Мое сердце растаяло в груди.
– К счастью, ваши юбки не такие объемные, иначе мы ни за что бы там не поместились, – пошутил он, положив руки в карманы брюк, и я была рада, что он так легко все это воспринял. Это делало ситуацию менее неловкой.
Я закатила глаза, но все-таки не смогла сдержать улыбки.
– Вы просто сумасшедший, – бестактно сказала я ему в лицо, на что он только рассмеялся, не отрицая этого.
– Зато вам не будет со мной скучно, – дерзко заявил он, и я могла с ним только согласиться.
Мне уже давно не было скучно в его присутствии. Даже сидеть с ним в одной комнате и читать было крайне приятно.
И я хотела бы, чтобы у нас было время, когда бы мы снова читали рядом. Но мы были в библиотеке. И должны работать.
Я пошевелила пальцами ног в ботинках, чтобы выяснить, могу ли я снова полностью перенести вес на ноги, а затем отпустила край стола, когда покалывание исчезло.
Томас продолжал неотрывно смотреть на меня, прямо-таки изучая меня, и я покраснела под его молчаливым созерцанием.
– Тогда я вернусь к работе, – произнесла я тверже, чувствуя себя скованной под его изучающим взглядом. Мне было интересно, что он чувствовал, когда смотрел на меня. Чувствовал ли он влюбленность так же, как и я, или эти чувства были присущи женской природе?
– Сделайте это, – усмехаясь, отпустил меня Томас, и я почти умерла, когда его каштановые глаза, казалось, заглянули в душу.
Я сглотнула ком в горле, пытаясь бороться с ощущением неловкости в животе, взяла юбку между пальцами, чтобы проще было идти, и выбежала из кабинета.
Я распахнула дверь, буквально бросилась в кольцевой проход и чуть не столкнулась со студентом, едва балансирующим, держащим перед собой стопку книг.
Я торопливо извинилась, молча помолилась, чтобы Томас этого не заметил, и спустилась вниз, в свою комнатку, чтобы успокоиться. Мое сердце по-прежнему стучало, как дикое, а голова едва успевала осмысливать то, что только что произошло.
Только одна мысль сейчас выступала на передний план: Томас Рид любил меня.
Так должно было быть. Он ценил мою компанию, смеялся и шутил со мной. Я чувствовала, как быстро забилось его сердце, когда я была рядом с ним, он не отдернул свою руку, буквально обнимал меня и его взгляд говорил о многом.
Возможно, у меня не было большого опыта в чувствах, и с мистером Бойлем я пропустила много сигналов. Но я должна была быть слепой и глухой, чтобы не заметить такое в этот раз.
Жар и холод пробежали по спине, и необузданная радость пронизывала все мое тело.
Было бесконечно сложно после такого осознания сосредоточиться на работе, мне удавалось лишь немногое, и я постоянно встречала на пути Томаса, словно он провоцировал эти встречи.
Он улыбался мне с некоторым лукавством в глазах, и я пыталась вспомнить, каким он был в начале нашего знакомства. По меньшей мере, он не улыбался так много, в этом я была уверена.
И я тоже.
Я начала представлять, как могло бы выглядеть будущее. Я бы осталась в Лондоне, мы бы работали бок о бок в библиотеке до тех пор, пока кто-то из нас не набрался бы смелости открыться перед другим.
Или же это просто случилось. Без особой шумихи и гула мы бы просто нашли друг друга и знали бы, что чувствует другой, даже не говоря об этом.
Я засмеялась про себя, чувствуя себя окрыленной и почти беззаботной, пока мысли о Генри не обрушились на меня.
Было почти четыре, и меня ударило под дых осознание того, что еще сегодня произойдет.
Я иду за покупками в город. Со своей матерью. И с Рейчел.
Эта ноша вновь свалилась на мои плечи, прижала мои парящие ноги к земле, и я внутренне постаралась подготовиться к предстоящему.
Я взяла пальто, тепло закуталась в шарф, а потом направилась к лестнице.
Томас стоял неподалеку, прислонившись к перилам кольцевого прохода, а я остановилась на первой ступеньке, чтобы попрощаться перед уходом.
Я недолго понаблюдала, как он напряженно всматривается в книгу, как очки сползают на его нос и как он задумчиво вертит в свободной руке эти серебряные карманные часы. Мое сердце трепетало, и приятное чувство прокралось в мой живот.
– Я хотела пожелать вам хорошего вечера, мистер Рид, – осторожно произнесла я, и он тут же оторвался от книги.
– О, вы уходите? – несколько растерянно отметил он и повернулся, чтобы посмотреть на часы в вестибюле.
– Да, – лаконично ответила я и улыбнулась.
Томас продолжал смотреть на меня, поспешно убрал часы в карман, и по его лицу было ясно, что он пытается мне что-то сказать, но по какой-то причине молчит.
Я терпеливо ждала, не торопила его и воспользовалась возможностью еще какое-то время провести в его присутствии.
– Вы будете сегодня ужинать в нашей столовой? – спросил он после несколько затянувшейся паузы, и влюбленность во мне так опасно покалывала, что я боялась в ближайшее время потерять рассудок.
Я подозревала, что он спросил об этом не из чистого интереса к делу, а потому, что думал присоединиться ко мне.
Но накал моих чувств быстро иссяк, когда я поняла, что, скорее всего, этого не произойдет, поскольку я собиралась провести вечер в доме моего дяди. Мне было почти физически больно заставить себя поставить сегодня счастье Генри выше моего, и я скривила лицо в извинении.
– Боюсь, мне придется провести этот вечер с моей матерью, – немного запинаясь, ответила я, желая, чтобы все было по-другому.
Томас кивнул, и если он и был разочарован моим ответом, то хорошо это скрывал. Только уголки его рта утратили улыбку.
– Тогда желаю вам хорошо провести время, мисс Крамб, – попрощался он со мной, склонив голову, словно в поклоне, и тепло в моем животе превратилось в противное покалывание.
– Спасибо, мистер Рид, – откликнулась я, еще мгновение наслаждалась зрительным контактом, а затем заставила себя отвернуться и спуститься по ступенькам.
Спиной я почувствовала провожающий меня взгляд Томаса и попыталась сосредоточиться, чтобы не запнуться о собственные ноги или не сделать что-то неловкое.
Но я благополучно добралась до двери и вышла в уже совсем зимний холод.
Свежий воздух помог мне прояснить мысли, а быстрая прогулка по университетскому городку дала необходимую дальновидность, чтобы внутренне подготовиться к предстоящему.
Я постучала в дверь дома дяди, и еще до того, как я убрала костяшки пальцев с дерева, мама отворила дверь изнутри.
– Вот ты где! – радостно и взволнованно воскликнула мама, ее глаза светились, и она протянула мне руки. Я решила угодить ей и позволила обнять себя.
Она была уже полностью одета в пальто, шарф и толстые шерстяные перчатки, и тут же начала радостно болтать. О сегодняшней моде, лучших магазинах Лондона и маленькой чайной, в котором она была с тетей Лиллиан на прошлой неделе и которую она обязательно должна была мне показать.
