Я вздрогнула. Что этот вообще значит?
– Мисс Брэндон-Уелдерсон в вестибюле, – наконец выдавил он и поспешно отошел от двери, словно она сейчас же ворвется сюда. – Сегодня вторник. Я уверен, что вторник, – пробормотал он больше себе, чем мне, и я только скептически подняла бровь. – Сегодня же вторник, не так ли? – обратился он после ко мне, и мне пришлось сдержать ухмылку.
Томас вел себя просто глупо. В конце концов, это была всего лишь женщина. Конечно, я признала, что у нее были свои слабости, и она не была для меня желанной компанией. Но так изворачиваться только потому, что она была поблизости, казалось мне неоправданным.
– Да, сегодня вторник, – подтвердила я, и мне пришлось приложить больше сил, чтобы не рассмеяться. – Но в любом случае не важно, какой день, вы должны поговорить с ней, – посоветовала я ему, скрестив руки на животе.
– Нет, мисс Крамб, – прошипел Томас, понизив голос. – Я не выношу ее. Как только она открывает рот, я теряю самообладание и пошлю к черту эту высокомерную курицу, – проворчал он, и я снова задалась вопросом, почему он так сильно ненавидел мисс Брэндон-Уелдерсон.
Я моргнула, а затем с удивлением обнаружила, что знаю это. Когда они были детьми, она обвинила его в краже. Томас рассказывал мне. В ту самую ночь, о которой я ничего не помнила.
Это осознание заставило мое сердце трепетать, а глаза светиться. Я попыталась вспомнить еще что-то, всю ситуацию в карете, все то, о чем мы говорили.
Но ничего. Только одна эта мысль вернулась, а остальные по-прежнему прятались в тени.
Моя радость снова исчезла еще до того, как Томас что-то заметил, и я постаралась не слишком показывать разочарование в себе. Было бы слишком прекрасно.
– И что вы хотите сейчас сделать? Остаться здесь и ждать, когда она уйдет? – уточнила я с нотой сарказма, из-за чего Томас угрюмо посмотрел на меня.
– Именно таким и был план! – сообщил он.
– Это плохой план, – парировала я. – Амбициозный подслушиватель заметит, что кто-то находится в комнате. Даже если мы будем молчать, – объяснила я, и он пораженно взглянул на меня. В конце концов, у меня был опыт в подслушивании. Достаточно было сместить вес, чтобы заставить скрипеть половицы пола, слишком громкое дыхание, кашель, просто аура того, что кто-то находился в комнате. – Мы должны залезть в шкаф, чтобы она нас не услышала, – сказала я, чтобы дать ему понять о безвыходности положения, которое для меня могло привести только к одному выводу. Он должен встретиться с мисс Брэндон-Уелдерсон!
Но я не рассчитывала, что Томасу Риду придет в голову совсем другая идея. Его глаза тут же метнулись к шкафу, который стоял рядом с ним у стены, и который я, к своему несчастью, все-таки прибрала так тщательно, что внизу образовалось дополнительное место.
И затем Томас посмотрел на меня.
Я сразу же поняла, что сейчас произойдет. Возмущенно втянув воздух, я оборонительно подняла руки и сделала шаг назад.
– О нет, – воскликнула я, и Томас подошел ко мне. – Вы же не станете… Это глупо! Вы взрослый мужчина! – упрекнула я, стараясь увеличить расстояние между нами. Но он подходил ко мне и выглядел крайне решительно.
– Анимант! – прогремел он, и я убежала за письменный стол.
– Я ни при каких обстоятельствах добровольно не полезу с вами в этот шкаф! – громко возмутилась я, и тут его руки бесцеремонно схватили меня за талию и просто подняли в воздух.
У меня вырвался испуганный писк, сердце остановилось, живот так скверно покалывало, что это ощущение уже начинало расползаться по всему телу, и у меня на мгновение закружилась голова от всех чувств, которые так внезапно нахлынули на меня.
Томас Рид пытался затащить меня в шкаф!
– Тогда вы не оставляете мне выбора, – фыркнул он мне на ухо, и все мои мысли оборвались.
– Вы же не можете спрятаться в шкафу! – Я пыталась призвать его к разуму, прежде чем у меня закончатся слова, я перевела дыхание, чтобы еще что-то сказать, но Томас прижал свою руку к моему рту, как уличный грабитель.
– Вы серьезно? – хотела обругать его я, но получилось только «умф, хм, фм».
Я попыталась повертеться, чтобы помешать ему, но он был гораздо сильнее меня, и едва я опомнилась, мы уже сидели на днище шкафа, и за нами закрылась тяжелая деревянная дверца.
Возмущенно я уперлась в библиотекаря, пытаясь схватить его за руки и каким-то образом освободиться, в результате чего Томас только крепче сжал меня в своих тисках, и я не смогла пошевелиться.
Я просто не могла поверить в то, что это действительно только что произошло. Я сидела в темном шкафу на коленях мужчины, в которого была страшно влюблена, прижатая к нему так, что могла чувствовать тепло его тела, и только из-за совершенно безрассудного положения вещей.
По крайней мере, он медленно убрал руку от моего рта, чтобы мне было легче дышать.
К сожалению, это не изменило того, что мое сердце так сильно билось о ребра, что мне становилось больно, а трепетание в моем животе лишило возможности думать. Я, должно быть, залилась краской стыда и попыталась не обращать внимания на то, что рукава рубашки Томаса Рида были закатаны, и мои пальцы касались его кожи.
Мне стало жарко, затем холодно и снова жарко. Из-за шума в ушах я почти не слышала стука в дверь.
– Мистер Рид? – крикнул женский голос, который доходил до нас сильно приглушенным, и Томас позади меня еще крепче прижал меня к себе.
– Это просто смешно, – прошептала я, потому что не могла оставаться спокойной. Тишина была невыносимой для моей головы, не способной переваривать все мои эмоции одновременно.
Томас не ответил мне, едва шевельнулся и, надеюсь, стыдился своего ребяческого поведения. Он позволил рукам немного свободнее покоиться на моей талии, и я немного выпрямилась, чтобы так же без возражений не прижиматься к нему.
Неуклюже я попыталась удобнее расставить ноги, не подпуская Томаса Рида еще ближе, и дернула за юбку. Ткань лежала не совсем идеально, показывала, по-моему, слишком много ног, и я только обрадовалась, что здесь было так темно.
– Мистер Рид? Вы там? – снова донеслось снаружи, и я растерянно покачала головой.
– Почему я должна быть с вами в шкафу? – тихо спросила я и только сейчас отметила, что будет утомительно не отклоняться назад.
Я не ожидала ответа, но Томас наклонил голову ко мне и придвинулся еще ближе, так что его губы почти коснулись моего уха. У меня сразу закружилась голова, и мне пришлось с трудом взять себя в руки, чтобы не дышать еще быстрее.
– Потому что вы бы обязательно выдали меня, – раздраженно прошептал он, и его дыхание коснулось моей шеи. Мурашки расползлись по этому месту, и я только сейчас заметила, насколько глубоким был голос Томаса Рида. Возможно, дело в том, что он шептал. Или что он заперся в шкафу вместе с молодой женщиной.
