью?
— Нет, получается, даже слишком хорошо, — вспомнил я вчерашний вечер, — но вопрос у меня правда имеется.
— Слушаю.
— Есть одно заклинание, я прочитал о нем в книге. Оно превращает пули в песок. Для каста заклинатель соединяет ладони и разводит их в разные стороны.
— Не для каста, а для применения, — поправила меня Матвеева. — Существуют же нормальные русские слова, зачем коверкать язык?. Прости, Максим, а что это за книга такая?
— Да есть там одна, в библиотеке, — почувствовал я, как уши становятся пунцовыми.
Матвеева какое-то время внимательно изучала мое лицо, после чего легонько фыркнула и улыбнулась.
— Мне всегда нравятся люди, которые не умеют врать. Какие-то они незамутненные, что ли. Ты прав, есть такое заклинание. Оно называется Расщепление.
— Оно сходно с Разрушением, которое мы изучали?
— Нет, — резко, даже слишком, мотнула головой Матвеева, — Разрушение основано на выбросе силы напрямую. Стоит лишь найти конечную точку. При Расщеплении ты создаешь нечто вроде направленного щита, цель которого максимально размельчить любой объект, способный нанести вред. Стрелы, копья, метательные ножи.
— Пули, — продолжил я.
— Но концентрация для этого должна быть запредельной. И сил требует немалых.
— Наталья Владимировна, научите меня, пожалуйста.
— Нет, Максим, — с легкой улыбкой ответила Матвеева. — Это заклинание проходят факультативно в Академии. Даже там оно не всем под силу.
— Я справлюсь. Мне оно очень нужно.
Наталья Владимировна задумалась, не сводя с меня взгляда. А я постарался придать своему лицу наиболее жалостливое выражение.
— Я плохой помощник в подобного рода заклинаниях, — ответила она наконец. — Но я могу попросить одного учителя. Когда-то он был весьма успешным боевым магом.
«Только не Якут», — чуть не ляпнул я. Однако мудрости хватило, чтобы промолчать и кивнуть. Расщепление — самое действенное из защитных заклинаний против огнестрельного оружия, которое я видел. Хотя да, согласен, видеть пришлось не так уж и много. На этом мы с Натальей Владимировной попрощались. Я весьма довольный разговором, а учительница явно озадаченная.
По поводу мудрости — вся она закончилась в беседе с Матвеевой. Потому что я отправился не в столовую, к Рамилю, а прямиком к Якуту. Ну, или Сверчку, как называл его тот Смотритель.
Мы все знали, что учителя живут в «Доме чудес». На самом нижнем, цокольном этаже. Проблема заключалась в том, что попасть туда удавалась не каждому. А если быть точнее, почти никому. Найти лестницу, ведущую вниз, ты мог лишь в случае, если тебя пригласил один из учителей. Об этом мне рассказывал еще Филочкин.
